Магнитофон Вике купили...
В субботу отец съездил в комиссионку в Апраксин и привез оттуда черный с иностранными надписями кассетник.
Оставшись наедине с магнитофоном, Вика осторожно потрогала прохладные черные клавиши. На клавишах оставались сероватые, быстро тающие дымки.
Вика нажала на клавишу, и из черной глубины динамика рванулась музыка, даже скорее не музыка, а нечто напористое, властное... И только мгновение, короткое мгновение раздумывала Вика, не зная, как ей сейчас быть, это властное и напористое захватило, смяло ее, и Вика — впервые за последние месяцы — блаженно прикрывала глаза, безраздельно отдаваясь во власть рвущейся из динамиков стихии.
Наступившая в паузе тишина оглушила ее. Вика мотнула головой, но уже кончилась пауза, какая–то скрежещущая, когтистая музыка снова обрушилась на Вику, и она не сразу расслышала телефонный звонок. Звонила Ирка.
— Тебе маг купили? — сразу спросила она, едва Вика взяла трубку.
— Ага! — ответила Вика и специально поднесла трубку к динамику, чтобы и Ирка могла услышать, как, скрежеща, распахиваются сейчас перед Викой тяжелые двери, в которые так долго не могла достучаться она!
— Ничего запись... — снисходительно похвалила Ирка. — Только очень старая. Сейчас интереснее есть. «Странные игры», «Кино», «Поп–механика»...
— А где?.. — Вика запнулась. — Где их достать можно?
— Достать... — иронически проговорила Ирка. — Нигде ты их не достанешь. Вот если хочешь послушать, то давай тащи свою тачку, мы сегодня собираемся у Игоря побалдеть, а у него машина как раз сломалась. Или хочешь, к тебе придем?
— А кто такой Игорь?
— Да ты не знаешь его. Он из соседней школы... Так приходить?
— Приходите...
Рванувшаяся из холодноватой глубины кассетника музыка теперь уже не смолкала в Викиной комнате. Она то ласково обволакивала Вику, то властно захватывала ее, бросала в своем потоке — так, должно быть, бросает от берега к берегу бурливая горная река неумелого пловца, — то вдруг подкидывала вверх, и Вике казалось, что она и не касается уже ногами земли, а летит, и высоко и просторно вокруг... Оттуда–то, из разверзшейся вышины, из нежнейшей голубой дымки и увидела однажды Вика лицо Игоря, паренька, с которым она подружилась за этот месяц. Сжалось, а потом радостно и быстро — тук–тук–тук! — застучало сердце, властным потоком музыки Вику словно бы бросило к Игорю, она протянула к нему руки, и так азартен был ее порыв, что Игорь вскочил и, дотронувшись до Викиных пальцев, взлетел сам, и они полетели вместе, подхваченные ветром музыки, летели, лишь изредка касаясь пальцами друг друга, летели, пока не докрутилась кассета.
— Ну ты, старуха, даешь! — проговорил Игорь, падая в кресло. И как–то особенно — глаза в глаза — взглянул на Вику. Так же смотрел на нее когда–то Костя, но тогда было страшно и гадко, а сейчас — радостно. И снова, еще быстрее, застучало сердце, и Вика, гибко перегнувшись, переставила в магнитофоне кассету, и снова рванулась из динамиков музыка, и, подхваченная ее вихрем, полетела Вика... Куда? Она сама не знала этого, но сладостен был полет, и хотелось, чтобы никогда не кончался он.
— А ты классно танцуешь! — похвалил Вику Игорь уже на улице, когда Вика вышла проводить друзей. — У меня в субботу день рождения. Вот такие записи будут! Придешь?
— Придет, конечно! — ответила за Вику Ирка и почему–то засмеялась. — Прибежит!
Конечно, Вика пошла в субботу...
Более того. Едва она, проводив друзей, вернулась в квартиру, как сразу же стала собираться на день рождения, хотя впереди была еще целая неделя...
Впрочем, разве неделя срок, если нужно уговорить маму купить сторублевые штроксы и голубую — под цвет глаз! — кофточку. И штроксы, и кофточку приносила в школу показать Маша Суворова из восьмого «В». Нет, для такого дела неделя не таком уж и большой срок... Совсем не срок.
И все–таки к субботе были куплены и сторублевые штроксы, и голубая — точно под цвет Викиных глаз — кофточка. Купила их у Маши Суворовой из восьмого «В» сама Вика, а деньги дал Викин отец, которому мать объяснила, что иначе у девочки снова начнутся стрессы.
— Если так дальше дело пойдет... — сказал отец, — то у меня у самого эти стрессы начнутся.
Но хотя и сказал так, деньги все–таки дал, и Вика сумела, Вика успела собраться на день рождения.
А в пятницу раздался телефонный звонок.
Звонил Игорь.
Игорь сказал, что обещанных записей группы «Теле–У» не будет, потому что эти пленки передали Ире, а с Ирой он вчера поссорился.
— Ты свои записи возьми... — попросил он. — Можешь взять и старенькое что–нибудь... Ну, «Город» там... Ладно...
— Ага! — сказала Вика. — Я обязательно возьму свои пленки. А хочешь... — она запнулась. — Хочешь, я у Ирки эти пленки с «Теле–У» попрошу? Как будто самой послушать...
— Ну, это вообще было бы классно, старуха... — подумав, сказал Игорь. — Только она тебе их все равно не даст. Она же знает, что ты ко мне с ними пойдешь, а я с ней, правда, капитально поссорился.
— Даст... — неуверенно сказала Вика.
— Ну, смотри сама... — помолчав, проговорил Игорь. — Только ты все равно свои записи захвати.
И он повесил трубку.
А Вика слушала гудки и думала, что все, ну абсолютно все складывается просто прекрасно. Конечно, неизвестно, удастся или нет уговорить Ирку, но главное не это. Главное, что Игорь капитально поссорился с ней и теперь Ирка не придет в субботу на день рождения к нему. Да, это главное. Вика думала так, хотя и сама ее смогла бы ответить, почему так радует ее ссора Игоря и Ирки.
Вика положила наполненную гудками трубку, потом натянула новые штроксы и голубую кофточку и отправилась к подружке.
Ирка была дома одна.
Равнодушно посмотрела на Вику и, не сказав ни слова, ушла в свою комнату.
— Тапочки надень! — крикнула она оттуда.
Вика разыскала в полутьме прихожей тапочки и, поправив перед зеркалом складки на кофточке, прошла в комнату.
Ирка, должно быть, капитальнейше переживала ссору с Игорем. Непричесанная, она лежала на тахте, вокруг которой были разбросаны журналы мод, и изо рта у нее, как у взрослой, торчала сигарета.
— Будешь курить? — Ирка подвинула к Вике пачку «Мальборо».
— Не! — испуганно тряхнула та головой.
— Ну, как знаешь... — равнодушно сказала Ирка. — А я вот курю...
Чиркнув спичку, она затянулась сигаретным дымом, но затянулась слишком глубоко и тут же закашлялась. На глазах выступили слезы.
Вике стало стыдно, что она так обрадовалась, когда Игорь рассказал ей о ссоре.
— Это ты из–за него? — сочувственно спросила она. — Из–за Игоря переживаешь?
— Из–за Игоря?! — вытаращилась Ирка и снова, теперь уже удачнее, затянулась сигаретным дымом. — Очень надо... — выпуская изо рта красивую струйку дыма, сказала она. — Буду я из–за всяких младшеклассников переживать!
И хотя Вике показалось обидным, что Ирка называет Игоря младшеклассником, но спорить не стала. Пускай Ирка воображает себя совсем взрослой, пускай курит свои сигареты и листает, как взрослая, журналы мод. Пускай. Главное — ее не будет на дне рождения у Игоря, а все остальное...
— Ирка! — сказала она. — Ты мне записей не дашь послушать? Говорят, у тебя пленки «Теле–У» есть?
— Это тебе Игорь сказал? — спросила Ирка. — Ты к нему, что ли, собираешься нести?
— Нет! — Вика густо покраснела. — Ко мне домой придут ребята послушать.
— Бери... — сказала Ирка. — Только ненадолго.
И она снова принялась листать журнал.
— Да я в воскресенье и верну! — обрадованно выпалила Вика. — А где у тебя пленки?
— На шкафу... — внимательно разглядывая какую–то выкройку, ответила Ирка. — Там две кассеты лежат...
И наступила суббота.
Наступила минута, когда Вика поднялась к заветной квартире и, набрав воздуха, нажала на кнопку звонка.
Дверь открыл сам Игорь.
Он стоял на пороге в светлом, делающем его еще выше и стройнее костюме, и Вика не сразу узнала его.
— Ну! Что ты встала? — спросил Игорь, чуть улыбнувшись. — Проходи. Уже почти все собрались...
Он помог Вике раздеть пальто и только тогда спросил про пленки.
— Я принесла... — похвастала Вика. — И у Ирки тоже две кассеты взяла.
— Молодчина! — похвалил ее Игорь и повел к гостям.
Действительно, гости уже собрались. Большая комната была заполнена незнакомыми Вике парнями и девчонками. К немалому своему удивлению. Вика увидела здесь и Костю Угарова. Он стоял у окна рядом с Машей Суворовой из восьмого «В».
И хотя Вика не дружила ни с Машей, ни с Костей, сейчас она обрадовалась им, растерявшись в незнакомой компании. — Игорь с пленками сразу отошел к магнитофону, где его окружили какие–то вертлявые девчонки.
— Ничего штоники сидят! — похвалила Маша Викины штроксы. — И кофточка тоже идет. Правда, Костя?
— Клево... — кивнул Угаров. — В самый раз. Как будто на нее и покупали.
Вика вначале чувствовала себя скованно, опасаясь, что Костя вспомнит тот давний разговор, но Угаров даже и не смотрел на нее.
— А эта герла откуда? — спросил он у Маши, кивая на высокую длинноногую девицу, что разговаривала сейчас с Игорем.
— Это не про тебя герла! — хозяйски посмотрела на Костю Маша. — Ее Игорь в какой–то спецшколе откопал. У нее предки знаешь какие? Она даже в Англии два года жила...
— Клево устроилась... — согласился Костя и принялся рассматривать других девиц.
— Что с тобой? — Маша внимательно смотрела на Вику.
— Ничего... — ответила Вика. — Жарко очень...
— Чего–то рано тебе жарко стало... Еще и не танцевала, а уже вся красная!
— Жарко... — повторила Вика.
Но вот начались танцы, и Маша, схватив Угарова за руку, потащила на середину комнаты, а Вика осталась одна. Ее пригласил танцевать какой–то незнакомый парень, но Вика покачала головой — Игорь все еще стоял возле магнитофона.
Игорь пригласил на танец высокую девушку из спецшколы.
Вика покраснела еще сильнее и принялась теребить шнурки своей голубой кофточки.