Вообще «дело Пеньковского» выходит за рамки данной книги. Но все же?! Вероятно, чтобы операция ГРУ и КГБ по «предательству» Пеньковского выглядела более правдоподобной, необходимо было опорочить С.С. Варенцова как информатора Пеньковского и сохранять все втайне до сегодняшнего дня. Не случайно некто Фрэнк Джибни в 1965 году высказывался: «Важность работы Пеньковского подтверждается теми мерами, которые были приняты сразу после его ареста…» «Он имеет в виду, — пишет А. Максимов, — маршала Варенцова и руководителя ГРУ Серова». Возникает вопрос: неужели была такая уверенность, что спецслужбы США и Великобритании не узнают о том, что дочь Пеньковского стала работать в КГБ после суда над ее отцом? Ведь в таком случае рушатся все планы КГБ и ГРУ по дезинформации США и Великобритании относительно состояния ракетных войск стратегического назначения СССР через Пеньковского. Если было уже все равно — узнают или не узнают спецслужбы США и Великобритании о том, что их водили за нос, тогда верните честное имя С.С. Варенцову. Хватит держать в заложниках «дела Пеньковского» родных и близких Сергея Сергеевича! Всему есть предел!
Да, просто так не обойти данный вопрос в этой книге. Хотя автор изначально такой цели перед собой не ставил. По всей видимости, придется к этому вопросу еще вернуться.
После расправы над С.С. Варенцовым партийные и военные чиновники его «не забывали», в связи с чем очень трудно и даже невозможно понять логику их действий. В 1965 году с Сергея Сергеевича было снято партийное взыскание. Он удостоился даже трех юбилейных медалей, в том числе и такой, как «За воинскую доблесть. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина»[254].
Далее обратимся к статье Сергея Павленко, опубликованной в газете «Красная звезда» в 1997 году.
Виражи судьбы маршала Варенцова[255]
…ЧЕМ БЫЛО вызвано тотальное «вето», наложенное на фамилию Варенцова, явно превышавшее обычный в те годы уровень «предписанного забвения»? В чем дело?
Ответов на эти вопросы не было тогда. Нет и поныне. И при кажущейся однозначности происшедшего полной ясности в обстоятельствах крушения карьеры Сергея Сергеевича Варенцова все же нет.
В конце 1991 года известный московский адвокат Борис Кузнецов, уже шесть лет занимающийся сбором доказательств невиновности маршала, предпринял попытки отыскать документы, послужившие основой его обвинения. На соответствующий запрос в Министерство обороны был получен ответ начальника 5-го управления ГУКа генерал-майора Ю. Розова. «Сообщаю, — гласил он, — что материалами, раскрывающими причину лишения звания Героя Советского Союза и снижения в воинском звании Главного маршала артиллерии тов. Варенцова С.С. до генерал-майора артиллерии не располагаем». И ниже: «По нашим запросам, интересующими материалами Центральный государственный архив Октябрьской революции и Центральный архив Министерства обороны СССР не располагают». Аналогичная информация содержится и в письме заместителя главного военного прокурора генерал-майора юстиции В. Фролова. «Варенцов С.С. фигурировал в деле (Пеньковского) только в качестве свидетеля, при этом никакого обвинения ему не предъявлялось, подозреваемым он также не являлся. В отношении Варенцова С.С. работниками Главной военной прокуратуры представления не вносилось. Военной коллегией Верховного суда СССР частного определения в адрес его также не выносилось. Из обвинительного заключения в отношении Пеньковского усматривается, что среди свидетелей, вызванных в судебное заседание по данному делу, Варенцова С.С. нет. В обвинительной речи прокурора сведения о Варенцове С.С. также отсутствуют».
К письму заместителя главного военного прокурора мы еще вернемся несколько ниже. Пока же постараемся уяснить основное. Получается: официальных документов, подтверждающих виновность маршала, вроде бы и нет. Парадокс? На первый взгляд — да. Однако здесь выясняется довольно интересная подробность. Под судом и следствием Варенцов не состоял. Более того: не вызывался ни на один допрос, лишь на приватную беседу с председателем КГБ Семичастным (кстати, в ходе этой беседы, услышав вопрос последнего — как же, мол, вы не разоблачили втершегося к вам в доверие шпиона, — маршал в сердцах бросил: «Разоблачениями пускай занимаются соответствующие организации, а я офицер-артиллерист»). Наказан же он не в уголовном, а всего-навсего… в дисциплинарном порядке. Если следовать букве закона, то и слово «реабилитация» к нему неприменимо: служебное взыскание — не приговор суда. Вместе с тем письмо генерал-майора юстиции В. Фролова сообщает следующее: «Решение в отношении Варенцова принималось не следственными органами КГБ при СМ СССР и не Главной военной прокуратурой… а высшими органами власти страны еще за два месяца до вынесения приговора подсудимому (Пеньковскому). Причем поддержание государственного обвинения по данному делу рекомендовано специальным постановлением ЦК КПСС».
Немало неясного и в самой истории крушения карьеры маршала. Прежде всего в ведении Варенцова находились оперативно-тактические ракетные комплексы, а «шпион трех разведок» специализировался в основном по ракетным войскам стратегического назначения. Начальник ГРУ Иван Серов тоже пострадал, однако меньше Варенцова — хотя и был снижен в звании до генерал-майора, в кадрах армии все же остался. А ведь именно он внедрил Пеньковского в Госкомитет по науке и технике с более чем странным заданием под видом служащего управления внешних сношений войти в доверие московской агентуры американской или английской разведок (?). Наконец, полностью «вычислен» КГБ Пеньковский был в январе 1962 года, через девять месяцев после вербовки, но службе безопасности ГРУ дело не передали (хотя по логике именно так должны были поступить). Более того, арестовали Пеньковского лишь в октябре 1962-го, еще девять месяцев спустя. Кто несет ответственность за эту проволочку и чем она объясняется (при том, что двойной игры с участием Пеньковского не велось)?
…НАСКОЛЬКО соответствовало наказание маршала тяжести совершенного им проступка — близкого знакомства с человеком, ставшим впоследствии изменником Родины? Известно, что с «первым лицом» государства — Никитой Хрущевым у Сергея Сергеевича еще с войны сложились товарищеские отношения, что, кстати, позволяло Варенцову с легкостью обходить чиновничью иерархию в интересах дела. Не лишне будет вспомнить, что на одном из приемов Никита Сергеевич полушутливо-полусерьезно обронил в адрес Варенцова: вот, мол, почти готовый министр обороны…
В октябре 1962 г., после разоблачения Пеньковского, доклада об этом первому секретарю ЦК все изменилось. Никита Сергеевич не без оснований, конечно, заявил, что в вакууме шпион действовать не мог. «Всех связанных с этим делом разжаловать до рядовых», — в сердцах бросил он.
Варенцов, как и Серов, рядовым не стал. Потому к пособникам шпиона отнести его было никак нельзя. Думается, что он был наказан значительно строже, чем заслуживал. Сказался взрывной, часто непредсказуемый характер Хрущева, склонного в решениях к волюнтаризму. Ведь до разоблачения Пеньковского Хрущев даже благоволил к Варенцову…
В ходе единственной беседы Варенцова с председателем КГБ Семичастным речь шла исключительно о «воспитании им шпиона и предателя, нанесшего большой ущерб стране». Тем же мотивом ограничились и участники разговора в Кремле в начале марта 1963 г., о котором мы упоминали выше. Наконец, состоявшийся 2 марта 1963 г. пленум партийного комитета главного штаба сухопутных войск, рассматривая персональное дело Варенцова, также ограничился обвинениями в том, что маршал «не сумел разоблачить изменника». Ни в первом, ни во втором, ни в третьем случае никаких иных аргументов, прямо или косвенно порочащих командующего ракетными войсками и артиллерией, приведено не было.
…С ТЕХ ПОР прошло почти тридцать пять лет. Уже не осталось в живых почти никого из непосредственных участников давней драмы: Хрущева, Пеньковского, Варенцова. Сегодня вольно или невольно возникает мысль: что ни говори, а близость с Пеньковским в биографии главного маршала артиллерии — пусть трагичный, но всего лишь эпизод. А фронтовая его работа, огненные дороги войны, боевые награды — это не эпизод. Это жизнь.
В конце концов, восстановление в должности умершему ни к чему. А вот восстановление в звании… и особенно возвращение боевых наград — дело другое. Есть ветераны, близко знавшие Варенцова. Есть люди, служившие под его командованием. Есть, наконец, родственники Сергея Сергеевича… Однако на протяжении более чем двух десятилетий все попытки добиться возвращения Варенцову орденов, которыми он был награжден в годы Великой Отечественной, наталкивались на непреодолимый барьер. «Рассмотрение данного вопроса признано нецелесообразным», — гласил ответ, исходивший из недр ЦК КПСС.
В конце 1991 года член Верховного Совета СССР Сергей Белозерцев и уже упоминавшийся выше московский адвокат Борис Кузнецов попытались добиться решения проблемы (приложение 7. — Ю. Р.). Однако… Возникают новые препоны. Комиссия по государственным наградам при Президенте РФ 27 мая 1992 года ответила отказом.
Процитирую еще один документ. Это письмо девяти бывших сослуживцев Варенцова, генералов и Героев Советского Союза, Президенту РФ. «Уважаемый Борис Николаевич!.. Обращаемся к Вам с просьбой в интересах справедливости и защиты прав человека рассмотреть «дело» бывшего главного маршала артиллерии, Героя Советского Союза Варенцова Сергея Сергеевича и вынести решение о его реабилитации, восстановлении его заслуг и возвращении русскому народу имени одного из талантливых военачальников». Среди подписавших — бывший первый заместитель командующего РВиА сухопутных войск генерал-полковник Л. Сапков, бывший первый заместитель начальника ГРАУ генерал-полковник В. Лебедев, бывший командующий РВиА МВО, Герой Советского Союза генерал-майор И. Купин, бывший заместитель начальника Военной академии имени Дзержинского, Герой Советского Союза генерал-майор К. Карсанов — люди, близко знавшие Варенцова, работавшие с ним плечом к плечу.