…В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В.Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии.
…22 июня в 3 часа 30 минут немецкая армия начала роковое наступление на Восток по всему фронту от Черного до Балтийского моря…»[425]
Адмирал Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов 22 июня 1941 года был Народным комиссаром ВМФ. Он солидарен с Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым:
«3 часа 07 минут. Немецкие самолеты подходили к Севастополю крадучись, на небольшой высоте.
…В Москве рассвет наступил несколько раньше. В 3 часа было уже все видно.
…Смотрю на часы. 3 часа 15 минут. Вот когда началось… У меня уже нет сомнений – война!»[426]
Георгий Константинович Жуков и Николай Герасимович Кузнецов, очевидно, указывают брестское время в своих воспоминаниях. Когда в Бресте было 3 часа ночи и было еще темно, в Москве-то уже было 4 часа утра и было светло. Немецкие генералы тоже подтверждают, что Германия напала на Советский Союз в 3 часа ночи по брестскому времени, то есть в 4 часа утра по московскому времени. Например, германский генерал Г. Гудериан сообщает, что в 3 часа 10 минут по брестскому времени на германо-советской границе было еще темно, а генерал пехоты германской армии Г. Блюментрит указывает, что в 3 часа 30 минут в Бресте стало рассветать.
Генерал-полковник Г. Гудериан командовал 22 июня 1941 года 2-й танковой группой. Он свидетельствует:
«В тот судьбоносный день, 22 июня 1941 года, в 2.10 я отправился на командный пункт своей группы, расположенный в обсерватории к югу от Богукалы, в 13 километрах северо-западнее Бреста. В 3.10, когда я прибыл туда, было еще темно. В 3.15 наша артиллерия открыла огонь, в 3.40 пошли пикирующие бомбардировщики, в 4.15 авангард 17-й и 18-й бронетанковых дивизий приступил к форсированию Буга. В 4.45 первые танки 18-й бронетанковой вышли на тот берег»[427].
Сообщает германский генерал пехоты Гюнтер Блюментрит:
«Фельдмаршал фон Клюге и его штаб находились в расположении 31-й пехотной дивизии к северу от Бреста. К 3 часам 30 минутам – это был час “Ч” – начало светать, небо становилось каким-то удивительно желтым. А вокруг по-прежнему было тихо. В 3 часа 30 минут вся наша артиллерия открыла огонь»[428].
Вспоминает германский генерал-лейтенант Зигфрид Вестфаль:
«Сталин, конечно, знал, что на его западной границе сосредоточиваются немецкие дивизии. Он знал, чем это было вызвано, и соответственно укреплял свои силы. Несмотря на это, Сталин до самого последнего момента надеялся, что до войны дело не дойдет. Таким образом, стратегически он был готов к наступлению немцев, начавшемуся в 3 часа 30 минут 22 июня 1941 г., но тактически оно застало его врасплох»[429].
Начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер также подтверждает, что нападение фашистской Германии на мирный Советский Союз было вероломным и внезапным:
«Наступление германских войск застало противника врасплох. Боевые порядки противника в тактическом отношении не были приспособлены к обороне. Его войска в пограничной полосе были разбросаны на обширной территории и привязаны к районам своего расквартирования. Охрана самой границы была в общем слабой.
Тактическая внезапность привела к тому, что сопротивление противника в пограничной зоне оказалось слабым и неорганизованным, в результате чего нам всюду легко удалось захватить мосты через водные преграды и прорвать пограничную полосу укреплений на всю глубину (укрепления полевого типа).
После первоначального “столбняка”, вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям»[430].
Германский генерал пехоты Курт Типпельскирх пишет в своем исследовании:
«22 июня в 3 часа 30 мин. немецкая армия начала роковое наступление на Востоке по всему фронту от Черного до Балтийского моря»[431].
Германский генерал-полковник, командующий 3-й танковой группой вермахта Герман Гот, свидетельствует:
«22 июня в три часа с минутами четыре корпуса танковой группы при поддержке артиллерии и авиации, входившей в состав 8-го авиационного корпуса, пересекли государственную границу»[432].
Советские генералы в своих воспоминаниях указывают начало германского удара по московскому времени. Но у меня есть такое предположение, почему немецкие генералы указывают точное время начала войны, а советские генералы – приблизительное. Военнослужащие агрессивной, нападающей армии сначала смотрят на часы, а затем наносят удар, а военнослужащие обороняющейся армии сначала вступают в бой, защищая свою страну, а потом смотрят на часы.
Маршал Советского Союза А.М. Василевский в своей книге пишет:
«В роковую ночь начала войны командование приграничных округов держало непрерывную связь с руководством Наркомата обороны и Генеральным штабом. В 4 часа с минутами нам стало известно от оперативных органов окружных штабов о бомбардировке немецкой авиацией наших аэродромов и городов»[433].
Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян вспоминает:
«22 июня 1941 г. в 4 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль границы и подвергла их бомбардировке. Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу»[434].
Маршал Советского Союза Рокоссовский К.К. свидетельствует:
«Около четырех часов утра 22 июня дежурный офицер принес мне телефонограмму из штаба 5-й армии: вскрыть особый секретный оперативный пакет»[435].
Сообщает очевидец событий, советский генерал-полковник Сандалов Л.М.:
«Минут за 5-10 до начала артиллерийского налета немецкие войска захватили переправы через Буг. Таких переправ в полосе 4-й армии, как я указывал выше, было шесть: два железнодорожных моста (в Бресте и в Семятиче) и четыре автомобильно-гужевых. Железнодорожный мост у Бреста был захвачен десантом, высаженным из бронепоезда. А для захвата моста у Коденя фашисты прибегли к еще более коварному приему. Около 4 часов они стали кричать со своего берега, что по мосту к начальнику советской погранзаставы сейчас же должны перейти немецкие пограничники для переговоров по важному и не терпящему отлагательств делу. Наши ответили отказом. Тогда с немецкой стороны был открыт огонь из нескольких пулеметов и орудий. Под прикрытием огня через мост прорвалось пехотное подразделение. Советские пограничники, несшие охрану моста, пали в этом неравном бою смертью героев. Вражеское подразделение захватило мост, и по нему на нашу сторону проскочило несколько танков»[436].
Германия, по свидетельствам Маршалов Советского Союза: Жукова Г.К., Василевского А.М., Рокоссовского К.К., Баграмяна И.Х., Адмирала Флота Советского Союза Кузнецова Н.Г., генерал-полковника Сандалова Л.М., немецких генералов: Гудериана Г., Гота Г., Типпельскирха К., Вестфаля З., Блюментрита Г., – начала войну против СССР около 4 часов утра по московскому времени, а посол Германии сообщил об этом представителям руководства Советского Союза в 5 часов 30 минут утра, то есть спустя некоторое время. На основании этого мы вправе считать германское нападение вероломным и без объявления войны.
Советник посольства гитлеровской Германии в СССР Густав Хильгер подтверждает, что Ф.-В. фон дер Шуленбург сообщил советскому правительству о нападении Германии на СССР только в 5 часов 30 минут:
«Чуть позже четырех часов утра мы в последний раз вошли в Кремль. Молотов принял нас не сразу. Он выглядел усталым и изнуренным работой. После того как посол сделал свое сообщение, на минуту воцарилась полная тишина. Молотов явно боролся с внутренним волнением. Затем он спросил: “Это – объявление войны?” Посол отреагировал молча, характерным для него жестом: с выражением беспомощности он воздел руки к небу. На это Молотов, слегка повысив голос, сказал: сообщение посла, естественно, не может означать ничего иного, как объявление войны, ибо германские войска перешли советскую границу и немецкие самолеты уже полтора часа (Выделено мной. – С.Ж.) бомбят такие города, как Одесса, Киев и Минск»[437].
Вероломное нападение Германии без объявления войны на Советский Союз 22 июня 1941 года подтверждает Уинстон Черчилль в своей книге «Вторая мировая война»:
«В 4 часа утра 22 июня Риббентроп передал русскому послу в Берлине официальный документ об объявлении войны. На рассвете Шуленбург явился в Кремль к Молотову. Последний молча выслушал заявление, зачитанное германским послом, и затем заметил:
“Это война. Ваши самолеты только что подвергли бомбардировке около 10 беззащитных деревень. Вы считаете, что мы заслужили это”»[438].
Следовательно, Германия объявила войну Советскому Союзу уже после начала боевых действий.
Свидетельства всех этих участников событий полностью опровергают вымыслы историков, утверждающих, что Германия объявила войну СССР, и подтверждают слова И.В. Сталина, сказанные им в выступлении по радио 3 июля 1941 года:
«Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня…»[439]
Отечественные ведущие ученые также сообщают о том, что агрессивная гитлеровская Германия внезапно, вероломно, без объявления войны напала на миролюбивый Советский Союз.