Медленная скорость гарантировала, что я не провалюсь в очередную яму. Разумеется, ни одна яма мне больше и не встретилась. Я мог бы мчаться вниз на полной скорости, и у меня не было бы никаких проблем. Но лучше перебдеть, чем потом жалеть.
Хорошая новость в том, что со склона я сошёл. Я разбил лагерь сразу же, как только местность выровнялась. На сегодня я уже превысил свой лимит вождения. Мог бы проехать ещё немного — у меня осталось примерно 15 % заряда, — но решил поймать панелями как можно больше солнечного света.
Наконец-то я на дне кратера Скиапарелли! И довольно далеко от его стенки. Отныне, и до конца поездки, у меня будут полные световые дни.
Я решил, что настал тот самый, «особый случай». Я съел содержимое пакета, помеченное как «Пережил нечто, что должно было меня прикончить». О, Господи, я уже и забыл вкус настоящей, отличной еды!
Если повезёт, через несколько дней я съем содержимое пакетика «Добрался!».
Я не набрал тот заряд, который обычно набирал за день. Из-за длительного, по времени, перегона до заката я успел зарядить аккумуляторы только на 70 %. Поэтому сегодняшняя поездка получилась несколько укороченной.
Прежде чем снова разбить лагерь, я проехал 63 км. Но я даже не злюсь, поскольку до взлётного модуля осталось всего 148 км. А это означает, что я доберусь до МВМ уже послезавтра.
Ох, чёрт, я правда собираюсь до него добраться!
О, Боже, это просто невероятно! Ох, чёрт! А-а-а-а!
Ладно, ладно. Спокойно!
Сегодня я проделал 90 км. По моим оценкам, я в 50 км от взлётного модуля. Должен добраться до него уже завтра. Меня это радует само по себе, но от чего реально сносит крышу, так это от того, что я поймал сигнал МВМ!
NASA заставило МВМ передавать позывные на частоте Дома «Ареса-3». А почему нет? В этом есть смысл. В отличие от моих потрёпанных механизмов, МВМ — прекрасный, полностью функционирующий аппарат, готовый выполнить всё, что ему скажут. Поэтому ему приказали притвориться Домом «Ареса-3», с тем чтобы ровер засёк сигнал и сказал мне, где его источник.
Это отличнейшая мысль! Мне не придётся блуждать по окрестностям в поисках МВМ. Я прямиком направлюсь к нему.
Я поймал сигнал только мельком. Когда подберусь ближе, он станет сильнее. У МВМ три дублирующие системы связи с Землёй, но они очень точно направлены и предназначены для связи в условиях прямой видимости. Несколько странно думать, что песчаная дюна может не дать мне услышать сигнал МВМ, но при этом модуль может без проблем общаться с Землёй. Хотя… между ними нет песчаных дюн.
Каким-то образом они поработали над местным сигналом, каким бы слабым он ни был. И я его принял!
В этот день я выложил для NASA такое сообщение: «ПОЙМАЛ СИГНАЛ МАЯЧКА». Будь у меня побольше камней, я бы добавил: «ЧУДЕСНАЯ, ОХРЕНЕННАЯ ИДЕЯ!!!». Но, увы, вокруг сплошной песок.
Марсианский взлётный модуль терпеливо ждал в юго-западной части Скиапарелли. Он возвышался над окрестностями впечатляющей колонной высотой в двадцать семь метров. Конический корпус ярко блестел под лучами полуденного солнца.
Ровер с трейлером на буксире перевалил через дюну. На секунду притормозив, ровер на полной скорости направился к космическому кораблю. Остановился ровер, не доезжая до него двадцати метров.
В течение десяти минут ничего не происходило: астронавт внутри ровера надевал скафандр. Потом он показался в дверце шлюзового отсека. Нетвёрдо шагнул наружу, упал на землю, после чего кое-как поднялся на ноги. Не отрывая взгляда от МВМ, астронавт воздел к нему руки, словно не в силах поверить.
Он несколько раз подпрыгнул в воздух, поднимая в воздух руки со сжатыми кулаками. Затем опустился на колено, потрясая кулаками на согнутых в локтях руках.
Подбежав к ракете, астронавт обнял опору «Б» посадочной платформы. Постояв так несколько секунд, он расцепил объятия и радостно подпрыгнул ещё несколько раз.
Утомившись, астронавт подбоченился, не в силах оторвать взгляд от обтекаемых очертаний стоящего перед ним инженерного чуда.
По трапу посадочной платформы он поднялся до самого взлётного модуля и вошёл в шлюз. Герметичная дверь за ним закрылась.
Глава 25
Я сделал это! Я всё-таки в МВМ! Наконец-то!
Собственно, конкретно в данный момент я снова в ровере. Но я действительно побывал внутри взлётного модуля, чтобы проверить системы и всё там запустить. Разумеется, мне всё время пришлось оставаться в скафандре: в МВМ пока нет систем жизнеобеспечения.
Так что сейчас взлётный модуль проводит самодиагностику, а я шлангами подаю в него из ровера кислород и азот. Стандартная процедура работы с МВМ: его присылают без воздуха. А зачем? Это ненужный вес, когда под боком Дом, полный воздуха.
Держу пари, ребята в NASA сейчас открывают шампанское и шлют мне кучу сообщений. Скоро я их прочитаю, но сперва — самое важное: наладить в МВМ хоть какую-нибудь систему жизнеобеспечения. Тогда я смогу с удобствами работать внутри.
Лишь затем я приступлю к нудной переписке с NASA. Содержание, впрочем, может оказаться интересным — но 14-минутная задержка сигнала будет наводить тоску.
[13:07]ХЬЮСТОН: Поздравления от всех нас из Центра управления! Отличная работа! Каков твой статус?
[13:21]МВМ: Спасибо! Никаких проблем со здоровьем. Ровер и трейлер порядком поистрепались, но всё ещё в рабочем состоянии. Регенератор кислорода и регулятор состава воздуха работают отлично. Регенератор воды я брать не стал, просто взял воду. У меня ещё полно картошки. Без проблем продержусь до 549-х марсианских суток.
[13:36]ХЬЮСТОН: Рады слышать. «Гермес» придерживается намеченного курса с облётом вокруг Марса на 549-е сутки. Ты уже знаешь, что МВМ нужно будет немного облегчить, чтобы тебя могли перехватить. В течение суток мы собираемся отправить тебе подробные инструкции. Сколько у тебя воды? Что ты делал с мочой?
[13:50]МВМ: У меня осталось 550 л воды. Мочу сбрасывал по пути.
[14:05]ХЬЮСТОН: Воду расходуй экономно. Мочу больше не сбрасывай, сохраняй её где-нибудь. Включи передатчик ровера и оставь включённым — мы можем напрямую связаться с ним через МВМ.
— Ну что, инструкции готовы? — спросил Венкат.
— Да, — ответил Брюс. — Но, боюсь, тебе это не понравится.
— Слушаю.
— Главное, не забудь, — предупредил Брюс, — что это результат кропотливой работы. Лучшие парни ЛРД тысячи часов обдумывали процедуры, всё просчитывали и отрабатывали.
— Уверен, непросто ободрать корабль, уже разработанный, чтобы быть как можно легче, — заметил Венкат.
Брюс поверх стола толкнул Венкату буклет.
— Проблема в скорости перехвата, — сказал Брюс. — МВМ разработан для выхода на низкую околомарсовую орбиту на скорости 4,1 км/с. Но «Гермес» пролетит мимо планеты на скорости 5,8 км/с.
Венкат пролистнул брошюру и отложил её в сторону:
— Можешь пробежаться по основным моментам?
— Во-первых, нам нужно больше топлива. Взлётный модуль сам нарабатывает топливо в марсианской атмосфере, но его количество ограничивается наличием водорода. У МВМ достаточно водорода, чтобы произвести 19397 кг топлива, как и было задумано. Если мы дадим ему больше водорода, он произведёт больше топлива.
— Насколько больше?
— Каждый килограмм водорода МВМ превращает в 13 кг топлива. У Марка 550 л воды. Он проведёт электролиз, чтобы разложить её. Получит 60 кг водорода, — сказал Брюс, дотягиваясь до брошюрки, чтобы перелистнуть несколько страниц и указать на диаграмму. — Это количество водорода топливная установка превратит в 780 кг топлива.
— Но если он разложит воду, что он будет пить?
— Уотни может разлагать мочу. Ему будет достаточно оставить несколько литров воды, на последние несколько дней.
— Понятно. Чем для нас обернутся 780 кг топлива? — спросил Венкат.
— Они эквивалентны полезной нагрузке в 300 кг. Всё вертится вокруг соотношения топливо — полезная нагрузка. Расчётная масса МВМ при взлёте — свыше 12600 кг. Нам нужно довести её до 7300 кг. И это с учётом дополнительного топлива! Поэтому в остальной части буклета — инструкции, как снять с ракеты больше пяти тысяч килограмм.
Венкат откинулся в кресле:
— Просвети меня.
Брюс достал из портфеля ещё один экземпляр брошюры.
— Некоторые позиции были очевидны с самого начала. Расчёты предусматривали, что в модуле будет 500 кг марсианского грунта и образцов камней. Разумеется, это сразу вычёркиваем. Кроме того, у нас один пассажир вместо шести. Это экономит нам 500 кг, если посчитать их собственный вес, одежду и оборудование. Нет смысла выводить в космос остальные пять перегрузочных кресел — выбрасываем! Аптечка, инструменты, внутренние тросы, ремни, и всё то, что не прибито к месту — всё выкидываем. И даже кое-что из того, что прибито.
— Затем, — продолжил Брюс, — мы избавляемся от систем жизнеобеспечения. Баки, насосы, обогреватели, воздушные шланги, система поглощения CO2, даже тепловая изоляция с внутренней стороны корпуса. Ничего из этого нам не понадобится: Уотни полетит в скафандре.
— Разве скафандр не помешает ему управляться с кораблём? — удивился Венкат.
— Уотни не будет управлять кораблём, — сказал Брюс. — Майор Мартинес будет пилотировать модуль с борта «Гермеса». МВМ разработан с тем, чтобы его можно было пилотировать удалённо. В конце концов, даже посадка велась удалённо.
— А если что-то пойдёт не так? — спросил Венкат.
— Мартинес — отлично подготовленный пилот. В чрезвычайной ситуации, если кому и доверить управление — так только ему.
— Хм… — задумчиво произнёс Венкат. — Мы ни разу не пилотировали удалённо корабль с человеком на борту. Ну, ладно, давай дальше.