«Неизменно выдерживая направление на Ленинград, германская группа армий “Север” не только сразу же раскрыла свой замысел, но и попала в так называемый коридор. Левее нее оставалась 8-я советская армия – потрепанная, помятая, но не разбитая, – и германским командирам приходилось все время прикрывать свой левый бок. Правее – советский Северо-Западный фронт. Он постоянно наносил удары в правый бок германской группы армий. Иногда эти удары были достаточно свирепыми – это признает и сам Манштейн.
14 июля 1941 года войска 11-й армии генерал-лейтенанта Морозова нанесли контрудар из района Сольцы. Противник был отброшен на 40 километров. Этот контрудар задержал германское наступление на Ленинград почти на месяц. Этот контрудар был не единственным».
На 351-й странице заламаншский мистер сообщает:
«Все становится на свои места, если мы примем версию генерала армии Федюнинского Ивана Ивановича: Жуков, Федюнинский и другие генералы летели в Ленинград не 9-го и не 10-го, а 13 сентября 1941 года. Цепь событий такая: вечером 11 сентября Сталин и маршал Шапошников подписали приказ о назначении Жукова командующим Ленинградским фронтом, а Хозина – начальником штаба. Генералы Федюнинский и Кокорев – резерв командного состава; их Жуков может использовать по своему усмотрению после того, как примет должность командующего фронтом. 12 сентября полет не состоялся по погодным условиям. 13 сентября вылетели. 14 сентября, через 24 часа после прилета, Жуков в соответствии с приказом вступил в должность».
Итак, мистер Резун утверждает, что Г.К. Жуков вступил в должность командующего Ленинградским фронтом 14 сентября 1941 года.
А на 330-й странице мистер Резун цитирует 6-томное издание «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945» и обрывает цитату:
«Германская армия наступала на Ленинград, постоянно ожидая удары во фланг и тыл. Положение группы армий “Север” было весьма безрадостным, и даже официальные коммунистические историки были вынуждены признать, что угрозы штурма Ленинграда не было:
Выдвинувшись к Ленинграду, вражеская группа армий “Север” растянула свой фронт более чем на 600 километров по дуге от Копорского залива через южные окрестности Ленинграда, южный берег Ладожского озера, Кириши и далее по рекам Волхов и Ловать до Великих Лук. Наступательные возможности немецких войск иссякли (История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945. Т. 2. С. 91)».
А на самом деле целиком цитата выглядит так:
«Выдвинувшись к Ленинграду, вражеская группа армий “Север” растянула свой фронт более чем на 600 километров по дуге от Копорского залива через южные окрестности Ленинграда, южный берег Ладожского озера, Кириши и далее по рекам Волхов и Ловать до Великих Лук. Наступательные возможности немецких войск иссякли. 26 сентября фронт на южных подступах к Ленинграду окончательно стабилизировался»[570].
Мистер Резун оборвал цитату из-за того, что наступательные возможности немецких войск иссякли 26 сентября 1941 года, через 12 дней после того, как Г.К. Жуков принял под командование Ленинградский фронт. Следовательно, именно Маршал Победы Георгий Константинович Жуков спас Ленинград!
Глава 23Как Жуков принимал Ленинградский фронт
На странице 333 английский мистер снова врет. Он утверждает, что:
«Жуков появился в Ленинграде в тот момент, когда непосредственная опасность городу была ликвидирована. Никаких штурмов города противник не предпринимал, потому никаких поводов для проявления личного героизма Жукова не вырисовывается, никаких гениальных решений полководца не просматривается».
Заламаншского лгуна опровергает Маршал Советского Союза А.М. Василевский и свидетельствует, что Г.К. Жуков был назначен командующим Ленинградским фронтом, когда «фронтовая обстановка вокруг Ленинграда продолжала осложняться»:
«Не берусь судить, по каким причинам К.Е. Ворошилов обратился к И.В. Сталину с просьбой освободить его от этой должности и назначить командующим фронта кого-нибудь помоложе. Серьезный разговор на эту тему по телефону состоялся в моем присутствии, причем И.В. Сталин сначала не был согласен с этим. Но поскольку фронтовая обстановка вокруг Ленинграда продолжала осложняться, телефонный разговор с К.Е. Ворошиловым закончился решением Политбюро ЦК направить на Ленинградский фронт генерала армии Г.К. Жукова»[571].
Да и сам «выдающийся писатель, историк и военный аналитик» на странице 359 себя опровергает и вещает, что немцы на протяжении всей блокады стремились взять Ленинград штурмом, то есть угроза захвата города на Неве была:
«В ночь на 9 сентября 1941 года, еще до появления Жукова в Ленинграде, противник пытался форсировать Неву, но был отброшен и истреблен огнем корабельной и береговой артиллерии флота. 4-я бригада морской пехоты удержала северный берег Невы. После этого на протяжении всей блокады Ленинграда германским войскам так и не удалось прорваться через Неву».
И в книге «Очищение» мистер Резун рассказывает о том, как генерал армии Г.К. Жуков прибыл в Ленинград:
«В сентябре 1941 года, когда решалась судьба Ленинграда, когда счет шел на часы и минуты, солдат-часовой не пропустил в штаб Ленинградского фронта прибывшего из Москвы нового командующего фронтом, члена Ставки ВГК генерала армии Г.К. Жукова. И часовой был прав. И будь Жуков хоть кем, имей любое звание, часовой все равно ему не подчинен и не имеет права выполнять ничьих приказов и распоряжений, кроме трех лиц: начальника караула, его помощника и своего разводящего. Подчеркиваю: своего. Другой разводящий из того же караула часовому приказать не имеет права. И что же должен был делать генерал армии Г.К. Жуков? Ломать дверь штаба фронта? Прорываться, оттолкнув часового? Это было бы нападением на пост, и часовой в этом случае был бы обязан Жукова пристрелить. Понятно, такого не случилось, ибо Жуков понимал, что часовой прав. Жуков понимал, что он не имеет власти над часовым. Даже имея по пять звезд в петлицах, все равно он часовому не указ. Даже имея в кармане бумагу, подписанную Сталиным, о том, что отныне он командует фронтом, все равно даже в штабе своего фронта Жуков не имел власти над часовым и на него не бросался»[572].
Глава 24Сказ о сорока боекомплектах
На странице 356 есть такая информация:
«Пушка № 1 калибра 406-мм действительно принимала участие в обороне Ленинграда. Была она экспериментальной и находилась на полигоне в районе станции Ржевка. Ствол пушки длиной 18,28 метра весил 109,4 тонны. Вес снаряда – 1116,3 кг. Вес заряда – 347 кг. Эта пушка разрабатывалась для нового поколения линейных кораблей типа «Советский Союз» и береговых батарей. Полное водоизмещение такого линкора составляло 65 150 тонн. Каждый линкор нового типа должен был нести по три трехорудийные башни главного калибра. Вес каждой башни – почти две тысячи тонн».
Цифр у мистера Резуна много, а что касается ссылки на документы – ни одной.
На странице 361 английский мистер заявляет:
«В Ленинграде и Кронштадте в начале сентября 1941 года было сосредоточено 2 линкора, 2 крейсера, 13 эсминцев, 12 сторожевых кораблей, 42 подводные лодки, 62 тральщика, 38 торпедных катеров, 60 катеров типа «МО», 3 бронекатера, не считая минных и сетевых заградителей, канонерских лодок, учебных и недостроенных кораблей, часть которых тоже могла вести огонь, в том числе и из очень мощных орудий».
И снова предлагает ему верить… на слово.
Глава 25Как Жуков приказы Сталина отменял
На 370-й странице мистер Резун делает совершенно необоснованный вывод:
«Жуков находился в Ленинграде меньше месяца: прибыл 13 сентября, убыл 6 октября. Появление Жукова в Ленинграде ничего не изменило и изменить не могло».
Адмирал Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов опровергает заламаншского «исследователя» и свидетельствует, что положение Ленинграда было исключительно серьезным:
«Надо сказать, что вечерами и ночью Ставка работала в особняке неподалеку от подземного укрытия, днем же, когда воздушных тревог было мало, все разъезжались по своим кремлевским и наркоматовским кабинетам. В своем кабинете находился в тот день И. В. Сталин.
Когда я вошел, он был один и разговаривал с кем-то по телефону. Дождавшись конца разговора, я попытался доложить о положении на Балтийском флоте, но Сталин перебил меня:
– Известно ли вам, что в Ленинград вместо Ворошилова назначен Жуков?
Когда я ответил, что мне это неизвестно, он сказал, что только вчера состоялось такое решение и Г. К. Жуков, видимо, уже в Ленинграде. Походив по кабинету и, против обыкновения, присев на диван, который стоял у стены с окном, Сталин задал мне несколько вопросов. Его интересовало, какие корабли у нас на Балтике, где они сейчас стоят и участвуют ли в обороне Ленинграда. Я развернул морские карты с нанесенной на них обстановкой: между находившимися в наших руках островами Эзель, Даго и полуостровом Ханко на западе и островами Гогланд, Лавансари и другими в восточной части Финского залива все его водное пространство и оба берега были в руках противника. Я снова попытался завести разговор о положении на Балтийском море, но Сталин, подойдя к сухопутной карте, на которой линия фронта была обозначена у самого Ленинграда, перешел к вопросу, по которому я был так спешно вызван.
Сталин считал положение Ленинграда исключительно серьезным»[573].
Маршал Советского Союза А.М. Василевский тоже опровергает английского фальсификатора и сообщает, что именно энергичные и решительные действия Г.К. Жукова по руководству войсками Ленинградского фронта позволили остановить наступление немецкой группы армий «Север»:
«Командование войсками Ленинградского фронта, учтя опыт, полученный в предыдущих боях, в сентябре и октябре отказалось от равномерного распределения сил и средств по фронту и сосредоточило основные усилия на решающих направлениях, а именно на юго-западных и южных подступах к Ленинграду. Большое внимание оно уделило и инженерному оборудованию обороны города, особенно созданию прочной и глубоко эшелонированной обороны на танкоопасных направлениях, а также противотанковых районов, причем последние создавались так, чтобы они в состоянии были оказать максимальную помощь войскам фронта в решении общей задачи – защиты