Я считаю, что оргмероприятия по созданию новых авиадесантных полков и бригад, должны быть проведены, ибо развивать авиадесантное дело без них, хотя и можно, но трудно.
В этом году в Московском военном округе подготовлено 5000 парашютистов. Мы проделали огромную работу, но имели и массу ошибок, и неприятностей. Ошибки эти и неприятности имели место лишь потому, что у нас нет специального соединения, которое бы занималось этим делом.
И дальше. Надо добиваться автоматического сбрасывания человека. Сейчас мы вынуждены делать ставку на героев. Трус выброситься с парашютом не сможет. Считать всех храбрецами было бы ошибкой. Я проверял сотни людей, которые имеют ордена и признаны храбрецами. Подведешь к самолету – он начинает рассуждать – низкая облачность, сильный ветер и т. д. и т. п., а когда углубишь разговор, то оказывается, что у товарища «нет желания» летать. Выброска с парашютом, конечно, более сложное дело, чем полет. Тут и очень храбрые люди проявляют колебания, прежде чем отделиться от самолета и рвануть кольцо.
Теперь о молодежи. Кто из нас в молодости не стремился к прыжкам? Прыгали, получали увечья и опять прыгали. Молодежь идет, конечно, больше и смелее, чем люди в возрасте. Но и здесь получается большой процент отсева. Как правило, из 100 красноармейцев отбирают лишь десять. Это и то хорошо.
Успех наших будущих операций в значительной мере будет зависеть от наличия авиадесантных частей. Возможности их огромны. Когда говорят: «пехота – царица полей» и представляют себе эту пехоту вооруженной «трехлинеечкой», штыком и лопатой, по-«драгомировски» атакующей современные УР, то получается это утверждение малоубедительным. Пехота с моторами, пехота, посаженная на самолеты, на автомобили – вот какая пехота может ныне явиться действительной «царицей полей».
У нас в 1931 г. был опыт по автоматическому сбрасыванию людей с самолетов. Окончился он одним смертельным случаем, сброшено же было 100 человек. Образец сбрасывающего приспособления не был принят, но в принципе техническую сторону этого вопроса следует считать решенной. При автоматическом сбрасывании, по сути дела, вся пехота превращается в парашютистов. Превращается в ту пехоту, которая будет владеть полем боя так же, как и владела раньше.
Вот то основное, что необходимо кратко сказать об авиадесантах»33.
«Из выступления Я. И. Алксниса на утреннем заседании Военного совета при Наркоме обороны 13 октября 1936 г.
О воздушных десантах.
Маршалы союза тт. Тухачевский и Егоров в своих докладах уже отмечали, что воздушно-десантная подготовка в ряде случаев ограничивается обучением личного состава совершению прыжков с самолетов, подготовке авиачастей к высадкам и выброскам личного состава. Здесь мы имеем, несомненно, значительные успехи.
Уборевич. Вы скажите насчет воздушного обеспечения десанта.
Алкснис. Однако всего этого совершенно недостаточно. Тов. Тухачевский совершенно правильно в своем докладе отметил, что боевая авиация, особо истребительная и легкобомбардировочная и штурмовая, еще не научились успешно прикрывать высадку и выброску десантов. Больше того, я считаю, что тяжелые бомбардировщики, следуя с людьми в глубокий тыл, не могут идти так, как они шли на всех маневрах – и Белорусских, и Украинских, и Московских. Если тяжелые бомбардировщики с десантами пойдут так, как они шли на осенних маневрах в упомянутых округах, без прикрытия, то половина из них будет сбита вместе с людьми.
Воздушное обеспечение надо иметь не только в районе высадки и выброски десанта, но и в пути следования от места посадки десанта на корабли к месту его высадки и выброски.
Уборевич. Французский генерал говорил, что обеспечение – это самое сложное и неотработанное дело.
Алкснис. Далее, высаженные и выброшенные на парашютах десанты действуют медленно и далеко не в соответствии с обстановкой действия в тылу.
Наконец, я считаю, что не любого командира и человека можно включить в состав воздушного десанта. Личный состав воздушного десанта надо отбирать и готовить, исходя из конкретных, вероятных театров применения. Личный состав, в первую очередь командиры воздушного десанта, должны изучать соответствующие языки, нравы, обычаи, должны быть воспитаны и подготовлены в соответствии с предстоящими конкретными задачами действия в тылу противника.
Товарищ народный комиссар, для того чтобы доработать все эти вопросы, надо решить вопрос о том, кто в центре руководит боевой подготовкой воздушных десантов. Если в округах этим ведают командующие войсками, то в центре, по существу, никто им не ведает – не то Управление боевой подготовки, не то Управление ВВС.
Якир. Даже по вопросу получения автомобиля Бокис посылает к Алкснису, а Алкснис к Бокису.
Ворошилов. Этим делом по крайней мере руководили командующие. Техникой этого дела овладели как будто бы неплохо. Теперь нужно отработать тактику.
Я извиняюсь, но и во французском и в других парламентах разрешается свободно высказываться, если подаются реплики (Смех).
Мне кажется, что выброска десантов у нас происходила всюду одинаково: и у Вас, Иероним Петрович, и у т. Якира, и у т. Белова – без соответствующего прикрытия.
Уборевич. Я извиняюсь, штурмовая и истребительная авиация прикрывали десант.
Ворошилов. Они прикрывали в момент приземления, а в течение всего полета от места посадки до места выброски никакого прикрытия не было. Может быть, они прикрывались духовно (смех), но не в этом дело. Предположим, что этого не требуется, потому что сразу всех задач решить нельзя. Технику разрешили, надо отработать как следует тактику, хотя у вас, Иван Панфилович, и у вас, Иона Эммануилович, это можно было бы провести, потому что данный вопрос прорабатывали около двух лет. Во всяком случае, кивать друг на друга не следует. Эта сторона дела в зачаточном, мягко выражаясь, состоянии.
Алкснис. Прикрытие не только высадки и выброски, но и следования десанта к месту высадки и выброски требует много авиации, особо истребительной.
На западном фронте в 1918 г. лишь для пассивной обороны на участке 500 км было до 1500–1600 истребителей, т. е. на каждый погонный километр приходилось по 3 истребителя. У нас же такие цифры ни в какие ворота не лезут.
Ворошилов. Потому что мы погонных километров занимаем тысяч пятнадцать. Когда погонные километры сократим в естественном порядке, тогда будет другой разговор…»34
«Заключительное слово К. Е. Ворошилова на заседании Военного совета при НКО СССР 19 октября 1936 г.
…Несколько слов об авиадесанте. В связи с этим я хочу зачитать вам только что полученное мною письмо от человека, непосредственно занимающегося авиадесантным делом и очень хорошо его знающего. Автор письма – т. Ворожейкин, командир Ленинградской бригады. Вот что он пишет:
«Несомненно, что парашютно-десантная работа на сегодня приобрела весьма важное значение. В будущем бою она призвана сыграть огромнейшую роль. Все это неоспоримо. Но я должен со всей ответственностью сказать, что это дело на сегодня бесхозное и никем не управляемое. Это важнейшее дело еще носит больше показной характер, нежели приближенно оперативно-тактический и боевой. Кто занимается этой работой, кто направляет эту работу в русло тактики, снайперизма, огневой подготовки? Никто.
Вся суть сводится еще пока к прыжкам. Прыжкомания становится и уже стала вредной».
Абсолютно правильно! У нас пока что дело сводится к одному: прыгай ребята, а там видно будет.
«Управление Воздушных сил по существу палец о палец не ударило в пользу десантной службы, – пишет далее т. Ворожейкин, – кроме снабжения парашютами и получения донесений о происшествиях.
Ведь до сих пор нет даже программы – как готовить парашютистов.
Управление же боевой подготовкой также не хочет заниматься этим делом».
Слушайте, товарищи начальники управлений!
«Я думаю, что отражу вашу точку зрения, если скажу, что:
1. Эти прекрасные люди должны образцово стрелять, из них надо иметь и обязательно подготовить не менее 20 % снайперов (это минимум). Борьба за бережливость патрона, за меткий выстрел, должна быть начата немедленно не только среди бойцов, но и, в первую очередь, среди всех слоев командного и начальствующего состава. Иначе будет поздно.
2. Это люди, которые тактически должны быть подготовлены никак не ниже, как на «отлично». Не меньше половины учебы должно проходить ночью. Бой в окружении должен для них стать не особым видом боя, а основным и нормальным. Хождение по азимуту, ориентировка днем и ночью должна быть образцовой.
3. Все парашютисты должны быть саперами-подрывниками. Вредно готовить среди них какие-то отделения, каждый из них в любую минуту может стать диверсионником, каждый должен уметь взорвать шоссейные и ж. д. мост, ж. д. полотно, стрелки, автомобили, склады, ангары и т. д.
4. Ни один род войск не может иметь такую подготовку во взаимодействии, как парашютисты. Поэтому здесь надо иметь уклон в универсализм.
5. Надо, по меньшей мере, обучить 50 % всех парашютистов управлять авто, танком, трактором, паровозом, захватывая в тылу эти средства, бить ими своего противника.
6. Надо иметь пока хотя бы на взвод по 4–5 человек, владеющих языком своего врага.
7. Надо довести физическую подготовку до такого состояния, чтобы 45–50 км перехода после прыжка совершались без больших привалов.
Вы скажете, что «писать-то ты написал, а что ты сделал?». Докладываю, что кое-что сделал.
Пример: обучено артиллеристов прыгающих – 92 человека.
Танкистов прыгающих – 32 человека.
Рядовых и младших командиров парашютистов – 71 человек с весны изучает немецкий язык. Беру упор и на средний комсостав. Управлятьпаровозом обучено 21 человек, во главе с командиром взвода. Прекратил прыгать ради прыжка, а исключительно с тактическим заданием. Провел два больших учения с переходом после прыжка без привала – 45 км. Обучен весь комсостав саперно-подрывному делу. (Теперь провожу через него это дело с рядовым составом.) Двинул вперед огневую подготовку. Но хороших результатов еще не добился.