И все же Тухачевский, введя в сражение последние резервы, сумел сломить сопротивление противника. 3 августа его войска почти повсеместно вышли на рубеж Ост-роленка, Коссова, Влодава. Армии правого крыла форсировали болотистые реки Бобр, Нарев, Нурец. 4-я армия овладела Ломжей, 15-я — Островом, 3-я продвинулась к Западному Бугу. В центре полосы фронта 16-я армия еще 1 августа овладела Брест-Литовском и форсировала Западный Буг, но была задержана сильными контрударами на его западном берегу. Преодолела Буг и Мозыр-ская группа.
3 августа Михаил Николаевич отдал армиям приказ окончательно разбить войска противника, прикрывавшие подступы к Варшаве. Чтобы сломить их упорное сопротивление в полосе 16-й армии и помочь ее продвижению, оп стремился обойти с севера фланг противника своей главной группировкой.
К 8 августа армии Западного фронта заставили неприятеля оставить позиции на рубеже Нарева и Западного Буга. Но его войска не были уничтожены. Они поспешно отошли на варшавские предмостные укрепления и за реку Вепш, к северу от Варшавы. Тухачевский двинул свои армии к Висле и уже 10 августа вывел их на подступы к столице. Армии правого крыла, продвигаясь уступом вперед, нависали над Варшавой с севера. С востока непосредственно на город наступала своим ударным правым флангом 16-я армия, растянувшаяся на 90-километровом фронте. Еще более широкий фронт имела малочисленная Мозырская группа, которая продвигалась к Висле в направлении Ивангорода. Необеспеченность левого крыла фронта все сильнее тревожила Тухачевского. А помощи со стороны Юго-Западного фронта все не было. Разрыв между двумя фронтами увеличивался.
К началу решающего сражения за Варшаву Западный фронт насчитывал в своем составе не более 45 тыс. человек, в то время как противостоявшие ему силы противника возросли до 110 тыс. человек. В некоторых дивизиях фронта оставалось не более чем по 500 бойцов, а полки по численности не превышали штатного состава роты. Войска были крайне утомлены. Тылы фронта отстали на 400—450 км. Все острее чувствовался недостаток в вооружении, боеприпасах, продовольствии. Почти не поступали людские пополнения.
М. Н. Тухачевский реально оценивал численное соотношение сил на варшавском направлении и еще 5 августа в разговоре с Главкомом заявил, что полный успех в Варшавской операции может быть достигнут только при объединении усилий Западного фронта и обещанных ему армий Юго-Западного фронта. Он безуспешно просил Главкома на первый случай хотя бы ускорить продвижение 12-й армии для прикрытия его левого фланга.
7 августа Михаил Николаевич подал на имя Главкома докладную записку, в которой предложил для скорейшего установления связи с 12-й и 1-й Конной армиями оставить в расположении полевого штаба Юго-Западного фронта промежуточный оперативный пункт, через который он мог бы управлять этими армиями до установле-niDi с ними непосредственной связи из Мински *. Однлко его предложение встретило категорическое возражении со стороны командования Юго-Западного фронта. Оно ссылалось на то, что выполнение требования Ту .чеченского затруднило бы управление остальными войсками фронта, в том числе действующими против Врангеля120. Очевидно, Реввоенсовет Юго-Западного фронта не понимал или не хотел признать первостепенную важность Варшавской операции в достижении общего успеха.
К сожалению, по-прежнему оставалось в заблуждении об истинной обстановке на варшавском направлении и Главное Командование. Подавленное авторитетом И. В. Сталина, который опровергал сведения Тухачевского, оно не верило в переброску противником сил под Варшаву с участка Юго-Западного фронта.
В директиве от 8 августа о мерах по обеспечению операции на Висле Главком не согласился с мнением Тухачевского о том, что быстрейшая передача в его распоряжение армий Юго-Западного фронта обеспечит успех в боях под Варшавой 121.
Вплоть до 11 августа Главное Командование не видело острой необходимости в привлечении 12-й и 1-й Конной армий для участия в Варшавской операции. Не повлияла на его мнение и перехваченная 9 августа штабом 12-й армии директива противника, из которой следовало, что польское командование намечало на 17 августа сосредоточение новой армии в районе Люблина для удара по левому крылу Западного фронта. Полученным сведениям не было придано должного значения. Не были приняты и необходимые меры для ликвидации угрозы. Снова сказывалось давление И. В. Сталина, который хотел во что бы то ни стало овладеть Львовом и возражал против отвлечепия сил Юго-Западного фронта на люблинско-варшавское направление.
Задержка с передачей 12-й и 1-й Конной армий поставила М. Н. Тухачевского перед необходимостью планировать удар на Варшаву исходя из наличных сил. Однако, все еще рассчитывая получить в ближайшее время в свое подчинение эти армии, он предусматривал сосредоточить их усилия на люблинском направлении и тем самым надежно обеспечить свой левый фланг. Учитывая более чем двойное превосходство сил противника в численности войск, а также то обстоятельство, что они отходят основными силами на Варшаву и будут опираться в центре своего фронта на мощные варшавские предмостные укрепления, Михаил Николаевич считал возможным выиграть решающее сражение только путем частной победы, разгромив сосредоточенными силами один из флангов противника. Уже созданная в ходе наступления основная группировка на правом крыле фронта позволяла именно здесь нанести главный удар с наименьшей потерей времени на перегруппировку сил и подготовку операции. При развитии наступления на этом направлении учитывалась также возможность нарушить сообщение польской армии с Данцигом, через который поступала основная масса оружия и снаряжения от Антанты.
Замысел М. Н. Тухачевского заключался в том, чтобы главными силами фронта обойти Варшаву с севера, форсировать Вислу и овладеть столицей ударом с северо-запада. После одобрения замысла операции Главкомом Тухачевский 10 августа отдал армиям директиву о форсировании Вислы и разгроме живой силы противника под Варшавой1. Начало операции назначалось на 14 августа. Правофланговой 4-й армии была поставлена задача заслоном в сторону Торна (Торунь) прикрыть правое крыло фронта, а главными силами с приданным 3-м конным корпусом форсировать Вислу в районе Влоцлавск, Добр-жин и, продвигаясь на юг, выйти в тыл варшавской группировке. Левее, на участке Плоцк, Новогеоргневск, должны были форсировать Вислу 15-я и 3-я армии, а непосредственно севернее города — главные силы 16-й армии. Чтобы разгромить отходившие перед 16-й армией польские войска, 3-й армии предлагалось частью сил нанести удар вдоль правого берега Вислы на Прагу и отбросить их от Варшавы.
Таким образом, на направлении главного удара командующий фронтом сосредоточивал усилия всех четырех армий, за исключением части сил 16-й армии, наступавших па Варшаву с фронта. И все-таки даже здесь численное превосходство оставалось на стороне противника. Против 39 тыс. штыков и сабель советских войск
Пилопольское командование имело 69 тыс. штыков и сабель 122.
Мозырской группе, усиленной по настоянию Тухачевского 58-й стрелковой дивизией из состава 12-й армии, ставилась задача сосредоточить усилия на ивангородском направлении и овладеть районом Козеницы, Ивангород. Эта группировка имела в своем составе всего 4,5 тыс. штыков и сабель. О силах противника, поспешно сосредоточиваемых польским командованием против левого крыла Западного фронта, советскому командованию в то время еще не было известно. Как выяснилось позже, Мозырская группа, на помощь которой так и не подошли 12-я и 1-я Конная армии, оказалась одна перед 38-тысячной группировкой противника. Только 11 августа Главком С. С. Каменев признал, что настала действительная необходимость теперь же «поднять» 12-ю и 1-ю Конную армии па север для участия в Варшавской операции, и предложил Михаилу Николаевичу немедленно взять в свое подчинение 12-ю армию. Тухачевский к этому времени уже установил с ней связь и заявил о готовности к управлению ее войсками. Он сообщил также, что имеет связь и с 1-й Конной армией123.
В тот же день С. С. Каменев направил командованию Юго-Западного фронта директиву, которой ставил в известность о переходе Западного фронта в решительное наступление на Варшаву и указал, что обстановка требует изменить основные задачи 12-й и 1-й Конной армиям и подчинить их Тухачевскому124. Однако и теперь директива не являлась категорическим приказом. В конце директивы Главком просил РВС фронта дать свое заключение по существу вопроса. В ответ Реввоенсовет фронта заявил, что его армии выполняют основную задачу овладения районом Львов, Рава-Русская и втянуты уже в дело. Изменение основных задач армиям в этих условиях командование Юго-Западного фронта считало невозможным125.
Свой ответ фронт направил с опозданием по техническим причинам только 13 августа. А днем раньше Рев-воеысовет Юго-Западного фронта, как будто ему не было известно о решении ЦК партии и указаниях Главкома о передаче 12-й и 1-й Конной армий Западному фронту, в докладной записке С. С. Каменеву предлагал вывести 1-ю Конную армию в свой резерв. Полностью игнорируя реальную обстановку, командование фронта хотело сосредоточить армию в районе Проскурова, чтобы исполь-вовать ее как маневренную группу на случай выступления Румынии против Советской Республики или для усиления конницей крымского направления1. Что угодно, но только не отдать армию Тухачевскому! Подобное предложение можно расценить как прямой вызов вышестоящим инстанциям.
13 августа Главком направил Юго-Западному фронту вторую директиву, на этот раз в форме приказа. Он требовал 14 августа передать в оперативное подчинение Тухачевского 12-ю и 1-ю Конную армии без 8-й кавалерийской дивизии. Однако И. В. Сталин, ссылаясь на то, что решение Главкома является запоздалым, как член РВС фронта отказался подписать соответствующее распоряжение. Только после повторного приказа С. С. Каменева, отданного при разговоре с А. И. Егоровым и вторым членом РВС фронта Р. И. Берзиным по прямому проводу в ночь на 14 августа, директива фронта о передаче 12-й и 1-й Конной армий, подписанная вместо И. В. Сталина Р. И. Берзиным, была наконец передана в армии