.
Командующий фронтом, очевидно, признал, что упрек и адрес Тухачевского сделал сгоряча. Человек умный и многоопытный в военном деле, он понимал характер деятельности командующего армией и развязал ему руки. Тухачевский добился наконец самостоятельности в управлении армией и очень скоро доказал, что занимаемая высокая должность вполне ему по плечу.
После неудачной попытки вернуть Симбирск напряженность боев в полосе 1-й армии несколько спала, и Михаил Николаевич смог со всей энергией взяться за повышение боеспособности войск и завершение их реорганизации. Одновременно он готовил новый удар на Симбирск, теперь уже в масштабе фронтовой паступательной операции, которая имела целью разгром всей Поволжской группы противника и белогвардейцев армии Комуча. На 1-ю армию возлагалась задача активными действиями сковать противостоящие войска белых. Главная же роль в операции отводилась вновь формируемым 5-й и 4-й армиям. Фланговыми ударами с севера на Мелекесс и с юга на Самару они должны были взять основные силы противника в клещи и, отрезав пути отхода, разгромить их. 2-я армия должна была наступать на Бугульму, а 3-я — на Екатеринбург.
М. Н. Тухачевский вместе с начальником штаба Н. И. Корицким тщательно разработал план операции армии. В основе замысла командарма лежало концентрическое наступление36 на Симбирск с постепенным сокращением линии фронта. К моменту решающей атаки войска армии должны были возможно глубже охватить оба фланга симбирской группировки противника.
Главный удар должна была наносить Симбирская дивизия. В ее штаб прежде всего и направился командарм, чтобы довести до командного состава свой замысел, разъяснить особенности предстоящей операции. Он подчеркнул, что при малочисленности и расчлененности войск армии, вынужденных удерживать огромный 250-километ-ровый фронт, успех в наступательных действиях может быть достигнут только при широкой инициативе командиров всех степеней и смелом маневрировании на поле боя; как и прежде, рекомендовал в целях повышения подвижности войск при всякой возможности использовать для их перевозки крестьянские подводы. Особое внимание собравшихся Михаил Николаевич обратил на обеспечение флангов, предостерег от флангобоязни, потребовал смело вступать в штыковой бой.
Наступление Восточного фронта готовилось на середину августа. Но белые упредили советские войска и 1 августа сами перешли в наступление. Ударом с юга на Ка-вань, Нижний Новгород они рассчитывали соединиться с северным очагом контрреволюции, а продвижением на юг на вольско-саратовском направлении — установить связь о Донской армией генерала Краснова. Чтобы парировать удары белых, И. И. Вацетис приказал войскам Восточно-го фронта перейти с 3 августа во встречное наступление, не дожидаясь полного сосредоточеЕШя сил. По измененному плану 1-я армия получила активную задачу — ударом на Симбирск разгромить сосредоточенную там вражескую группировку и отбросить ее за Волгу.
Тухачевскому пришлось во второй раз предпринять наступление на Симбирск, когда войска армии еще не были готовы к активным действиям. Брошенная в наступление Симбирская дивизия встретила упорное сопротивление противника и имела лишь незначительное продвижение. Одпако ее настойчивые атаки привлекли крупные силы белых и задержали их прорыв на северо-запад и запад от Буинска, что имело важное значение в общем ходе боевых действий на Восточном фронте. Вольская дивизия 1-й армии, не выдержав удара противника, отступила на 40— 50 км. После ожесточенных боев отошли и оперативные группы 5-й армии. Противнику удалось захватить Казань.
В эти напряженные дни в штабе 1-й армии состоялось совещание с участием члена Реввоенсовета Восточного фронта П. А. Кобозева. М. Н. Тухачевский обстоятельно проанализировал обстановку. Основной причиной неудачи он справедливо считал незаконченность реорганизации войск и их неготовность к наступлению, против чего было трудно возразить. Для усиления удара на Симбирск он предложил срочно перебросить на левый фланг армии прибывшую из резерва фронта Курскую бригаду Азарха. Его решение не встретило возражений. Были обсуждены все детали подготовки нового удара на Симбирск.
9 августа 1-я армия возобновила наступление. М. Н. Тухачевский, учитывая важность выполняемой задачи, просил командование фронта активизировать действия под Казанью. В его короткой телеграмме говорилось: «Настойчиво прошу заставить противника ввязаться в бой в районе Казани всеми силами и лишить его свободы маневрирования» К В другой телеграмме, отправленной в тот же день, он просил поставить в известность о начале наступления на Симбирск командующего 2-й (соседней) армией, с которой не имел связи: «Необходимо решительное содействие Второй армии наступлением на железную дорогу Симбирск — Уфа с целью прервать дорогу, прекратить сообщение и оттянуть силы» 37.
Приведенные документы характеризуют широту оперативного мышления Тухачевского. Он топко чувствовал общую обстановку на фронте, видел роль Симбирской операции 1-й армии в достижении стратегического результата, придавал большое значение оперативному взаимодействию между армиями. Телеграммы командарма были вызваны тем, что с 8 августа основные силы фронта прекратили активные действия и начали перегруппировку. От 1-й же армии командование по-прежнему требовало немедленного освобождения Симбирска без всякого содействия со стороны других армий.
Возобновив наступление на Симбирск, войска армии в первые дни добились значительных успехов. М. Н. Тухачевский настойчиво проводил свой план, требуя от командиров дивизий и бригад своевременного и точного выполнения поставленных задач. Однако далеко не все получалось так, как было задумано. Перегруппировка Курской бригады, на которую возлагались большие надежды, задерживалась начдивом Ипзеиской дивизии. В полдень 9 августа командарм потребовал от него немедленной переброски бригады в указанный район: «Промедление на один час преступно. Для энергичного и смелого начальника не должно быть невыполнимого» 38.
К 11 августа войска 1-й армии вышли на подступы к Симбирску. Уточняя задачи соединениям, Тухачевский приказал Инзенской и Симбирской дивизиям охватить фланги вражеской группировки и штурмом освободить город, при этом отрезать путь отступления про-тивпику на юг и по железной дороге за Волгу и закрепиться главными силами на правом берегу реки. Развитие охватывающего маневра на левом фланге он возлагал на Курскую бригаду \
Архивные документы того времени раскрывают не только напряженность боев, но и стиль руководства Тухачевского боевыми действиями. Его директивы-телеграммы отличаются краткостью и четкостью постановки задач. Почти во всех случаях командарм напоминал об обеспечении флангов соединений и, как правило, давал по этому поводу конкретные указания. Его приказы проникнуты активностью и решительностью действий.
Вместе с тем следует отметить, что в оперативном управлении войсками Тухачевский в первое время недостаточно использовал свой штаб. Почти все директивы готовил и отдавал лично. Они написаны его рукой. Командарм чаще всего находился с оперативной группой штаба в войсках, действовавших на направлении главпого удара, й на месте лично управлял боевыми действиями. Однако всегда ставил штаб в известность о принятых на месте решениях и отданных распоряжениях. Начальник штаба армии Н. И. Корицкий и политкомиссар В. В. Куйбышей в телеграмме от 14 августа 1918 г. в адрес Реввоенсовета Республики докладывали: «Под Симбирском операция развивается. Руководит непосредственно командарм Тухачевский...» 39
Такой стиль руководства вызывался прежде всего объективными причинами. Штабы помимо оперативных дел занимались в то время огромной организационно-административной работой. В освобожденных от противника районах прифронтовой полосы они проводили мобилизацию, создавали новые местные формирования, готовили мар-* шевые команды, налаживали военное обучение, занимались местными заготовками. М. Н. Тухачевский справедливо указывал, что все это заставляло армии быть не только маневренными единицами, но и единицами орга-* низациоино-административного порядка, что очень часто в ущерб оперативной обстановке штабам армий приходилось отставать от боевой линии, чем затруднялась организация и без того бедной связи и в значительной мере нарушалась целостность управления 40.
К 14 августа войска ударной группировки армии продвинулись на 55 км и своим правым флангом перехватили Волгу. На левом фланге противника обходила с севера Курская бригада. И вдруг неожиданно все рухнуло. Противник контратакой офицерского батальона прорвал фронт Курской бригады, разбил ее и стал развивать прорыв в направлении станции Охотничья, где находился штаб Симбирской дивизии. Тухачевский немедленно приказал выдвинуть на левый фланг бронепоезд, а сам отправился к Гаю, чтобы помочь ему восстановить положение.
Оказывая помощь подчиненным, командарм никогда не вмешивался в их командные функции. При всей своей анергии он обладал замечательным качеством — не опекать подчиненных и не подавлять их инициативы. Даже в критически сложившейся обстановке под Охотничьей оп не подменял Гая в командовании дивизией, а лишь сдерживал своим хладнокровием горячность комдива, стремился предупредить возхможные ошибки. Когда же на станции Охотничья возникла паника в связи с внезапно начавшимся артиллерийским обстрелом, он навел порядок среди бойцов, вдохновил их личным примером бесстрашия. Красноармейцы увидели, как командарм, раздетый по пояс, спокойно умывался у водоразборной колонки, не обращая внимания на обстрел.
Увлечь войска в критический момент боя личным примером было правилом не только подпоручика Тухачевского, но и Тухачевского-командарма. «Тухачевский ходил в атаку с винтовкой; на паровозе под огнем врывался на станции... Куйбышев, вскоре ставший не только комиссаром армии, но и (близким другом командарма, частенько поругивал Михаила Николаевича за «ненужную удаль», но сам поступал точно так же»