В марте 1946 г. Василевский вновь стал начальником Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. В этот период армия и флот численно сокращались, переходя на штаты мирного времени, осуществлялась передислокация соединений, и ко всем этим мероприятиям Генштаб имел прямое отношение. В марте 1949 г. Василевский был назначен министром Вооруженных Сил СССР (военным министром) и находился в этой должности до марта 1953 г. Со смертью Сталина в руководстве страной были произведены крупные изменения, министром обороны СССР стал маршал Н.А. Булганин, а Василевский был переведен на пост его первого заместителя. В августе 1957 г. уже при Г.К. Жукове как главе военного ведомства он занял менее ответственный пост заместителя министра по науке, а в декабре того же года и вовсе уволен в отставку по болезни. Правда, в январе 1959 г. маршал вновь был возвращен на действительную службу: разбрасываться столь опытными кадрами, конечно, было не по-хозяйски.
…А еще раз влага набежала на глаза Василевского, когда он, главнокомандующий Советскими Вооруженными Силами на Дальнем Востоке, после капитуляции Японии осматривал Порт-Артур. В сопровождении генералов и офицеров маршал, сам бывший кадровым офицером русской императорской армии, пришел на старое кладбище поклониться праху солдат и матросов, погибших в Русско-японскую войну 1904—1905 гг. Присматривавший за кладбищем давно состарившийся полковник русской армии недоверчиво всматривался в незнакомую форму и знаки различия прибывших. Военный оркестр заиграл траурный марш. При его звуках кладбищенский сторож буквально зашелся в рыданиях: после долгих десятилетий он слышал родную русскую речь и теперь мог быть спокоен за дорогие могилы. Глядя на рыдающего старика, не сдержался и Александр Михайлович. Одни чувства обуревали старого царского полковника и пятидесятилетнего Маршала Советского Союза, чьей полководческой волей сорок лет спустя нога русского солдата вновь ступила на легендарную землю Порт-Артура.
И.В. Сталин:«БЫЛИ У НАС МОМЕНТЫ ОТЧАЯННОГО ПОЛОЖЕНИЯ В 1941-1942 ГОДАХ»
«Гениальный полководец Великой Отечественной войны» — так маршал К.Е. Ворошилов в 1949 г. назвал свою статью, написанную к 70-летию И.В. Сталина. В те годы не нашлось бы, наверное, человека, который взялся публично оспаривать это утверждение. Бывшее аксиомой, подкрепленное тем фактом, что Иосиф Виссарионович — единственный, кто обладал званием Генералиссимуса Советского Союза, оно, однако, после его смерти и, особенно, с XX съезда КПСС, развенчавшего «культ личности», стало предметом острых споров.
Не стихли они и сегодня. Многие люди, в первую очередь карьерные военные, не признают, что военный гений, как утверждалось в былые годы, мог проявиться у того, кто не обладал профессиональным образованием, не служил в армии и стал Маршалом Советского Союза, не имея до того ни единого воинского звания.
Сталин в самом деле не был кадровым военным, хотя маршальские погоны носил с удовольствием, любил, когда об этом вспоминали, особенно в сравнении с лидерами стран-союзниц (наша печать так и писала: «маршал Сталин, президент Рузвельт и премьер-министр Черчилль»).
В биографии вождя много неясных страниц, начиная с даты его рождения. Официально фигурировало 9 (21) декабря 1879 г. Но, если судить по метрической книге Успенского собора г. Гори, Иосиф Джугашвили появился на свет на год раньше — 6(18) декабря 1878 г.{116}
Он закончил духовное училище, но сану священника предпочел судьбу профессионального революционера, большевика. Еще накануне Октябрьского вооруженного переворота 1917 г. вошел в состав руководящего органа РКП(б) — ее Центрального комитета, а затем довольно быстро стал одной из ключевых фигур в большевистском руководстве. В 1917—1922 гг. Сталин — нарком по делам национальностей, с 1919 г. одновременно нарком государственного контроля, Рабоче-крестьянской инспекции. С апреля 1922 г. — Генеральный секретарь ЦК партии. Более 30 лет — с 1919 г. по 1953 г. он был членом Политбюро, Президиума ЦК РКП(б) — ВКП(б) — КПСС.
Его участие в Гражданской войне носило специфический характер: будучи членом РВС республики и нескольких фронтов (Южного, Западного, Юго-Западного), а также руководителем продовольственного дела юга России, он выполнял в основном политико-административные функции, к управлению войсками отношения не имевшие. Хотя, надо сказать, Сталин нередко вмешивался в оперативную деятельность военного командования.
Позднее, установив режим единоличной власти, он сконцентрировал в своих руках и нити военного управления. Под его руководством, используя достижения бурно развивающейся в СССР индустрии, был значительно поднят уровень технического оснащения Вооруженных Сил. «В середине 30-х гг. Красная Армия как с точки зрения организационной, так и количественной, бесспорно, была сильнейшей в мире, — считает военный историк В.А. Анфилов. — В ней насчитывалось около 1,5 млн. солдат и офицеров, до 5 тыс. танков и свыше 6 тыс. самолетов. Сейчас смешными кажутся слова широко известной тогда песни: “В целом мире нигде нету силы такой, чтобы нашу страну сокрушила…”, но они отражали действительное положение Советского Союза в то время»{117}.
И вот этот мощный, всесокрушающий «бронепоезд» Сталин и его окружение, в первую очередь нарком внутренних дел Н.И. Ежов, нарком обороны К.Е. Ворошилов и начальник Политуправления РККА Л.З. Мехлис, сами пустили под откос, развязав в Вооруженных Силах в 1937—1938 гг. широкомасштабные репрессии.
Что побудило вождя обрушить невиданный в истории удар по командному и политическому составу собственной армии, да еще в предвидении войны? Если коротко, то — опасения, что крупные военачальники, все более определявшие лицо армии, — М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров, И.П. Уборевич, И.Э. Якир и их более молодые последователи откажут ему в поддержке в условиях крайнего обострения внутриполитической обстановки. Сталин опасался именно их — широко образованных, самостоятельно мыслящих. Не зря с тех времен бытует история о том, как маршал Семен Буденный, озадаченный размахом репрессий, пришел к своему давнему соратнику, такому же лихому рубаке Оке Городовикову с вопросом: что делать? «Не боись, Сема, — был ответ. — Нас не возьмут. Посмотри вокруг — берут-то шибко умных».
Решимость вождя подпитывало острое соперничество в армейской верхушке между интеллектуальной элитой Вооруженных Сил и малообразованным окружением Ворошилова. Лагерь «кавалеристов» когда спокойно, а когда и злорадно-заинтересованно следил, как выкашивался слой «шибко умных», пока по своим внутренним законам водоворот репрессий не стал затягивать и их самих.
Документально установлено, что Сталин ежедневно получал протоколы допросов арестованных, часто вызывал наркома внутренних дел Ежова и его заместителя М.П. Фриновского, непосредственно участвовавшего в фальсификации обвинения, для доклада. Так что популярные у сталинистов версии, будто генеральный секретарь ничего о репрессиях не знал и потому не имел возможности во что-либо вмешаться, не имеют под собой ни малейшей почвы. Все шло по заранее намеченной колее при соблюдении бюрократических процедур, что придавало происходящему особенный цинизм. Например, через два дня после ареста Тухачевского Политбюро по указанию Сталина поставило на голосование членов ЦК предложение об исключении Михаила Николаевича из партии и «передаче» его дела в Наркомвнудел, будто маршал в это время находился не в ежовских застенках, а где-нибудь на курорте.
Как ни покажется странным, но советский лидер пытался повернуть в свою пользу общественное мнение на Западе, убедить в безусловной вине Тухачевского и его товарищей по несчастью. Британская газета «Ньюс хроникл» писала, что Сталин был очень оскорблен сравнениями московских приговоров с гитлеровскими казнями в 1934 г. По его мнению, в Германии расправы совершались без суда и без каких-либо разъяснений властей на этот счет, а в Москве все было сделано в соответствии с правосудием.
К слову, острое недоверие к высшим военным, которое родилось у вождя в этот период, долго довлело над ним, накладывая негативный отпечаток на взаимоотношения с военачальниками и в ходе Великой Отечественной войны.
Сталин, конечно, не был полководцем в изначальном смысле этого слова. Правильнее называть его военачальником, высшим военным деятелем и оценивать его вклад в победу над фашистской Германией с учетом именно этого обстоятельства. В годы войны он занимал шесть высших постов в государстве — Генерального секретаря ЦК ВКП(б), председателя Совета народных комиссаров СССР, председателя Государственного Комитета Обороны, председателя Ставки ВГК, Верховного Главнокомандующего Советскими Вооруженными Силами, наркома обороны СССР. Учитывая менталитет советского народа и крайнюю степень централизации государственной власти, принятие им на себя важнейших государственных обязанностей положительно сказалось на отражении фашистской агрессии.
Как политический руководитель он, бесспорно, имел немало достоинств. A.M. Василевский, чаще других полководцев встречавшийся с И.В. Сталиным, считал его, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, «самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования»{118}. Маршал отмечал в Верховном Главнокомандующем огромный природный ум, удивительно большие познания, способность аналитически мыслить, жесткую требовательность. С таким выводом выражали солидарность многие государственные и военные деятели.
Как крупный и опытный управленец, Верховный хорошо представлял себе обстановку на фронтах, твердо помнил состав и дислокацию резервов. Благодаря феноменальной памяти знал не только командующих войсками фронтов и армий, но и многих командиров соединений. На равных обсуждал профессиональные проблемы с военачальниками и дипломатами, руководителями оборонных отраслей и генеральными конструкторами. Журнал посещений его кремлевского кабинета пестрит фамилиями В.М. Молотова, A.M. Василевского, Г.К. Жукова, А.И. Антонова, А.В. Хрулева, А.С. Яковлева, А.Н. Туполева, десятков других лиц.