129. Одним из первых прямо и откровенно ответил на этот вопрос М. Н. Тухачевский в своих лекциях, прочитанных в 1923 г. в Воеппой академии РККА. «Основной вывод из нашей кампании 1920 г. необходимо сделать тот, — говорил он, — что ее проиграла не политика, а стратегия. Политика поставила Красной Армии трудную, рискованную и смелую задачу. Но разве может это означать неправильность?! Не было ни одного великого дела, которое не было бы смелым и не было решительным.(...) Красный фронт имел возможность выполнить поставленную ему задачу, но он ее не выполнил» 130.
Михаил Николаевич видел основные причины неудач наступления на Варшаву в недостатках управления войсками, отсутствии взаимодействия Западного и Юго-Западного фронтов. При этом он ни в коей мере не снимал ответственности за неудачу операции с себя.
Наряду с указанными недостатками, безусловно, имел место и просчет Главного Командования и командующего фронтом в оценке обстановки, а также задержка командованием Юго-Западного фронта с передачей Тухачевскому 12-й и 1-й Конной армий. На ходе операции сказалась и определенная недооценка резервов. Однако допущенные просчеты, как уже подчеркивалось, не были следствием беспечности и неоправданного риска, а во многом исходили из объективных условий: необходимости решать важнейшие стратегические задачи при острой нехватке военных ресурсов.
Основная ответственность за поражение войск Западного фронта под Варшавой, безусловно, ложится на Главное Командование, которое при планировании боевых действий против Польши в конце июля 1920 г. исходило из ошибочного представления о силах и намерениях противника, не обеспечило Варшавскую операцию в материальном отношении и не организовало взаимодействия фронтов. Однако М. Н. Тухачевский никогда не прикрывался этими фактами и никого не обвинял в своей неудаче.
Неожиданный исход Варшавской операции ни в коей мере не умалял полководческих способностей М. Н. Тухачевского и значения смело задуманного плана операции. Наоборот, широта ее стратегического замысла и размаха подняла авторитет Тухачевского как талантливого стратега. «Правда», отмечая в связи с присвоением М. Н. Тухачевскому звания Маршала Советского Союза его блестящий талант крупнейшего стратега-полководца, писала, что в 1920 г. он отогнал от наших западных границ «белопольскую армию до самых ворот Варшавы, к ужасу и отчаянию надменного польского маршала, к почтительному восхищению европейских военных светил...» К
Сам же «надменный маршал» говорил о Тухачевском: «Столь длинные марши, прерываемые к тому же боями, могут служить к чести как для армии, так и для ее руководителей. Особенно же нельзя отнести к числу средних величии и посредственностей главнокомандующего, который имеет достаточно сил и эпергии, воли и умения, чтобы проводить подобную воениую работу... С таким маршем его будет поздравлять каждый историк и каждый исследователь» 131.
Признание противником — не такой уж частый случай в военной истории. Оно, безусловно, представляет для нас большой интерес, так как исходит от стороны, не имеющей в данном случае личных амбиций. Здесь отсутствует фактор невольного соперничества и затронутого самолюбия главных участников событий, который проявляется, когда они оценивают события сами. А поэтому может быть больше объективности в оценках.
Интересно воспоминание Г. С. Иссерсона о своем разговоре с начальником Парижской военной академии при посещении ее в 1936 г. Когда речь зашла о роли в пер-ной мировой войне очень почитаемого во Франции маршала Фоша, пишет Иосерсон, французский генерал скапал: «У вас ведь тоже есть большой стратег Тухачевский. Его обходный маневр вокруг Варшавы импопируст» *.
В мае 1920 г. М. Н. Тухачевский, как признанный полководец, проявивший высокие познания в области поенной теории, приказом РВС Республики был причислен к Генеральному штабу. В приказе говорилось: «...М. Н. Тухачевский вступил в Красную Армию и, обладая природными военными способностями, продолжал непрерывно расширять свои теоретические познания в военном деле. Приобретая с каждым днем новые теоретические познания в военном деле, М. Н. Тухачевский искусно проводил задуманные операции и отлично руководил войсками как в составе армии, так и командуя армиями фронтов Республики и дал Советской Республике блестящие победы над ее врагами на Восточном и Кавказском фронтах» 132. К Генштабу были причислены также М. В. Фрунзе, А. И. Егоров и И. П. Уборевич.
Штурм Кронштадта
18 октября 1920 г. М. Н. Тухачевский в связи с подписанием договора о перемирии отдал армиям Западного фронта директиву о прекращении боевых действий и выходе на установленную по предварительному соглашению государственную границу с Польшей. Война окончилась. Однако Западный фронт сохранялся в связи с особой важностью этого направления в обороне страны. Командующему фронтом еще пе раз приходилось разрабатывать и проводить воепиыс операции но ликвидации в Западной Белоруссии эсеро-кулацких мятежей и уничтожению бесчинствующих белогвардейских банд, подстрекаемых и поддерживаемых белополяками.
В начале марта 1921 г. М. Н. Тухачевского срочно вызвали в Москву. ЦК партии, В. И. Ленин возложили на него задачу по разгрому кронштадтского контрреволюционного мятежа. 5 марта Михаил Николаевич был назначен временно исполняющим обязанности командующего 7-й армией, которой предстояло овладеть мятежным Кронштадтом. Ему подчинялись все части Петроградского военного округа и Балтийского флота. В то же время за ним сохранялась должность командующего Западным фронтом. Членом РВС 7-й армии был назначен Б. П. Позерн, начальником штаба — А. М. Перемы-тов.
’ Кронштадтский мятеж начался в конце февраля 1921 г. Его подняли совместными усилиями эсеры, меньшевики, анархисты и белогвардейцы. Опираясь на широкую помощь иностранных империалистов, они рассчитывали подготовить условия для реставрации в России капитализма. Мятежники использовали недовольство крестьян и части рабочих политикой «военного коммунизма», лживыми лозунгами увлекли за собой большую часть матросов и солдат Кронштадтского гарнизона и стоявших в Кронштадте кораблей Балтийского флота, настроили их против большевиков. В авантюру были вовлечены около 27 тыс. матросов и солдат. В руках мятежников оказалось до 140 орудий береговой обороны, свыше 100 пулеметов, современные линкоры «Петропавловск» и «Севастополь» и другие боевые корабли К
Фактическим руководителем мятежа являлся «штаб обороны», в состав которого входили командующий артиллерией крепости генерал Козловский, адмирал Дмитриев и другие военные специалисты, изменившие Советской власти.
Захват мятежниками первоклассной крепости и главной базы Балтийского флота — ключа к Петрограду создавал большую опасность не только для города, но и для всей страны. Каждый день промедления с разгромом мятежа увеличивал эту опасность. У Финского побережья уже сосредоточивались английские корабли, а в Кронштадт из-за рубежа прибывали различные «миссии». Наступившее раннее таяние льдов в Финском заливе угрожало изолировать Кронштадт от материка и сделать его недоступпьгм для атаки сухопутными войсками. В этом случае крепость на длительное время могла остаться плацдармом контрреволюции, что открыло бы возможность для новой иностранной военной интервенции.
Вот почему партия, В. И. Ленин принимали самые срочные меры для овладения Кронштадтом. Для штурма сильнейшей морской крепости, единственными подступами к которой была ледяная гладь Финского залива, требовался военачальник не только смелый и решительный, но и с большими военными знаниями, (И1ЫШМ, ииинмим, н которого верили бы войска. Всеми яти ми кп чистил ми обладал Тухачевский.
5 марта Михаил Николаевич прибыл в Петроград. Город и Петроградская губерния по постановлению ('«оиета труда и обороны со 2 марта находились на осадном положении. Вся власть сосредоточивалась в руках городского комитета обороны. Положение в Петрограде было настолько тревожным, что штаб округа, опасаясь распространения мятежа на город, перебрался в Петропавловскую крепость. Чтобы покончить с неуверенностью и нервозностью, М. Н. Тухачевский прежде всего приказал работникам штаба округа немедленно вернуться в свое постоянное помещение — в здание бывшего Главного штаба на Дворцовой площади — и тут же приступил к подготовке штурма Кронштадта.
Перед молодым военачальником стояла задача чрезвычайной сложности. Приказ РВС Республики требовал подавить мятеж в кратчайший срок. Необходимость этого прекрасно понимал и сам Тухачевский. «Всякое промед* ление, — писал он, — могло повлечь за собой потерю Кронштадта» Г Однако, вступив в командование 7-й ар-» мией, он не получил армии, как таковой, lie было ни войск, ни штаба. В округе имелись лишь несколько от-» дельных частей и курсанты военных курсов и школ. Пришлось начинать со сколачивания штаба и формирования армии.
Необычной и невероятно трудной была и сама готовящаяся операция. Военно-морскую крепость предстояло взять с моря сухопутными войсками. Нужно было открыто, под огнем тяжелой крепостной и корабельной артиллерии, пройти по льду 7—12 км, в ходе наступления в лоб атаковать неприступные железобетонные форты, а затем штурмовать город и цитадель крепости. Подобного примера не было в военной истории. Все здесь было ново и необычно. Михаил Николаевич впервые в своей боевой практике столкнулся с задачей штурма военно-морской крепости. Не было у него и достаточных теоретических внаний по этому весьма специальному вопросу. Чтобы опереться в своих действиях на военную пауку, он штудировал в короткие иочпые часы, свободные от организационной работы, учебники тактики и военно-историческую литературу. Штабу было приказано выявить все имеющиеся военно-научные источники по штурму морских крепостей.