Клементина снова спустилась к гостям и крикнула:
— Глаша!
— Что, матушка? — в дверях показалась помощница святой.
— Тащи мой тактический планшет. И подставку не забудь.
Вскоре Глаша принесла что-то вроде треноги, которую поставила в центре зала, и положила на неё белое блюдечко с единственной кнопкой по центру.
— Спасибо, — сказала ей Клементина и нажала кнопку включения на своём гаджете. Планшет развернул в воздухе голографическую карту Сидонии.
— Сэм и Миранда, подойдите поближе, — попросила святая.
— Я нанесла на карту места, где были совершены убийства, — объяснила Клементина. — Сейчас они будут появляться в той последовательности, в какой были совершены.
Запустив презентацию из голографического меню, Клементина отошла, чтобы позволить гостям лучше рассмотреть карту. Одна за другой на карте стали вспыхивать красные точки, пока их не стало десять.
— Уловили закономерность? — спросила Клементина у Сэма и его помощницы.
Те отрицательно помотали головой.
— Хорошо. Я повторю презентацию ещё раз, — решила Клементина, но и со второго раза никто не смог выявить закономерность.
— Точки появляются хаотически, — высказал своё мнение Сэм.
— На самом деле нет, — возразила Клементина. — Расстояние от каждой новой точки до геометрического центра предыдущих точек с каждым разом растёт, а вот сам геометрический центр практически не сдвигается.
— Что это значит? — спросила Миранда, и ей пояснил Сэм, который теперь ухватил всю суть:
— Получается, что математическое ожидание всего подмножества точек — это и есть логово преступника. Старик вынужден уезжать всё дальше и дальше от своего дома, чтобы совершить очередное убийство.
— Верно, — подтвердила его догадку Клементина. — Видимо, он очень ленивый, раз начал с тех жертв, что живут ближе всего к нему, но это позволило нам рассчитать с точностью до нескольких километров местоположение его базы. Вот оно.
Клементина изменила масштаб карты. Теперь всё поле занимали несколько куполов.
— Что это за место? — спросил Сэм.
— Сидония Изначальная, заброшенный город, — ответила Клементина. — Пятнадцать старейших куполов, построенных первопоселенцами. Когда-то там располагались правительственные кварталы и военные объекты времён Первой марсианской войны. Ко Второй марсианской это место уже считалось опасным из-за ветхости построек. Тут располагался резервный штаб противовоздушной обороны, и в небе над этим местом произошли финальные события битвы за золотые купола Сидонии. Сейчас Сидония Изначальная законсервирована. Официально купола покинуты. Вход в них воспрещён, и они отключены от транспортного потока и траволаторов. Вход разрешён только для группы климатехников из минобороны, которые раз в год совершают обход систем жизнеобеспечения, поддерживающих в куполах стабильную температуру — минус тридцать градусов. Ровно столько нужно, чтобы стекло не охрупчилось окончательно и не осыпалось. Поговаривают, что в этих куполах нашли приют всякие бандиты, бродяги и отбросы общества. Похоже, именно там и обосновался убийца. Там вам и придётся его искать… В чём дело, Сэм? Ты, кажется, побледнел.
— Это чувство, — ответил Беккет. — Кажется, оно называется дежавю.
— Похоже, тебе придётся заняться тем, что у тебя хорошо получалось в прошлом, — сказала Клементина, сложив руки на груди.
— Вы всё-таки навели обо мне справки, — заметил Сэм и добавил. — Перед тем, как лезть в эти купола, я всё-таки сначала хотел бы навестить своего друга в южном полушарии.
— Сколько угодно. Я организую вам разрешения на выезд и въезд, — пообещала Клементина. — Только не застревайте там надолго…
— Ненавижу холод, — вдруг сказала Миранда. — Страсть, как ненавижу.
— Перетерпишь, — ответила ей святая, и Миранда снова опустила взгляд.
— Госпожа Клементина, — обратился к святой Сэм. — Меня мучит один вопрос…
— Слушаю.
— Я и Миранда потратили два дня впустую, носясь туда-сюда по городу безо всякого результата. Вы же, не сходя с места, вычислили местоположение преступника. У вас, определённо, детективный талант. Почему бы вам самой не вести расследование и не поймать преступника?
Клементина Сидонская ответила не сразу, а когда она заговорила, было видно, что она тщательно подбирает слова:
— Сэм, спасибо за предложение. Я хочу, чтобы вы поняли кое-что. Если я попытаюсь покинуть этот уровень, меня обездвижат электрошоком и принесут сюда. Если я попытаюсь сбежать из купола, то меня убьют, а потом воскресят в лаборатории, и у меня будет долгий воспитательный разговор с моими покровителями. Я не просто так рассказала вам о мази из щупалец кубомедузы. Я знаю, о чём говорю.
— Вы, наверное, шутите? — не поверил ей Сэм.
Вместо ответа Клементина подошла к ближайшей из стоявших у стен монахинь и сказала ей:
— Где твой электрошок, сестра?
— Вот он, матушка, — ответила та, достав короткую дубинку.
— Умница, — поблагодарила её Клементина и, повернувшись к Сэму, спросила:
— Убедились?
— Почему вас держат взаперти? — спросил Сэм целительницу.
— Потому что гордыня — это грех, а смирение — это благодетель, — объяснила Клементина. — Ступайте с Богом, Сэм и Миранда.
Кивнув гостям на прощанье, целительница крикнула:
— Глаша.
Когда её помощница показалась, Клементина сказала ей:
— Гости уже уходят. Проводи их.
— Госпожа Клементина, у меня есть к вам просьба, — обратился Сэм к святой.
— Что ещё за просьба?
— Мой друг, Грегор Урквин, очень сожалеет, что не может лично посетить ваш мемориал. Он попросил меня возложить цветы и приложиться к вашим мощам от его имени, — сказал Сэм как можно почтительнее.
— Я что-то не вижу при вас цветы, — начала Клементина, но Сэм сунул руку в карман и, достав оттуда стеклянный шарик пять сантиметров в диаметре, протянул его целительнице:
— Да вот же они.
Та взяла шарик и, поднеся к лицу, воскликнула:
— Боже мой, это ведь микророзарий?
Внутри капсулы в горшке рос миниатюрный куст, усыпанный крошечными белыми цветами.
— Я понюхаю? — попросила Клементина, и Сэм кивнул. Тогда она открыла маленький лючок в стене капсулы и вдохнула аромат. Запах цветущих роз был едва различим.
— Какая прелесть, — умилилась святая и, вернув Сэму шарик, пообещала: — Я распоряжусь, чтобы вас пустили к мемориалу. Сейчас он закрыт на ремонт, и к нему ограничен допуск, но ради такого можно и поступиться правилами.
— Спасибо, — поблагодарил Сэм, и Глаша вывела их с Мирандой из зала приёмов.
Когда они уже вышли с верхнего уровня на эскалаторы, Миранда больно ткнула Сэма локтем в бок. Тот едва не вскрикнул от неожиданности.
— За что? — шепнул он хмурой помощнице.
— Я тоже хочу такой шарик, — сказала та обиженно.
— Но ты же ещё жива, — возразил детектив.
— Бу на тебя пять раз, — бросила ему швея.
Место, куда их привела Глаша, находилось в центре главного холла Экзархии. Сейчас оно было отгорожено пластиковыми щитами и везде висели предупреждения, что объект на реконструкции.
— Обычно к мемориалу не прорваться, — объяснила Глаша по дороге. — Паломники хотят приложиться к мощам матушки. Очередь выстраивается такая, что останавливают траволаторы и люди стоят на них. Очередь переходит из купола в купол.
— Круто, — хмыкнул Беккет. — А мы прямо так пройдём. Всё-таки хорошо иметь связи на самом верху.
Детектив хотел пошутить ещё, но они зашли за ограждение, и его взору предстал мемориал. Сэм встал как вкопанный, не в силах произнести ни слова. Вся конструкция располагалась внутри двадцатиметрового ударного кратера, непонятно каким образом появившегося в холле Экзархии.
На дне воронки в ярких лучах прожектора блестел кусок космического корабля, служивший подобием постамента. В обшивке, достигавшей в толщину полтора-два метра, то тут, то там зияли сквозные дыры. На переднем крае этой импровизированной площадки стояла Клементина Сидонская, в белом военном мундире, раскинув руки крестом. На её правой руке было одето устройство, чем-то напоминавшее Зингер Миранды, но более изящное и утончённое по дизайну. За спиной святой клином стояли монахини в чёрных одеждах, каждая — с Зингером в руках. Их было порядка тридцати. Единственное исключение составляла ещё одна монахиня, сидевшая рядом со святой, свесив ноги с неровного края. Она обнимала Клементину за колени, а головой прижималась к её бедру. Глаза странной монахини были закрыты, а на лице играла улыбка. Все остальные участники композиции, включая саму Клементину, напротив, были предельно серьёзны и торжественны.
— Что всё это значит? — спросил у провожатой Сэм.
Глаша ответила:
— «Космодамианск» был уничтожен противокорабельной шрапнелью. Он не был бронирован, поэтому превратился в решето. Матушка Клементина погибла от взрывной декомпрессии. Её тело не пострадало. Его пластинировали и выставили здесь, вместе с другими монахинями, чьи тела также были спасены с «Космодамианска» и пластинированы.
— То есть, это не скульптура, а её настоящее тело? — озвучил Сэм свою догадку.
— Так и есть, — кивнула Глаша. — Это мощи матушки Клементины. Они нетленные и благоуханные, благодаря пропитывающему их специальному составу. Можете спуститься в кратер и возложить цветы. Захотите приложиться, знайте — миряне целуют матушку в правый ботинок.
— А кто это сидит рядом с ней? — спросил Сэм.
— Имени этой сестры никто не знает, — пожала плечами Глаша. — Говорят, матушка в ней души не чаяла, вот и велела посадить у своих ног.
Сэм и Миранда спустились в кратер по ступеням и по таким же ступеням поднялись к фигуре святой. Когда Беккет встал перед пластинированными мощами святой, он смог заглянуть ей в глаза. Ощущение было такое, будто перед ним живой человек, просто затаивший дыхание. Детектив преклонил колено и, следуя просьбе друга, прикоснулся губами к лакированному носку ботинка. Шарик с цветами он положил рядом. Пусть миссия его была завершена, подниматься он не торопился. Вместо этого он посмотрел в улыбающееся лицо неизвестной сестры, сидевшей у ног своей начальницы. Это была девушка лет двадцати. Несмотря на светлую кожу и светлые вьющиеся волосы, в ней было что-то арабское. Широкий нос, полные губы. Заострённое книзу лицо. «Интересно, какие у неё глаза», подумал Сэм. «Наверняка, карие», решил он.