Воины привели нас к большому зданию, и мы по лестнице поднялись на крышу, где нас уже ждал флайер. Падвар передал нас офицеру, который отнесся к нам с нескрываемой враждебностью и даже ненавистью.
Мы поднялись на борт флайера, и тот сразу взмыл в воздух и полетел к центру города.
Под нами проплывал Тьянат. Я видел, что этого города не коснулись веяния нового времени. На всем лежала печать древности. Многие дома были так стары, что нуждались в ремонте, хотя сам город утопал в зелени садов и производил скорее приятное впечатление, чем удручающее. Вскоре мы приземлились на крыше одного из домов вблизи дворца джеда.
Под усиленной охраной нас провели в какое-то официальное помещение, где нам пришлось довольно долго ждать аудиенции чиновника высокого ранга.
Чиновник, видимо, уже все знал об обстоятельствах нашего появления в Тьянате.
—Что вам нужно в Тьянате, джахарцы?— спросил он.
—Я не из Джахара,— ответил я.— Посмотрите на мою эмблему.
—Эмблему заменить не сложно.
—Этот воин не менял эмблему,— сказала Тавия.— Он не из Джахара. Он из Хастора. Это я из Джахара.
Чиновник удивленно посмотрел на нее;
—Значит, ты не отрицаешь этого?
—Но я родом из Тьяната.
—Как это?
—Меня в детстве украли из Тьяната, и всю свою жизнь я провела как рабыня при дворе Тул Акстара, джеддака Джахара. Только недавно мне удалось бежать на том флайере, на котором мы прилетели в Тьянат. Возле Ксанатора меня захватили в плен зеленые воины. Этот человек, Хадрон из Хастора, спас меня. Мы вместе прилетели в Тьянат, надеясь на дружеский прием.
—Кто твои родные в Тьянате?
—Не знаю. Я была ребенком. Я практически ничего не помню о жизни в Тьянате.
—Как твое имя?
—Тавия.
Чиновник, до этого рассеянно слушавший ответы девушки, внезапно насторожился, в глазах его вспыхнули огоньки.
—Ты ничего не знаешь о своей семье и родных?— спросил он.
—Ничего.
Чиновник повернулся к падвару, который привел нас:
—Пусть остаются здесь до моего возвращения. С этими словами он поднялся и быстро вышел.
—Кажется, он обратил внимание на твое имя,— заметил я.
—Вряд ли.
—Может, он знает твою семью? Во всяком случае, по его поведению можно предположить, что нами будут заниматься.
—Надеюсь, что да.
—Видно, все твои беды позади,— сказал я.— И я буду счастлив за тебя.
—А ты, вероятно, получишь здесь помощь и сможешь продолжать поиски Саномы Тора.
Она проговорила это очень тихо, почти печально.
Как ни велика была моя радость от того, что после разговора с чиновником у меня появилась надежда на будущее, она омрачалась предстоящей разлукой с Тавией. Казалось, что я знаю ее целую вечность, так эти несколько дней, проведенные с нею, сблизили нас.
Я знал, что мне будет не хватать ее острого ума, ее сердечности, ее дружелюбия. Но в памяти моей всплыли прекрасные черты Саномы Тора. Я вспомнил свой долг и постарался отогнать прочь все сожаления, так как знал, что любовь — более сильное чувство, чем дружба, а я любил Саному Тора.
Нам пришлось довольно долго ждать возвращения чиновника. Когда он появился, я впился глазами в его лицо, стараясь найти на нем признаки хороших вестей, но лицо его было непроницаемо. А когда я услышал его слова, обращенные в падвару, я вообще ничего не мог понять.
—Заточите женщину в Восточную башню,— сказал он,— а этого человека в подземную тюрьму, И все. Это было как удар в лицо. Я взглянул на Тавию и увидел, что она смотрит на чиновника широко раскрытыми глазами.
—Значит, мы пленники?— спросила она.— Я, дочь Тьяната, и этот воин, представитель дружественного народа, который пришел сюда, надеясь на помощь и защиту?
—Вы все узнаете, когда предстанете перед джедом,— рявкнул чиновник.— Я все сказал. Уведите их.
Воины грубо схватили меня. Тавия повернулась ко мне.
—Прощай, Хадрон из Хастора. Это моя вина, что ты здесь. Простишь ли ты меня?
—Не кори себя, Тавия,— сказал я.— Кто мог это предвидеть?
Нас вывели из комнаты через разные двери, и когда мы повернулись, чтобы в последний раз посмотреть друг на друга, слезы были на глазах Тавии и в моем сердце.
В подвале, куда меня немедленно привели, было сыро, холодно, но там не было кромешной тьмы. Через железные решетки двери в мою камеру проникал тусклый свет из коридора, где слабо светили древние радиевые лампы. Да, это был свет, и я благодарил судьбу за это. Я был уверен, что сошел бы с ума, если бы оказался в заключении в кромешной тьме.
Меня приковали тяжелой цепью к железному кольцу, замурованному в стене. Затем охранники вышли и закрыли за собой тяжелую дверь с металлической решеткой.
Когда шаги охранников затихли, я услышал возле камеры слабый шум. Что это могло быть? Я пристально вглядывался в сумрачный полумрак.
Когда мои глаза привыкли к слабому свету, я увидел в своей камере фигуру человека возле стены. А когда он двинулся, я услышал звон цепей. Но вот его лицо повернулось ко мне, но я не мог различить его.
—Еще один гость попробовал гостеприимства Тьяната?— спросил голос — чистый голос мужчины, приятный голос.
—Значит, здесь таких, как я, много?— спросил я.
—В этой камере я был один. Теперь нас двое. Ты откуда?
—Я из Хастора. Из империи Тардоса Морса, джеддака Гелиума.
—Ты далеко забрался.
—Да. А ты откуда?
—Я из Джахара. Мое имя Нур Ан.
—А мое Хадрон. Почему ты здесь?
—Я пленник, так как я джахарец. А какое преступление совершил ты?
—Они решили, что я из Джахара.
—Почему? На тебе была эмблема Джахара?
—Нет. На мне эмблема Гелиума. Но получилось так, что я прилетел сюда на флайере Джахара.
Он присвистнул.
—Это трудно будет объяснить,— сказал он.
—Это я уже понял. Они не поверили ни моим словам, ни словам моего товарища.
—Значит, ты был не один? Где же второй?
—Это была девушка. Она родилась в Тьянате, но долго жила в Джахаре. Может, позже они освободят ее, но пока мы в тюрьме. Я слышал, что ее приказали заточить в восточную башню. А меня приказали бросить в подвал.
—И ты сгниешь здесь, если тебе не посчастливится попасть на Игры, или тебе так не повезет, что тебя приговорят к смерти.
—Что такое смерть?— спросил я, заинтригованный его тоном, когда он произнес это слово.
—Не знаю. Но охранники утверждают, что это нечто ужасное. Может, они просто пугают меня, но все же мне бы не хотелось встретиться со смертью.
—Тогда будем надеяться на Игры,— заметил я.
—В Тьянате живут скучные и глупые люди. Охранники мне говорили, что Игры бывают здесь очень редко, раз в несколько лет. Но все же будем надеяться, так как гораздо лучше умереть с мечом в руке, чем гнить здесь или быть приговоренными к смерти, какова бы она ни была.
—Ты прав, будем надеяться, что джед Тьяната захочет развлечься в самое ближайшее время.
—Так значит ты из Хастора,— сказал он после долгого молчания.— Это далеко отсюда. Тогда действительно важное дело привело тебя сюда.
—Я пробирался в Джахар.
—Возможно, что тебе повезло, что ты попал сюда. Хотя я сам из Джахара, я не могу похвастаться тамошним гостеприимством.
—Значит, меня и там не ждал сердечный прием?
—Клянусь предками, нет,— воскликнул он.— Тул Акстар бросил бы тебя в подвалы, даже не спросив твоего имени. А подвалы в Джахаре гораздо страшнее, чем здесь.
—Я не предполагал ставить в известность Тула Акстара о своем появлении.
—Ты шпион?
—Нет. Дочь командира умака, в котором я служу, была похищена джахарцами. И у меня есть причины полагать, что ее похитили по приказу Тул Акстара. Я отправился сюда, чтобы освободить ее.
—Ты говоришь это джахарцу,— сказал он.
—Да, и без раздумий. Во-первых, я понял, что ты не друг Тул Акстара, а во-вторых, у тебя мало шансов скором времени оказаться в Джахаре.
—Ты прав и в том, и в другом. Я действительно не испытываю дружеских чувств к Тул Акстару. Он — настоящее животное, ненавидимое всеми честными людьми. У меня такая же причина ненавидеть Тул Акстара, как и у тебя, так что мы действительно связаны общими узами.
—Каким образом?
—Всю свою жизнь я просто презирал Тул Акстара. Но это презрение не трансформировалось в ненависть, пока он не украл женщину.
—Женщину из твоей семьи?
—Мою невесту, ту, на которой я хотел жениться. Я дворянин. Я происхожу из богатого и древнего рода. Поэтому Тул Акстар имел основания бояться меня. Он конфисковал мое имущество и приговорил меня к смерти. Но у меня было много друзей, и один из них, простой воин, помог мне бежать.
Я пробрался в Тьянат и рассказал мою историю Хай Озису, джеду, и положил свой меч к его ногам. Однако этот старый идиот увидел во мне только шпиона и приказал бросить меня в подземную тюрьму, где я и нахожусь с тех пор.
—Видимо, Джахар действительно несчастный город, раз им правит такой человек, как Тул Акстар, много слышал о нем, но хорошего — ничего.
—В нем и нет ничего хорошего. Это жестокий тиран, погрязший в коррупции и разврате. И если бы великие города Барсума узнали, о чем мечтает этот тиран, Джахар был бы давно стерт с лица земли, а сам Тул Акстар уничтожен.
—Что ты имеешь в виду?
—Последние двести лет Тул Акстар вынашивает мечту покорить всю планету. Он делает все, чтобы увеличить численность своей армии. Каждая женщина в городе взята на учет, и ведется строгий контроль рождаемости каждой женатой пары. Женщины, производящие свет младенцев мужского пола, поощряются. В результате произошел буквально взрыв в численности населения — и одновременно голод, так как сельское хозяйство Джахара не способно прокормить столько людей. В некоторых районах даже наблюдаются случаи каннибализма.
6.Приговорен к смерти
Но я недолго пробыл в подвале. Вскоре пришли воины, сняли с меня цепи и вывели из тюрьмы. Их было только двое, и я не мог не заметить, что они были довольно беспечны, и я решил, что меня ведут, чтобы освободить.