В ночь на 5 мая Тухачевский приказал 26-й дивизии захватить плацдарм на правом берегу реки у селения С/гарая Баскакова, в 60 км к северо-западу от Уфы. Батальон 230-го Старорусского полка неожиданно для противника под прикрытием темноты переправился на подручных средствах через реку и накрепко вцепился в противоположный берег. Все попытки сбросить храбрецов в реку были отражены. Начальник дивизии Г. X. Эйхе отлично организовал переправу и бой за расширение плацдарма.
Одновременно с 26-й дивизией на правом берегу Белой захватили плацдарм подразделения левофланговой
25-й дивизии Туркестанской армии. Именно здесь спустя несколько дней чапаевцы отражали психическую атаку офицерских частей Каппеля.
Сколь велико было значение захваченных плацдармов, можно судить по тому, что М. В. Фрунзо изменил направление главного удара в Уфимской операции. Он перенес его с правого на левый фланг Туркестанской армии. В конечном счете это сыграло решающую роль в успехе наступления.
Вслед за броском 26-й дивизии через Белую М. Н. Тухачевский начал готовить форсирование реки главными силами в целях наступления на Бирск. Для переправы
27-й и 35-й дивизий он избрал излучину реки южнее Бир-ска, где противоположный берег образовывал как бы полуостров, вдававшийся в сторону советских войск. Возможность простреливать его перекрестным и фланговым огнем с левого берега создавала большие выгоды как при огневой подготовке форсирования, так и в борьбе за удержание захваченного плацдарма. Именно это и определило выбор командарма.
При всей решительности наступательных замыслов Тухачевский проявлял большую осмотрительность. Он требовал после переправы главных сил надежно закрепиться на правом берегу на случай, если наступление не получит развития. «Полуостров, образуемый рекой в этом районе... — говорилось в приказе, — надо подготовить как надежный плацдарм для развития дальнейших действий и как редут на случай отхода. Еще до переправы полуостров должен быть взят под перекрестный огонь артиллерии и пулеметов, а после переправы должен быть перерезан укреплениями, упирающимися флангами в реку, с тем чтобы подступы к этой позиции обстреливались фланговым огнем с южного берега реки» *.
В приказе давались подробные указания об организации переправы войск: о строительстве парома, понтонного и свайных мостов, о соблюдении маскировки. Для того чтобы отвлечь внимание противника от избранного для переправы участка, командарм приказал подготовить демонстрацию форсирования реки под Бирском.
Ставя дивизиям задачи по форсированию реки, Михаил Николаевич в своем обычном стиле указывал: «Противника атаковать сосредоточенными ударными группами, сразу вводя в бой превосходящие силы. Трудность задачи требует крайней решительности и твердости»58.
7 июня главные силы 5-й армии успешно преодолели Белую и развернули наступление на Бирск. В тот же день 26-я дивизия освободила город. В быстром падении Бир-ска немалую роль сыграл переход на сторону советских войск батальона 21-го Челябинского полка белых. Под влиянием большевистской агитации и ошеломляющих успехов Цраспой Армии на ее сторону все чаще переходили колчаковские подразделения.
Для того чтобы завершить разгром бирской группировки, Тухачевский 10 июня приказал 27-й дивизии стремительно наступать ей во фланг и тыл, а кавалерии — отрезать противнику путь отступления59. Это вынудило белогвардейцев к поспешному отходу от Белой на бирском направлении. Войска 5-й армии к двадцатым числам июни продвинулись на 50—60км восточной Iтрека и ны-1мни к реке Уфа. Они надежно обеспечили с сеиорн Уфим-и<ую операцию Южной группы и внесли крупный вклад и ее успех. К 19 июня уфимская группировка была полностью разгромлена. После жестокого поражения ударного и каппелевского резервного корпусов Западная армии уже не могла восстановить свои силы. Остатки ее укрылись за Уральским хребтом.
Победа Южной группы и 5-й армии на реке Белая не тлько открыла путь к Южному Уралу, но и оказала решающее влияние на ход боевых действий севернее реки Кама. В связи с отступлением Западной армии за Урал Сибирская армия Колчака была вынуждена прекратить активные действия на казанском и вятском направлениях н начать перегруппировку сил для обеспечения открытого левого фланга, над которым угрожающе нависла с юга
5-я армия. Это создало благоприятные условия для контрнаступления 2-й и 3-й армий Восточного фронта. В двадцатых числах июня они также выдвинулись к предгорьям Урала.
Впереди был Урал с его богатейшими недрами, столь необходимыми стране заводами, с его многочисленной армией рабочих. Уральцы под руководством большевиков пели активную борьбу в тылу Колчака и с нетерпением ожидали прихода советских войск. Однако Главком Ваце-тис, вопреки горячим возражениям Фрунзе, считал необходимым остановить наступление войск Восточного фронта у предгорий Урала, чтобы перебросить часть его сил на другие фронты. Спор разрешил В. И. Ленин. Оп настаивал на продолжении наступления. 20 июня в телеграмме Реввоенсовету фронта Владимир Ильич указывал, что «наступление на Урал нельзя ослабить, его надо безусловно усилить, ускорить, подкрепить пополнениями» 1.
Войска Восточного фронта начали штурм Урала.
Ё споре о дальнейших действиях фронта М. Н. Тухачевский полностью поддерживал М. В. Фрунзе. Он докладывал в Реввоенсовет фронта о том, что бойцы его армии рвутся в бой. «Дух войск настолько хорош, что ври преследовании, по докладу начдивов, части невозможно остановить для передышки и устройства» 2.
Для наступления на Урал предназначались 5, 2 и 3-я армии. Главная роль отводилась 5-й армии. На нее возлагалась задача овладеть ключом к Южному Уралу — Златоустом. Армия усиливалась 24-й дивизией и рядом свежих частей. К началу наступления она имела 22 тыс. штыков и сабель, 90 орудий и 500 пулеметов против 27 тыс. штыков и сабель, 93 орудий и 370 пулеметов Западной армии противника *. Но последний имел не только численное превосходство. Его войска укрепились за рекой Уфа. На пути 5-й армии к Златоусту лежал скалистый хребет Царатау, не имевший на участке 80 км ни одной дороги. Обойти его можно было с юга, вдоль железной дороги Уфа Златоуст, и с севера — по Бир-скому тракту, выводящему к Златоусту.
М. Н. Тухачевский знал, что на обоих направлениях, отдаленных друг от друга на 100 км, белые ожидают наступления советских войск и попытаются задержать их в горных проходах. В то же время наступающие группировки, разделенные горами, не смогут помочь друг другу. И он принял до дерзости смелое решение: наряду с наступлением по двум естественным направлениям в обход Каратау прорваться через горы в тыл противника по реке Юрюзань.
Не одну бессонную ночь просидел командарм над картами. Но не нашел на них ни дорог, ни троп, которые вели бы к Златоусту по Юрюзани. Однако красноармейцы из местных жителей рассказали, что пешеходная тропа есть, что река у берегов неглубока, дно твердое, каменистое. А коль так. посчитал Михаил Николаевич, — его войска пройдут. 6н хорошо знал известное поучение Суворова: где пройдет олень, там пройдет и русский солдат.
Замысел Тухачевского сводился к тому, чтобы фронтальным ударом одной бригады 26-й дивизии и отдельной кавалерийской бригады по кратчайшему направлению на Златоуст вдоль железной дороги из Уфы сковать противника, а главными силами 26-й и 27-й дивизий нанести глубокий охватывающий удар по правому флангу Западной армии вдоль Бирского тракта и реки Юрюзань. Сквозь ущелья Юрюзани должны были пробиться части
26-й стрелковой дивизии Г. X. Эйхе и совместно с 27-й дивизией окружить и уничтожить Волжский корпус врага. С юга операция обеспечивалась наступлением 24-й лшшзии на Белорецкий, Троицк, с сепора — ударом Л5-Й ипнизии на Ункурду.
С сомнением выслушали замысел командарма члены Реввоенсовета. Но Тухачевский сумел увлечь их nmntt убежденностью и решимостью, неотразимой логикой синих доводов. План операции был совершенно неожиданным цля противника. Именно на это и рассчитывал Тухачев-гкий. Весь расчет строился на достижении внезапности.
Ему поверили. План операции был принят.
Для того чтобы не раскрыть преждевременно карты, замысел командарма держался в строжайшей тайне. Он доводился до исполнителей только лично членами Рев-иоенсовета. Г. X. Эйхе писал: «Как-то во второй половине июня 1919 года в штаб 26-й дивизии, которой я командовал, неожиданно прибыли командующий 5-й армией М. Н. Тухачевский и член Реввоенсовета армии И. Н. Смирнов. Они сообщили мне и комиссару дивизии Й. К. Гончарову, что нашей армии предстоит освободить Южный Урал и главная роль в этой операции отводится 26-й дивизии.
<...> Реввоенсовет армии считал задачу дивизии настолько важной, что отказался передавать мне приказ по обычным каналам. Вот почему Тухачевский и Смирнов ириехали лично» Ч
Тухачевский понимал, что каждый лишний день выгоден противнику, и спешил с подготовкой операции. В этом он находил всяческую поддержку и помощь со стороны М. В. Фрунзе. Приведение в порядок войск после предшествующей операции и их перегруппировка проводились с исключительной оперативностью. Армия начала наступление на день раньше запланированного срока.
24 июня войска 5-й армии нанесли одновременные удары по всему фронту. На главном направлении части 26-й и 27-й дивизий в ночь на 25-е форсировали Уфу и преодолели вражеские укрепления на левом берегу. Смяв оборонявшиеся в первом эшелоне белогвардейские полки Волжского и Уральского корпусов, войска армии стали успешно продвигаться в горы. Тухачевский учитывал особенность обстановки и возможность любых неожиданностей со стороны противника, укрывшегося в горах. Он предупреждал начдивов: «...надлежит помнить, что операция предстоит опасная и в таких случаях осторож* ность требует смелости риска. Объяснить всем стрелкам пред стоящую задачу и потребовать крайнего напряжения »