Впрочем, ностальгия не стоит того, чтобы продлевать сомнительное удовольствие. Мне хотелось разделаться с подножками сегодня, чтобы можно было вернуть панели на место. После этого можно будет снова включить чёртовы обогреватели!
Я выбрался на улицу и направился к платформе МВМ. Сам взлётный модуль больше чем наполовину состоит из композита, но посадочные опоры обязаны поглощать удар при приземлении — поэтому их делают исключительно из металла.
Каждая опора имеет два метра в длину и крепится на болтах. Я занёс их в Дом, чтобы избежать унылой перспективы работать в скафандре. Для начала отделил все опоры, так что у меня получился целый набор металлических полос.
Чтобы придать подножкам форму, мне понадобились молоток и… в общем, больше ничего. Чтобы придать полоске металла L-образную форму, особой точности не нужно.
Мне нужны были отверстия для болтов. По счастью, мой бур — истребитель «Марсопроходца» — с лёгкостью проделал в металле дырки.
Присобачить подножки к раме роверов оказалось проще некуда. Она легко снимается. Я прикрутил к ней подножки и вернул раму на место. Важная деталь: она не является частью герметичного салона. Отверстия, которые я проделал, воздух не пропустят.
Прочность подножек я проверил, ударяя по ним камнями. Мы, межпланетные учёные, знамениты такого рода мудрёными экспериментами!
Убедившись, что подножки не отломятся при первом намёке на использование, я испытал новое устройство. Две стопки по семь панелей — на ровер, ещё семь — на трейлер. По две панели на каждую подножку. Сработало как надо!
Закрепив панели, я немного поездил по окрестностям. Проделал базовые манёвры — разгон, торможение, повороты разной степени крутизны, и даже резкое торможение. Панели не шелохнулись.
Двадцать восемь штук, детка! И место для ещё одной.
Я радостно потряс кулаками, вполне заслуженно. А после снял с машин солнечные батареи и отволок их обратно к электростанции. На завтра никакого чикагского утра, с меня хватит!
Я улыбаюсь до ушей улыбкой мужчины, который как следует потрудился над машиной, и не сломал её. А это случается куда реже, чем вы можете подумать.
Сегодняшний день я провёл, выкидывая из ровера и трейлера ненужное барахло. При этом я был достаточно агрессивен. Место в герметичном объёме ценится на вес золота. Чем больше всякой хрени я выброшу из ровера, тем больше в нём будет места для меня. Чем больше дряни я выброшу из трейлера, тем больше припасов смогу в нём разместить, и тем меньше мне придётся везти в ровере.
Первым делом: в каждой машине есть скамейка для пассажиров. Вон!
Затем: трейлеру не нужны системы жизнеобеспечения. Кислородные баллоны, баки с азотом, патроны для улавливания CO2… всё это лишнее. Воздух на обе машины будет общим, а в ровере всё это и так есть. Трейлеру предстоит везти регулятор состава воздуха и регенератор кислорода. На две машины получается две дублирующие друг друга системы жизнеобеспечения. Этого вполне достаточно.
Затем из трейлера я выдрал водительское кресло и панель управления. Связь с ровером будет прямой. Трейлеру не нужно будет делать ничего, кроме как следовать на поводу и делиться воздухом. Трейлеру не нужны системы контроля, не нужны мозги. Тем не менее, компьютер я выбрасывать не стал. Он маленький и лёгкий, я возьму его с собой. Если в пути компьютер ровера накроется, у меня будет замена.
Теперь в трейлере куча свободного места. Самое время для экспериментов.
В Доме двенадцать аккумуляторов на 9 кВт·ч каждый. Они объёмные и неуклюжие: высотой больше двух метров, шириной с половину, глубиной — с три четверти метра. Чем они больше, тем меньшая масса приходится на каждый кВт·ч мощности. Да, знаю — это противоречит здравому смыслу. Но как только NASA выяснило, что можно увеличить объём, чтобы снизить массу, оно с готовностью на это согласилось. Масса — самый дорогой компонент при отправке барахла на Марс.
Два аккумулятора я отцепил. Главным образом, Дом расходует энергию по ночам. Если верну аккумуляторы до вечера, всё должно быть в порядке.
Сквозь открытые нараспашку двери шлюза я сумел затащить внутрь первый аккумулятор. Немного поиграв в реальную версию «тетриса», я подобрал такое его расположение, чтобы он не помешал мне затащить в трейлер второй. Вдвоём они заняли всю переднюю часть трейлера; если бы я раньше не выкинул отсюда кучу барахла, они никогда бы сюда не вошли.
Аккумулятор трейлера держится на раме, но основные силовые кабели проходят сквозь герметичный салон. Я сумел напрямую подключить к ним аккумуляторы Дома — что в скафандре оказалось куда как непросто.
Системная проверка из ровера показала, что все соединения правильны.
Может показаться, что это мелочь, но по факту это просто потрясающе. Это значит, у меня будут двадцать девять солнечных панелей и 36 кВт·ч электроэнергии в аккумуляторах. В конечном счёте, я сумею делать по 100 км в день.
По крайней мере, в течение четырёх дней из пяти.
Календарь говорит, носитель с грузом для «Гермеса» должен взлететь из Китая через два дня (если не будет задержек). Если запуск накроется, нашей команде не позавидуешь. Это волнует меня куда сильнее, чем всё остальное.
Я уже много месяцев в смертельной опасности; можно сказать, свыкся с нею. Но сейчас опять начинаю нервничать. Погибнуть самому — само по себе хреново, но если погибнет вся наша команда, будет куда хуже. А я не узнаю о результатах запуска, пока не доберусь до Скиапарелли.
Удачи, ребята!
Глава 19
— Привет, Мелисса… — сказал Роберт. — Сигнал проходит? Ты меня видишь?
— Вижу и слышу, милый, — ответила командор Льюис. — Связь отличная.
— Они сказали, у меня есть пять минут.
— Лучше, чем ничего, — заметила Льюис. Еле заметно летая по своей каюте, она слегка коснулась переборки, чтобы остаться на месте. — Так здорово увидеть тебя вот так, без всяких задержек.
— Да, — улыбнувшись, согласился Роберт. — Она почти незаметна. Мелисса, я просто обязан сказать — мне так хочется, чтобы ты была рядом!
— Мне тоже, малыш, — со вздохом ответила Льюис.
— Не пойми неправильно, — торопливо добавил Роберт, — я понимаю, почему ты на это пошла. Но, чисто эгоистически, — я скучаю по жене. Эй, ты что там, паришь?
— Что? — переспросила Льюис. — А, да. Сейчас корабль не вращается. Центростремительного ускорения нет.
— А почему?
— У нас через несколько дней стыковка с «Тайянь-Шенем». Если будем вращаться, стыковки не получится.
— Ясно, — сказал Роберт. — Ну что, как жизнь на борту? Кто-нибудь тебя достаёт?
— Нет, — покачав головой, ответила Льюис. — Они хорошая команда; мне с ними повезло.
— Ой, чуть не забыл! — воскликнул Роберт. — Я же тут кое-что приобрёл для нашей коллекции!
— Правда? А что?
— Оригинальный выпуск величайших хитов «Аббы», там восемь треков. В оригинальной упаковке.
Льюис широко распахнула глаза:
— Ты серьёзно? А какой год? 1973-й, или одно из переизданий?
— 1973-й, от и до.
— Класс! Ты молодчина.
— Да, я такой, правда?
Содрогнувшись в последний раз, реактивный лайнер замер у посадочного рукава.
— О, боги, — произнёс Венкат, массажируя шею. — В жизни не было рейса длиннее.
— М-м-м… — откликнулся Тедди, потирая глаза.
— Ну, по меньшей мере, в Цзюцюань до завтра лететь не придётся, — простонал Венкат. — Четырнадцать с половиной часов полёта для одного дня — за глаза.
— Не слишком-то расслабляйся, — заметил Тедди. — Нам ещё проходить таможню и, скорее всего, заполнять кучу форм: мы же работаем на правительство США… уйдут часы, прежде чем мы сможем отдохнуть.
— Вот чёрт!
Взяв ручную кладь, они с остальными уставшими путешественниками маленькими шажками направились к выходу.
Терминал 3 международного аэропорта Пекина был наполнен привычной для крупных аэропортов какофонией звуков, которые эхом разносились по огромному залу. Венкат и Тедди шагали дальше. Вскоре толпа разделилась: граждане Китая, с которыми они летели, направились на упрощённый пограничный контроль.
Венкат занял место в очереди. Тедди встал за ним и принялся осматриваться в поисках магазинчика: сейчас он был бы рад кофеину в любой форме.
— Прошу прощения, джентльмены, — услышали они голос из-за спины.
Повернувшись, они увидели молодого китайца в повседневной форме.
— Меня зовут Су Бин Бао, — на отличном английском произнёс тот. — Я сотрудник Китайского национального космического управления. На время вашего пребывания в Китайской Народной Республике я буду вашим гидом и переводчиком.
— Рад встрече, господин Су, — сказал Тедди. — Меня зовут Тедди Сандерс, а это доктор Венкат Капур.
— Нам нужно поспать, — без экивоков сказал Венкат. — Как только мы пройдём таможню, пожалуйста, отвезите нас в отель.
— Есть вариант получше, доктор Капур, — с улыбкой ответил Су. — Вы официальные гости Китайской Народной Республики. Вам выдано разрешение обойти таможенный контроль, так что я сразу могу отвезти вас в отель.
— Я тебя обожаю, — сказал Венкат.
— Передайте властям КНР нашу глубокую благодарность, — добавил Тедди.
— Обязательно передам, — с улыбкой заверил Су.
— Хелена, любовь моя, — сказал жене Вогель, — Надеюсь, ты в порядке?
— Да, — ответила она. — У меня всё хорошо. Но я так по тебе скучаю!
— Прости.
— «Прости» не поможет, — ответила она, пожав плечами.
— Как там наши мартышки?
— Дети в порядке, — улыбнувшись, сказала Хелена. — Элиза привыкает к жизни старшеклассницы, а Виктор — голкипер в школьной команде.
— Это просто здорово! — тепло сказал Вогель. — Вижу, ты в Центре управления. NASA не могло транслировать сигнал в Бремен?
— Могло, — ответила она. — Но им было проще привезти меня в Хьюстон. Бесплатные каникулы в Соединённых Штатах… Кто я такая, чтобы отказаться?