Что представляла собой к тому времени 12-я армия Венка? В нее входили курсанты военных училищ и школьники, недавно призванные в армию, а также старцы самых предельных возрастов, мобилизованные в последнее время. Многие соединения этой армии просто числились номинально, а в действительности уже не представляли боевых единиц. Например, 41-й танковый корпус, оборонявшийся против англо-американцев на Эльбе, по сути, не имел ни одного боеспособного полка. Правда, был в распоряжении Венка один 20-й корпус под командованием генерала Коллера, который более-менее сохранил вид боевого соединения. Вот ему и приказал Венк наступать в направлении Потсдама для деблокады Берлина.
Йодль сказал генералу Коллеру при постановке задачи:
— Мы повернем 12-ю армию на Восток, независимо от того, что предпримут американцы на Эльбе. Возможно, что тем самым мы покажем им, что хотим драться лишь против русских.
Теперь в ставке Гитлера появляется новая надежда. Все ждут прихода армии Венка. Изыскиваются возможности для того, чтобы продержаться до ее прихода в Берлин.
Геббельс, как всегда энергичный и верноподданный фюреру, заверяет, что он, как верховный комиссар Берлина, заставит каждого жителя драться с советскими войсками. Срочно печатаются тысячи листовок, которые расклеиваются по всему городу, и в этих листовках имперский комиссар возлагает на каждого жителя города ответственность «за оборону своего дома, своей квартиры». Все члены молодежной организации «Гитлерюгенд», независимо от возраста, считаются мобилизованными. Фаустпатроны раздаются 12-летним мальчикам. Во всех этих распоряжениях, листовках и приказах непременно присутствует последняя фраза, за невыполнение распоряжения будет применяться расстрел.
Геббельс посчитал, что генерал Рейман недостаточно энергично организует оборону города, и на его место был назначен новый комендант Берлина полковник Кетнер.
Понимая, что крах Третьего рейха уже недалек, Геринг и Гиммлер, желая спасти свои шкуры, начинают вести переговоры и искать возможности договориться с союзниками за спиной Гитлера. 23 апреля Йодль сообщил Герингу о том, что Гитлер принял решение оставаться в Берлине до последнего. Йодль также проинформировал Геринга о том, что принято решение повернуть 12-ю армию под командованием генерала Венка, да и все войска Западного фронта на Восток.
Геринг, опасаясь, что Борман перехватит инициативу переговоров с союзниками и таким образом возглавит Германию после капитуляции, принимает решение действовать активно. Поскольку он был официально объявлен преемником Гитлера в случае смерти фюрера, он решает воспользоваться этим своим положением, но в то же время опасается вызвать гнев Гитлера, как бы эти его начинания не были преждевременными. Для того чтобы подстраховать себя на всякий случай, Геринг посылает Гитлеру 23 апреля следующую телеграмму:
«Мой фюрер! Ввиду Вашего решения остаться в Берлине, согласны ли Вы с тем, чтобы я немедленно взял на себя в качестве Вашего преемника на основе закона от 29 июня 1941 г. общее руководство рейхом с полной свободой действий внутри страны и за рубежом? Если я не получу ответа до 10 часов вечера, я буду считать это подтверждением отсутствия у Вас свободы действия и что условия, требуемые в Вашем указе, имеют место, и буду действовать во имя блага нашей страны и нашего народа. Вы знаете, что я чувствую по отношению к Вам в этот суровый час моей жизни. Я не имею возможности выразить это словами. Может быть, Бог защитит Вас и быстро доставит сюда, несмотря ни на что. Преданный Вам Геринг».
Эту телеграмму первым прочитал Борман. Он пришел с ней к Гитлеру и с соответствующими комментариями очень в неблагоприятном смысле для Геринга, который, не дождавшись результатов битвы за Берлин, уже берет на себя обязанности главы государства, и что Геринг заказал самолет для того, чтобы вылететь в штаб Эйзенхауэра и лично с ним договориться о капитуляции на Западном фронте.
Телеграмма Геринга и комментарии Бормана потрясли фюрера, он сначала расплакался, а потом пришел в неописуемую ярость. Незадолго до этого Гитлеру доложили о том, что англо-американцы отказались от продолжения переговоров с генералом Вольфом. И теперь, получив телеграмму от Геринга, Гитлер понял, почему эти переговоры там прерваны: теперь все на себя берет Геринг, и с Гитлером уже не желают разговаривать через Вольфа.
Борман, давно ненавидевший Геринга и искавший возможность его убрать, решил воспользоваться удобным моментом и подсказывает фюреру, что за такое предательство надо бы Геринга расстрелять. Но Гитлер, несмотря на свою ярость, посчитал это чрезмерным. И тут же вместе с Борманом сочинил следующую телеграмму:
«Время вступления в силу закона от 29 июня 1941 г. я определяю сам. Я не лишен свободы действия. Запрещаю любой шаг в указанном вами направлении».
Одновременно Гитлер устно приказал шефу службы безопасности и СД Франконии обер-штурмбанфюреру Франку немедленно арестовать Геринга по обвинению в государственной измене. Приказ Гитлера был выполнен. Геринг арестован. Вместо него командующим ВВС назначен генерал фон Грейм, бывший командующий 7-м воздушным флотом.
В эти же дни вел активнейшие переговоры и рейхсфюрер СС Гиммлер. Он намеревался встретиться с Эйзенхауэром и через Бернадотта послал заявление:
«Я заявляю, что западные державы победили немецкие вооруженные силы. Я готов безоговорочно капитулировать на Западном фронте. Я готов также обсудить технические детали осуществления капитуляции немецких вооруженных сил в Дании и Норвегии».
Кроме этого, Гиммлер отправляет письмо и английскому фельдмаршалу Монтгомери с надеждой, что оно будет доложено и Черчиллю. В этом письме были и такие слова: «Теперь, когда Германия разгромлена, Британия осталась один на один с азиатскими варварами. Важно спасти живую силу Германии... Поскольку она вскоре вновь понадобится, чтобы вместе с англичанами драться против русских».
И еще в одну инстанцию обратился Гиммлер. Он послал обращение к главе временного правительства Франции генералу де Голлю: «Готов признать: вы победили! Но что вы станете делать теперь? Собираетесь положиться на англосаксов? Они будут обращаться с вами как с сателлитом и растопчут ваше достоинство. Или, может быть, вы вступите в союз с Советами? Они установят во Франции свои законы, вас же ликвидируют... В самом деле, единственный путь, который может привести ваш народ к величию и независимости, — это путь договоренности с побежденной Германией. Заявите об этом немедленно! Вам необходимо безотлагательно вступить в контакт с теми деятелями рейха, которые еще располагают реальной властью и готовы направить свою страну по новому пути. Они готовы к этому. Они просят вас об этом». Таким деятелем, готовым вступить в новые отношения, конечно же Гиммлер имел в виду себя.
25 апреля предложения Гиммлера были рассмотрены в Вашингтоне и в Лондоне. Но поскольку к этому дню уже советские войска, обойдя Берлин, соединились в Потсдаме, а части 1-го Украинского фронта встретились на Эльбе с войсками союзников, то теперь уже не было никакого смысла начинать переговоры с Гиммлером. И 28 апреля не только было отвергнуто предложение Гиммлера, но и по радио объявлено, что он вышел с таким предложением и что последовал отрицательный ответ западных держав. Это сообщение Лондонского радио было доложено Гитлеру.
Опять Гитлер теряет самообладание, впадает в ярость и, несмотря на то что Гиммлер начинал и вел эти переговоры с его благословения, на этот раз раздосадованный не столько действиями Гиммлера, сколько тем, что намерения о капитуляции перед западными союзниками срываются окончательно, Гитлер отдает приказ о розыске и аресте Гиммлера.
Фюрер приказал немедленно вызвать к нему представителя Гиммлера при ставке группенфюрера Фегелейна. Однако в служебном помещении, там, где должен был находиться Фегелейн, его не обнаружили. Гитлер кричал:
— Разыскать Фегелейна живым или мертвым!
И тут выяснили, что Фегелейн, спасая шкуру, еще три дня назад убежал из бункера фюрера.
Все же Фегелейна эсэсовцы изловили и доставили к Гитлеру. И тут же по приказу Гитлера он был расстрелян во дворе имперской канцелярии.
22 апреля был напечатан последний приказ Гитлера:
«Запомните: каждый, кто пропагандирует или даже просто одобряет распоряжение, ослабляющее нашу стойкость, является предателем! Он немедленно подлежит расстрелу или повешению! Это имеет силу также и в том случае, если речь идет о распоряжениях, якобы исходящих от гаулейтера, министра, доктора Геббельса или даже от имени фюрера. Адольф Гитлер».
По радио постоянно объявлялось, что фюрер остается в столице и что там, где фюрер, там — победа.
21 апреля Гитлер перешел в новое, более глубокое бомбоубежище, которое только что для него специально было достроено. Оно находилось рядом с прежним бомбоубежищем, которое размещалось под рейхсканцелярией, но над этим бункером уже был 8-метровый слой бетона. Этот «фюрер-бункер» на 40 ступенек находился ниже прежнего. Здесь были комнаты, предназначавшиеся для самых приближенных. В этот новый бункер фюрер пригласил преданного ему Геббельса и его семью.
Магда Геббельс была фанатичной нацисткой и очень преданна фюреру. Она даже своих шестерых детей всех называла именем, начинающимся с первой буквы фамилии фюрера «X». Пять девочек — Хайда, Хильда, Хельга, Хед-да, Хальда и единственный сын Хельмут (ему шел 10-й год). Фрау Геббельс привела своих детей и сама пришла в бункер фюрера не только с целью безопасности, она решила до конца быть с любимым фюрером. А конец этот приближался.
Управление войсками из бункера становилось все труднее. Связь часто прерывалась. Неразбериха в руководстве все больше усиливалась. Вот только один эпизод, который показывает, с одной стороны, необоснованность решений Гитлера, а с другой — ту неразбериху, которая происходила. Гитлеру доложили, что 56-й танковый корпус под командованием генерала Вейдлинга отходит из Берлина на юг. А Гитлер приказывал все сосредоточивать в столице для ее обороны. Посчитав, что Вейдлинг хочет со своим корпусом удрать из этого большого сражения, он приказал арестовать и расстрелять Вейдлинга без долгих разбирательств. У него вообще последнее время «арест», «расстрел», «повесить» были единственные меры взыскания для неисполняющих его приказы. Вейдлинг был верным служакой, несмотря на грозившую ему опасность, решился прийти в ставку и разобраться, в чем дело. В бомбоубежище Вейдлинга встретил начальник генерального штаба Кребс очень холодно, но все-таки согласился его выслушать. Вейдлинг доложил, что получил приказ командующего 9-й армией на' перемещение командного пункта, а затем и частей корпуса на юг (туда, где к Берлину приближались подвижные соединения Конева), но он этот приказ еще не выполнил и поэтому не виноват.