Из ресторана они вышли с сумкой яблок. Сэм вытер яблоко об джинсы и стал есть, пока эскалатор нёс их вниз — к станции Транспортного потока.
— Яблоки с Земли? А какой сорт? — спросила повеселевшая и окончательно пришедшая в себя после дистракта Миранда.
— Нет, местные, — ответил Сэм с набитым ртом. — Из агрокуполов. Растут на марсианском грунте.
— Правда что ли? — заинтересовалась помощница. — Никогда не пробовала.
— Так на, попробуй, — Сэм протянул ей яблоко из сумки.
Та надкусила красновато-жёлтый плод и тут же скривила лицо:
— Фу, гадость какая.
Забрав у неё яблоко, Сэм неодобрительно покачал головой и назидательно заметил:
— К твоему сведенью, минеральный состав марсианского грунта разительно отличается от земного, даже после внесения в него всех необходимых удобрений. Надо быть дураком, чтобы верить, что местные яблоки будут такими же вкусными как земные. Марсианские яблоки — это скорее символ, чем пища. Символ нашей победы над негостеприимной планетой, ставшей нам домом.
— Символ? Тогда зачем ты его ешь? — издевательским тоном спросила Миранда.
— Местные яблоки богаты молибденом и гафнием. К тому же, их принято покупать по большим праздникам. Это ещё и символ достатка.
— Как-нибудь обойдусь без молибдена и гафния, — задрала нос спутница.
— Ну как знаешь, — пожал плечами Сэм и стал есть надкушенное ею яблоко.
Часть 7/30 - Гончая Экзархии
Станция Транспортного потока находилась на нулевом уровне купола. Пассажирские капсулы рядами лежали на ленте подачи, утопленные в гнёзда потокозагрузчика. Воспользовавшись болталкой, Сэм заказал поездку на двоих, и система выдала в ответ номер капсулы. Сверяясь с программой-локатором, они шли вдоль линии потокозагрузчика, пока, наконец, не нашли свою капсулу. Это была обычная «сидушка» для путешествий на близкие дистанции. Шесть кресел, два окна и багажный закуток. Стоило герметичной двери закрыться, как потокозагрузчик выщелкнул капсулу из ряда ожидания и протолкнул на разгонный рельс. Перегрузки жёстко вдавили пассажиров в кресла — за десять секунд капсула должна была разогнаться до скорости основного потока — пятьсот миль в час. Потом последовал рывок и удар — это кран-лапа столкнула капсулу с разгонного рельса на основной, сунув её в появившийся на какие-то доли секунды просвет между двигавшимися по нему другими капсулами — пассажирскими и грузовыми. Теперь их капсула неслась в основном потоке, и тряска прекратилась, но расслабляться было нельзя — всякий раз, когда система решит, что им пора сворачивать с этого рельса на другую ветку, будет ещё один удар — это кран-лапа перетолкнёт их капсулу с рельса на рельс. За поездку таких ударов обещало быть много — нужный им купол находился на самой окраине Сидонии, и какой дорогой они поедут, знала только сама Система — безошибочная логическая машина, управлявшая движением сотен миллионов капсул по всей планете и следившая, чтобы поток не перегружался. Скорость потока была везде одинакова — он не мог потечь быстрее или медленнее, поэтому существовали станции накопления и компенсации — зацикленные круговые рельсы, где капсулы крутились, ожидая возможности снова влиться в поток, когда в нём наметится просвет. Сейчас был «час-пик» — обеденное время, и капсула с Беккетом и Мирандой попала в один из таких «отстойников», как их презрительно называли марсиане. Теперь они кружились вокруг какого-то купола, а электронное табло показывало, что до возврата в поток осталось меньше трёх минут.
— Сволочи, — пробормотал Сэм, прижав руки к лицу.
— Что-то не так? — спросила Миранда.
— Они каждый год увеличивают скорость потока. Теперь уже пятьсот миль. Ждут, пока капсулы начнёт отрывать от рельса на поворотах и плющить об стенки тоннеля, — сердито пробормотал Беккет.
— Тебе нехорошо? — догадалась спутница.
— Перегрузки убивают мои глаза, — напомнил детектив. — Мне теперь и на транспортном потоке ездить вредно. Ещё какой-нибудь год таких поездок и стану совсем слепым.
— А ты не езди, — ляпнула спутница, особо не подумав.
Сэм разозлился:
— А как не ездить-то, если у меня работа разъездная? На что жить предлагаешь?
— Не кипятись. Дай-ка я лучше на глаза твои посмотрю, — предложила вдруг Миранда.
— Как будто ты в этом что-то понимаешь, — пробурчал Сэм, возражая, но напарница уже отстегнулась от кресла, и ему только и оставалось, что увещевать её прекратить безумство:
— Вернись назад, ты же сейчас улетишь! Не хватало, чтобы ты расколотила себе голову об стенку кабины.
— Тогда заткнись и держи меня крепче, — приказала Миранда, сев ему на колени.
Сэм успел обнять её за талию, когда капсулу основательно тряхнуло, и Миранду чуть не вырвало из рук Беккета, поэтому ему пришлось стиснуть её со всей силой. Она только засмеялась. Включив свою болталку в режиме фонаря, помощница посветила в ошарашенные глаза детектива:
— Чур не зажмуриваться.
После короткого осмотра она сказала:
— Да, дело, конечно, дрянь. Сетчатку тебе подшивали давно, и держится она, честно говоря, на соплях, однако пока что всё терпит.
— Ты что — офтальмолог? — удивился Сэм.
— Если бы я только знала, — пожала плечами женщина и дала совет. — Насчёт глаз, купи себе визокур и закапывай каждый день.
— Тоже мне совет! Я три года именно так и делаю, — огрызнулся Беккет.
— Во-во. Значит, хуже от него точно не будет, — невозмутимо ответила Миранда и добавила: — Ладно, я на своё место. Можешь меня отпустить.
Беккет подстраховал её, пока она пристёгивалась. Они успели вовремя. Стоило пряжке ремня защёлкнуться, как система — бдыщь! — вернула капсулу в поток.
— Тут не только глаза, тут, того гляди, башка отвалится, — снова был недоволен Беккет. Его порядком напугала бесшабашность напарницы. Система безопасности Транспортного потока не предполагала, что пассажиры будут расстёгивать свои ремни во время движения. Ежегодно так гибли и калечились люди, но подавляющее количество случаев приходилось на пьяных и подростков, так что Транспортное управление ограничилось расклейкой предупреждающих надписей и плакатов.
Капсула неслась и неслась. Ряды грузовых вагонов проплывали за окнами. Всё-таки, грузопоток было гораздо масштабнее пассажирского. Раскисшие от постоянной тряски Сэм и Миранда полулежали в своих креслах, провалившись в спасительную дрёму. На их лицах выступил пот — система рециклирования воздуха в капсуле была автономной, и при долгих поездках становилось душно.
Из забытья их вырвал очередной удар, сразу после которого навалилась тяжесть — капсула перешла на тормозной рельс, потом система перетащила её в ряд ожидания, и двери на свежий воздух наконец-то открылись. Когда они выходили из капсулы, их чуть не столкнула с дорожки стайка подростков. Они соревновались между собой, что занять места у окна.
Задрав голову и уставившись в зеркальную гладь купола, Сэм пробормотал про себя:
— И почему спальные купола везде одинаковые? Я проехал пол планеты, а как будто никуда не уезжал.
Последней жертвой убийцы был мужчина сорока шести лет. Согласно полицейскому рапорту, он работал в одном из золотых куполов Экзархии парикмахером в престижном имидж-салоне, но убит был именно у себя дома — в холостяцкой квартире на девятом уровне купола. Домашний адрес жертвы был в списке посетителей Клементины, как и положено, в графе «домашний адрес».
— Все жертвы были убиты у себя дома, — сказал Сэм, вскрывая опечатанную полицией входную дверь с помощью кодового ключа, переданного на его болталку Клементиной. — Очевидно, преступник обладает копией списка и не утруждает себя лишними поисками, а попросту караулит жертву возле её апартаментов.
— Если верить полицейским, преступник убил свою жертву, выстрелив через семислойный стеклопакет панорамной стены и попав парикмахеру прямо в лицо, пока тот, стоя у окна, наслаждался вечерним коктейлем и оливками, — сказала Миранда, покопавшись в своей болталке.
— Алкоголь до добра не доводит, — заметил Сэм, разрезая ножом жёлтые ленты, закрывавшие дверной проём. Включив в прихожей свет, детектив прошёл в гостиную.
В просторной комнате стоял сумрак, но уличная иллюминация освещала помещение через панорамную стену, и Сэм имел отличную возможность наблюдать разлёт мозгового вещества и крови на внутренней её поверхности. Криминальные эксперты унесли тело, но оставили всё как есть — видимо, в надежде скоро вернуться и продолжить начатое… И тут им запретили продолжать расследование прямой командой из Экзархии, догадался Сэм.
— Тебе лучше не заходить, — предупредил он напарницу.
— Я всё же рискну, — ответила та.
— Тогда вот тебе бахилы и одноразовые перчатки, — Сэм протянул ей предметы первой профессиональной необходимости. — Не хватало тут ещё натоптать и заляпать всё своими отпечатками.
— Ты всегда носишь с собой такую мелочёвку?
— Это часть моей работы, — отозвался Беккет, натягивая бахилы на кроссовки. — Если тебе понадобится гигиенический пакет, дай знать. У меня он тоже есть.
— Ладно, — Миранда прошла к окну и тут же сунула затянутый в латекс указательный палец прямиком в аккуратное отверстие, проделанное в стеклопакете микрогранатой.
— Вау, — восторженно сказала она. Палец пролез целиком. Потом она наклонилась, чтобы поднять коктейльный бокал, лежавший на ковре в луже крови.
— Даже бокал не разбился, представляешь? — сказала она Сэму, но тот был занят тем, что кончиком своей навахи выковыривал осколок из стены.
— До сих пор поверить не могу, что кто-то использует огнестрельное оружие, — неодобрительно закатил глаза Сэм. — Ведь это же анахронизм! Кому нужна какая-то микрогранатная винтовка, когда есть лазерная? Всё равно, что стрелять из лука.
— Возможно, убийца считает, что это неувядающая классика, — пожала плечами Миранда и обнюхала бокал. — Тут был мартини-рояль, готова поклясться.
— Откуда стрелял преступник? — спросил Беккет.