Сражение под Ельней – первый триумф Красной Армии в войне против гитлеровской Германии. Этот триумф организовал Жуков. С этим спорить нельзя.
Что же случилось под Ельней?
В результате прорыва передовых частей 2-й танковой группы Гудериана и захвата 19 июля 1941 года города Ельня противнику удалось создать исключительно важный и хорошо укрепленный плацдарм – выступ, выгнутый в сторону Москвы. За неполный месяц с начала войны 2-я танковая группа прошла с боями от Бреста до Ельни 700 километров. А от Ельни до Москвы оставалось 300 километров. Если танковая группа Гудериана будет идти с той же скоростью, то к Москве она подойдет через две недели. Ельнинский выступ – это исходный рубеж для рывка на Москву. В результате ожесточенных боев в августе и начале сентября Жуков этот плацдарм ликвидировал. Нам стоит только сопоставить цифры: 700 километров немцы прошли за месяц, 300 оставшихся километров они могли бы пройти за 2 недели, но были остановлены на этом направлении. И тогда величие подвига Жукова под Ельней предстанет перед нами во всем своем блеске[728].
Запись (Гальдера. – С.Ж.) 5 сентября 1941 года:
Наши части сдали противнику дугу фронта под Ельней. На главном стратегическом направлении войны войска группы армий «Центр» не выдержали ударов 24-й армии и сдали плацдарм, который был необходим для удара на Москву[729].
В Красной Армии над всеми фронтами и флотами – Ставка Верховного Главнокомандующего (СВГК). Это сам Сталин и группа выдающихся (это действительно так) полководцев, с которыми Сталин держит совет и которых может послать туда, где в данный момент решается судьба войны[730].
После того как Г.К. Жуков срезал Ельнинский выступ, который был необходим немцам для броска на Москву, угроза молниеносного захвата столицы была временно снята. В это время критическое положение сложилось на Ленинградском направлении. И.В. Сталин отправляет Г.К. Жукова спасать город на Неве. На самый сложный участок советско-германского фронта.
От границы вдоль этой магистрали (Варшава – Вильнюс – Даугавпилс – Остров – Псков – Ленинград. – С.Ж.) и наступали немцы. С боями они вышли к Ленинграду и его блокировали.
На это им потребовалось 18 дней[731].
Ленинградским фронтом Ворошилов командовал неполных семь дней, с 5 по 12 сентября 1941 года, и пришлось срочно заменить Жуковым[732].
Чтобы оценить личный вклад гениального полководца в спасение северной столицы, надо помнить, что опасность захвата Ленинграда существовала с 10 июля до 6 сентября 1941 года, когда Гитлер отказался от планов штурма города, рассчитывая задушить Ленинград голодом[733].
…6 сентября 1941 года Гитлер подписал Директиву № 35. Пункт 3 предписывал Ленинград окружить.
Не штурмовать, а только отрезать от страны[734].
О директиве № 35 мы знаем СЕЙЧАС, а тогда вполне возможно, что И.В. Сталин об этой директиве ничего не знал, поэтому отправил лучшего своего военачальника Г.К. Жукова в Ленинград.
В сентябре 1941 года, когда решалась судьба Ленинграда, когда счет шел на часы и минуты, солдат-часовой не пропустил в штаб Ленинградского фронта прибывшего из Москвы нового командующего фронтом, члена Ставки ВГК генерала армии Г.К. Жукова. И часовой был прав. И будь Жуков хоть кем, имей любое звание, часовой все равно ему не подчинен и не имеет права выполнять ничьих приказов и распоряжений, кроме трех лиц: начальника караула, его помощника и своего разводящего. Подчеркиваю: своего. Другой разводящий из того же караула часовому приказать не имеет права. И что же должен был делать генерал армии Г.К. Жуков? Ломать дверь штаба фронта? Прорываться, оттолкнув часового? Это было бы нападением на пост, и часовой в этом случае был бы обязан Жукова пристрелить. Понятно, такого не случилось, ибо Жуков понимал, что часовой прав. Жуков понимал, что он не имеет власти над часовым. Даже имея по пять звезд в петлицах, все равно он часовому не указ. Даже имея в кармане бумагу, подписанную Сталиным, о том, что отныне он командует фронтом, все равно даже в штабе своего фронта Жуков не имел власти над часовым и на него не бросался[735].
Для захвата Ленинграда германским войскам в любом случае предстояло форсировать Неву, а одно это было невозможно уже просто потому, что в Неве стояли корабли и катера Балтийского флота и Ладожской флотилии. У штурмующих – надувные лодки или складные фанерные понтоны, обитые прорезиненным брезентом; попробуйте-ка перебраться на таких через реку, если из-за поворота появляется бронекатер обороняющихся, а на другой стороне реки вас ждут в засадах тяжелые танки КВ и бронепоезда[736].
Но у Гитлера была прямолинейная стратегия: вперед и только вперед! Даешь Ленинград![737]
В ночь на 9 сентября 1941 года, еще до появления Жукова в Ленинграде, противник пытался форсировать Неву, но был отброшен и истреблен огнем корабельной и береговой артиллерии флота. 4-я бригада морской пехоты удержала северный берег Невы. После этого на протяжении всей блокады Ленинграда германским войскам так и не удалось прорваться через Неву[738].
Твердость и целеустремленность нового командующего Ленинградским фронтом, использование самых решительных, а порой и жестоких мер воздействия на укрепление порядка, организованности, дисциплины возымели свое действие. Жуков сумел в самые сжатые сроки мобилизовать для защиты Ленинграда все ресурсы, использовать все, даже малейшие возможности, которыми он располагал. В войсках стала появляться уверенность в успехе, и они с все возрастающим упорством дрались на занимаемых позициях, переходя в контратаки при любом удобном случае. Как того требовал Жуков. В конце концов, противник выдохся, фронт стабилизировался. Командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал В. Лееб доложил главнокомандующему Сухопутными войсками вермахта генерал-фельдмаршалу В. Браухичу, что оставшимися силами продолжать наступление на Ленинград он не может. Немецкие войска от стратегического наступления перешли к длительной позиционной осаде, пытаясь задушить Ленинград в тисках полной блокады. Отрезанным от Большой земли войскам и населению города предстояла долгая борьба за выживание[739].
К концу сентября 1941 года фронт на подступах к Ленинграду как с юга, так и на Карельском перешейке и на реке Свирь стабилизировался.
8 октября 1941 года до предела осложнившаяся обстановка на подступах к Москве вынудила Ставку назначить Г.К. Жукова командующим войсками Западного фронта. В командование войсками Ленинградского фронта вступил генерал-майор И.И. Федюнинский, а затем генерал-лейтенант М.С. Хозин[740].
В самый драматический момент войны, когда Гитлер стоял у стен Москвы[741], в самое трудное время, в критическое, в сверхкритическое, когда войска Гитлера стояли у ворот Москвы, когда Москва могла вполне пасть…[742] 11 октября 1941 года Жуков был назначен командующим Западным фронтом[743].
Жуков – наступление. На фронте это знал каждый. Появление Жукова означало не простое наступление, но наступление внезапное, решительное, сокрушительное. Вот почему предпринимались меры к тому, чтобы скрыть присутствие Жукова в данный момент на данном участке фронта. Жуков появлялся без знаков различия, о его присутствии запрещалось говорить, в шифровках не указывалось его имя, лишь псевдоним.
Эти правила распространялись и на других маршалов и генералов, но все же Сталин прятал Жукова особо.
Или особо демонстрировал. В октябре 1941 года наступил критический для Советского Союза момент. Германские войска вышли к Москве. Москву защищал Западный фронт, командование которым 13 октября принял Жуков. Главный редактор «Красной звезды» Д. Ортенберг (сослуживец Жукова по Халхин-Голу) послал в штаб Западного фронта фотокорреспондента с приказом сделать снимок: Жуков над картой сражения. Жуков прогнал корреспондента из штаба, не до фотографий. Но через несколько дней фотокорреспондент вернулся в штаб Западного фронта с тем же приказом, но теперь приказ отдал Сталин лично. Снимок появился на первых страницах газет: вся армия, вся страна, весь мир должны знать, что Москва не будет сдана – оборона Москвы поручена Жукову. Понятно, Жуков не только оборонялся, но и перешел в решительное наступление, которое было полной неожиданностью для германского командования[744].
Осенью 1941 года, когда германские войска подошли к Москве, когда в их бинокли уже были видны звезды Кремля, Сталин назначил Жукова командующим Западным фронтом. В самый критический момент Сталин позвонил Жукову и спросил: удержим ли Москву? Жуков решительно ответил: отстоим!
Ситуация была на грани полного крушения. Немец давил. Под напором, как нам говорили, «превосходящих сил противника» советские войска отходили. Но Жуков со своим штабом оставался на месте. Он приказал не отводить в тыл свой командный пункт. И тогда командные пункты армий тоже вынуждены были прекратить отход. А за ними командные пункты дивизий, бригад и полков притормозили откат на восток. Они пятились назад, но скорость отхода снижалась и вскоре достигла нулевой отметки. Напором врага фронт сдавило так, что командный пункт Жукова оказался почти у переднего края. Сталин позвонил Жукову и напомнил, что такое положение слишком опасно. На это Жуков ответил: если я оттяну свой штаб, оттянутся и штабы армий, а за ними и все остальные отойдут.