«К началу операции Западный фронт (командующий – генерал И.С. Конев), оборонявшийся в полосе 347 км, по своему состоянию был самым сильным на Московском направлении. В его составе имелось свыше 262 тыс. человек против 406 тыс. у противника, орудий и минометов – 4028 против 5651, танков 486 против 591.
Войска Резервного фронта, которыми командовал маршал С.М. Будённый, заменивший на этом посту Г.К. Жукова, оборонялись в 108-километровой полосе. Резервный фронт, как и Западный, уступал вражеским войскам по всем показателям. В его составе имелось чуть более 371 тыс. человек против 404 тыс. у противника, орудий и минометов – 4752 против 4940, танков – 301 против 809.
Армии Брянского фронта, возглавляемого генералом А.И. Ерёменко, были развернуты в полосе шириной 345 км. В составе войск фронта имелось около 199 тыс. человек против 260 тыс. у противника, орудий и минометов – 1529 против 3409, танков – 257 против 300.
Общее соотношение сил и средств на Московском направлении к началу операции «Тайфун» характеризовалось следующими количественными показателями: личного состава трех советских фронтов – 1 млн 250 тыс. против 1 млн 800 тыс. в войсках группы армий «Центр» (соотношение 1:1,14), орудий и минометов – 10 309 против 14 000 (1:1,3), танков – 1044 против 1700 (1:1,6), боевых самолетов – 545 против 1390 (1:2,5).
Таким образом, соотношение сил и средств было в основном не в пользу Красной армии. С учетом же качественных параметров оно становилось еще более неблагоприятным. Например, в составе Западного фронта из 483 танков современных тяжелых (KB) и средних (Т-34) насчитывалось лишь 45 единиц, то есть немногим более 9 %. Остальные танки были легкие, устаревшие, которые по своему вооружению, легкой броне и маневренности не могли идти ни в какое сравнение с немецкими. Аналогичное положение было и на других фронтах»[513].
10 октября 1941 года генерал армии Жуков директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 002844 был назначен командующим Западным фронтом[514].
В самый драматический момент войны, когда Гитлер стоял у стен Москвы[515], в самое трудное время, в критическое, в сверхкритическое, когда войска Гитлера стояли у ворот Москвы, когда Москва могла вполне пасть…[516] 11 октября 1941 года Жуков был назначен командующим Западным фронтом[517].
«Жуков – наступление. На фронте это знал каждый. Появление Жукова означало не простое наступление, но наступление внезапное, решительное, сокрушительное. Вот почему предпринимались меры к тому, чтобы скрыть присутствие Жукова в данный момент на данном участке фронта. Жуков появлялся без знаков различия, о его присутствии запрещалось говорить, в шифровках не указывалось его имя, лишь псевдоним.
Эти правила распространялись и на других маршалов и генералов, но все же Сталин прятал Жукова особо.
Или особо демонстрировал. В октябре 1941 года наступил критический для Советского Союза момент. Германские войска вышли к Москве. Москву защищал Западный фронт, командование которым 13 октября принял Жуков. Главный редактор “Красной звезды” Д. Ортенберг (сослуживец Жукова по Халхин-Голу) послал в штаб Западного фронта фотокорреспондента с приказом сделать снимок: Жуков над картой сражения. Жуков прогнал корреспондента из штаба, не до фотографий. Но через несколько дней фотокорреспондент вернулся в штаб Западного фронта с тем же приказом, но теперь приказ отдал Сталин лично. Снимок появился на первых страницах газет: вся армия, вся страна, весь мир должны знать, что Москва не будет сдана – оборона Москвы поручена Жукову. Понятно, Жуков не только оборонялся, но и перешел в решительное наступление, которое было полной неожиданностью для германского командования»[518].
Георгий Константинович Жуков в 1941 году позади войск Красной Армии расположил свой штаб. Английский мистер так пишет об этом на 444-445-й страницах:
«Осенью 1941 года, когда германские войска подошли к Москве, когда в их бинокли уже были видны звезды Кремля, Сталин назначил Жукова командующим Западным фронтом. В самый критический момент Сталин позвонил Жукову и спросил: удержим ли Москву? Жуков решительно ответил: отстоим!
Ситуация была на грани полного крушения. Немец давил. Под напором, как нам говорили, “превосходящих сил противника” советские войска отходили. Но Жуков со своим штабом оставался на месте. Он приказал не отводить в тыл свой командный пункт. И тогда командные пункты армий тоже вынуждены были прекратить отход. А за ними командные пункты дивизий, бригад и полков притормозили откат на восток. Они пятились назад, но скорость отхода снижалась и вскоре достигла нулевой отметки. Напором врага фронт сдавило так, что командный пункт Жукова оказался почти у переднего края. Сталин позвонил Жукову и напомнил, что такое положение слишком опасно. На это Жуков ответил: если я оттяну свой штаб, оттянутся и штабы армий, а за ними и все остальные отойдут.
Одним словом, и сверху ему рекомендовали отойти, и снизу натиск, но Жуков не дрогнул. Он на своем командном пункте оставался у самого переднего края. Так и устояли. Своей личной храбростью вопреки неудержимому напору отходящих войск и рекомендациям Сталина Жуков удержал фронт и спас Москву».
Г.К. Жуков сумел втайне от немцев накопить и сохранить резервы и в начале декабря 1941 года повел войска в наступление:
Словно пробудилися молодцы былинные
И, числом несметные, встали из земли.
В декабре 1941 года Красная Армия погнала германские войска из-под Москвы[519].
5 декабря 1941 года началось внезапное для германских генералов сверхмощное наступление Красной Армии.
…Германские солдаты замерзают в снегах, германская армия дрогнула и начала беспорядочный отход, она терпит под Москвой поражения, равных которым в ее истории еще не бывало[520].
Оказалось, что Германия была подготовлена к войне настолько слабо, что сумела в самых благоприятных условиях противостоять Советскому Союзу всего только пять с половиной месяцев. Германские войска вступили на советскую территорию 22 июня 1941 года, а 5 декабря началось советское контрнаступление под Москвой, и это означало конец гитлеровской Германии.
Конечно, после этого был еще Сталинград, Курск, была Белорусская стратегическая наступательная операция. Но все это – лишь новые удары зверю, который был смертельно ранен под Москвой. Именно этой точки зрения придерживаются многие гитлеровские генералы, например, Фридрих Вильгельм фон Меллентин:
Битва под Москвой была поворотным пунктом войны, начиная с этого момента победа для нас была уже недостижима[521].
Гитлер после разгрома немецко-фашистских войск под Москвой дал себе объективную оценку в своем «Волчьем логове» 28 января 1942 года:
«Как только представишь себе, что Фридрих Великий противостоял двенадцатикратно превосходившему его врагу, сразу чувствуешь себя настоящим говнюком! А ведь на этот раз превосходством в силах обладаем мы! Ну разве это не позор?»[522]
В декабре 1941 года германская армия находилась на грани поражения. Разгром группы армий «Центр» мог бы означать крушение всего германского фронта от Балтики до Чёрного моря[523].
Когда говорят о славных делах Жукова под стенами Москвы, я вспоминаю академический курс истории войн и военного искусства, который нам читали в Военно-дипломатической академии. Все у нас в начале войны якобы было не так, а потом командование Красной Армии начало набираться ума[524].
Командуя войсками Западного фронта, Г.К. Жуков не только сумел отразить наступление немецко-фашистских войск на Москву, но и 5–6 декабря 1941 года войска Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление. Причем в ходе победоносного наступления Красной Армии под Москвой в распоряжении Г.К. Жукова было меньше солдат и офицеров, пушек и танков, чем у германской группировки. Маршал Победы Г.К. Жуков повел вверенные ему войска в решительное наступление и отбросил немецко-фашистские войска от стен Москвы на 80-250 километров:
«Несмотря на потери, группировка Красной армии под Москвой за счет формировавшихся резервов к началу декабря включала в себя 1100 тыс. человек, 7652 орудия и миномета, 774 танка и 1000 самолетов. Группа армий “Центр” к этому времени насчитывала 1708 тыс. человек, около 13 500 орудий и минометов, 1170 танков и 615 самолетов. По сути, советское контрнаступление явилось уникальным явлением в мировой истории войн: переход от обороны к стратегическому наступлению осуществлялся меньшими, чем у противника, силами»[525].
А.Н. Вертинский в своем стихотворении, посвященном И.В. Сталину, написал о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой следующие строки:
И когда подходили вандалы
К нашей древней столице отцов,
Где нашел он таких генералов
И таких легендарных бойцов?
В результате этого контрнаступления советские войска отбросили противника на западном направлении. Главным результатом предпринятого Красной Армией в декабре 1941 года контрнаступления является ликвидация непосредственной угрозы столице СССР – Москве. На полях Подмосковья было нанесено первое крупное поражение немецкой армии во Второй мировой войне и развеян миф о её непобедимости. После разгрома немецко-фашистских войск под Москвой германская группа армий «Центр» не провела ни одной крупной наступательной операции за 1942–1945 гг.