Люди глядели на маленького старика в изумлении.
— Люди Манатора! — прокричал он своим тонким и пронзительным голосом.
— Может ли править нами трус и лжец?
— Тащите его вниз! — крикнул О-Тар.
— Нет, пока я не кончу говорить, — возразил И-Гос, — это мое право. Я могу поплатиться за свои слова жизнью — я знаю это, и все вы тоже. Поэтому я требую, чтобы вы меня выслушали. Это мое право!
— Это его право! — как эхо, послышалось множество голосов с разных сторон.
— Я могу доказать, что О-Тар трус и лжец! — продолжал И-Гос. — Он утверждал, что смело смотрел в лицо ужасам в комнате О-Мая и не нашел там раба Турана. Я был там, спрятавшись за занавесами, и видел все. Туран скрывался в этой комнате — лежал в постели О-Мая, когда О-Тар, дрожа от ужаса, вошел в комнату. Туран, проснувшись, сел в постели, и в это время раздался испуганный крик. О-Тар вскрикнул и потерял сознание.
— Это ложь! — вскрикнул О-Тар.
— Это не ложь. Когда О-Тар вернулся из покоев О-Мая и хвастал своими подвигами, он собирался вызвать рабов, чтобы приказать принести питье. Он хотел ударить своим кинжалом в гонг, как делал это всегда. Все заметили это. А был ли у него кинжал? О-Тар, где кинжал, который ты брал с собой в комнату О-Мая? Ты не знаешь, а я знаю. Пока ты лежал без памяти от страха, я вытащил его из твоих ножен и спрятал среди спальных шелков на постели О-Мая. Он и сейчас там лежит, а если кто-то сомневается, давайте пошлем туда людей: они найдут кинжал, и все убедятся в лживости джеддака.
— Но что делать с этим самозванцем? — крикнул один из вождей. — Будет ли он все так же стоять безнаказанно у трона Манатора, пока мы спорим о своем джеддаке?
— Благодаря его отваге мы знаем о трусости О-Тара, — ответил И-Гос, — и благодаря ему у нас будет лучший джеддак.
— Мы сами выберем джеддака! Схватить и убить раба! — раздались крики из разных концов зала.
Гохан между тем внимательно прислушивался, как бы надеясь на что-то. Он видел, как воины, приближаются к помосту, где он стоял с обнаженным мечом, обхватив одной рукой Тару. И если его план не удастся, это будет означать для него смерть. И он знал, что Тара тоже умрет. Неужели все его усилия были напрасны?
Несколько воинов настаивали на необходимости отправиться в покои О-Мая и поискать там кинжал. Если его найдут, то это докажет трусость О-Тара. Наконец трое согласились пойти.
— Не бойтесь, — сказал им И-Гос. — Там нет опасности. Я часто бывал в этой комнате, а Туран спал там много ночей. Стоны и крики, напугавшие вас и О-Тара, издавал он, чтобы отпугнуть всех от своего убежища.
Полные стыда, трое вождей отправились на поиски кинжала О-Тара.
Теперь все взоры вновь обратились к Гохану.
Воины с обнаженными мечами приблизились к трону, но двигались они медленно, все видели этого раба на поле Джэтана и знали силу его оружия. Когда они достигли ступеней трона, откуда-то издалека донесся сильный гул, затем вновь и вновь, и Туран улыбнулся, вздохнув с облегчением. Возможно, в конце концов помощь в конце концов придет вовремя. Все находившиеся в зале прислушались. Теперь до их ушей донесся звук ружейных выстрелов, а сверху, с крыши дворца, послышался грохот.
— Что это? — спрашивали все друг друга.
— Большая буря пришла в Манатор, — предположил один.
— Не думайте о буре, пока не убьете вот этого врага, осмелившегося стоять у трона вашего джеддака! — настаивал О-Тар. — Хватайте его.
Но в это время шпалеры за троном раздвинулись, и из-за них выступил воин. Восклицания удивления и страха вырвались из уст воинов О-Тара.
— У-Тор! — воскликнули они. — Измена!
— Это не измена, — сказал У-Тор низким голосом. — Я привел вам нового джеддака всего Манатора. Не лживого труса, а храброго человека, которого вы все любите.
Он отступил в сторону, и другой воин вышел из прохода, скрытого за шпалерой. Это был А-Кор, и при виде его зазвучали возгласы удивления, восторга, гнева: все поняли, что произошел умело организованный государственный переворот. Вслед за А-Кором появились другие воины, пока помост не заполнился ими — все это были воины Манатоса.
О-Тар призывал своих воинов к атаке, но в это время окровавленный падвар вбежал в зал.
— Город пал! — громко крикнул он. — Войска Манатоса ворвались через Ворота Врагов. Рабы из Гатола восстали и обезоружили дворцовую охрану. Большие воздушные корабли высаживают воинов на крыше дворца и на поле Джэтана. Люди Гелиума и Гатола в Манаторе. Они громко выкрикивают имя принцессы Гелиума и клянутся превратить Манатор в погребальный костер. Небо черно от кораблей. Огромными флотилиями движутся они с востока на юг.
Вновь широко распахнулась дверь в Зал Вождей. Повернувшись, люди Манатора увидели еще одну фигуру — мощного мужчины с белой кожей, черными волосами и серыми, сверкавшими, как сталь, глазами. За ним в Зал Вождей хлынули воины в доспехах далеких стран. Сердце Тары из Гелиума при виде вновь прибывших забилось от восторга.
Это был джед Джон Картер, Главнокомандующий Барсума; он пришел во главе победоносных войск, чтобы освободить свою дочь, а рядом с ним был Джор Кантос, с которым она была помолвлена. Джон Картер произнес:
— Сложите оружие, воины Манатора. Я вижу, моя дочь жива, ей не причинили вреда, поэтому кровь не прольется. Ваш город полон людей У-Тора, воинов Гатола и Гелиума. Дворец в руках рабов из Гатола, и около тысячи моих воинов находятся в окружающих этот зал коридорах и комнатах. Судьба вашего джеддака в ваших руках. Я не хочу вмешиваться. Я пришел, чтобы освободить свою дочь и рабов из Гатола. Я сказал! — И не ожидая ответа, будто зал был полон его людей, а не вражеских воинов, он направился к Таре.
Вожди Манатора были ошеломлены. Они смотрели на О-Тара, но он мог лишь беспомощно смотреть, как враги выходят из зала Вождей и окружают трон. Затем вошел одвар армии Гелиума.
— Мы задержали трех вождей, — доложил он Главнокомандующему, — они просят, чтобы их допустили в тронный зал к их товарищам и говорят, что их сообщение решит судьбу Манатора.
— Приведите их, — сказал Главнокомандующий.
Трое вождей, окруженные конвоем, подошли к ступенькам трона. Один из них повернулся к манаторианам и высоко поднял в правой руке украшенный драгоценными камнями кинжал.
— Мы нашли его, — сказал он, — там, где указал И-Гос. — И он многозначительно посмотрел на О-Тара.
— А-Кор — джеддак Манатора! — послышался возглас, подхваченный сотнями голосов.
— В Манаторе может быть только один вождь и джеддак, — сказал вождь, державший кинжал. Его глаза по-прежнему были устремлены на злополучного О-Тара. Он подошел к нему и протянул кинжал низвергнутому правителю. — В Манаторе может быть лишь один джеддак, — повторил он многозначительно.
О-Тар взял протянутый ему кинжал и по самую рукоять вонзил себе в грудь, одним — единственным поступком вернув уважение своего народа и заняв вечное место в Зале Вождей.
Когда он упал, в огромном зале наступила тишина. Ее прервал голос У-Тора.
— О-Тар умер! — воскликнул он. — Пусть А-Кор правит до тех пор, пока вожди всего Манатора не соберутся для выборов нового джеддака. Каков ваш ответ?
— Пусть правит А-Кор! А-Кор — джеддак Манатора! — такие возгласы заполнили зал. Никто не возражал.
А-Кор поднял меч, призывая всех к молчанию.
— Воля А-Кора, — сказал он, — воля великого джеда Манатоса, командующего войсками Гатола, знаменитого Джона Картера, Главнокомандующего Барсума, — их воля такова: пусть будет мир в Манаторе. Я приказываю: жители Манатора должны встретить воинов других городов и стран как гостей и друзей, показать им все, что есть интересного в нашей столице, проявив гостеприимство. Я сказал.
И У-Тор и Джон Картер в сопровождении своих воинов смешались с жителями Манатора.
Когда зал опустел, Джор Кантос подошел к Таре. Счастье девушки померкло при виде человека, который, как она считала, был ею обманут. Она страшилась предстоящего объяснения. Джор Кантос, преклонив колено, поцеловал пальцы ее руки.
— Прекрасная дочь Гелиума, — сказал он, — как осмелюсь я начать разговор, как мне рассказать о том бесчестье, которое я, не желая того, нанес тебе? Могу лишь положиться на твое великодушие, но если ты потребуешь, я возьму кинжал и последую примеру О-Тара.
— Что это значит? — спросила Тара. — О чем ты говоришь, почему ты говоришь загадками с той, чье сердце разбито?
— Ее сердце разбито! — Молодой падвар ничего не понимал, ему легче было умереть, чем произнести те слова, которые он должен был сказать. — Тара из Гелиума, — продолжал он. — Мы все считали тебя мертвой. Меня долго не было в Гелиуме. Я искренне оплакивал тебя, но потом, совсем недавно, женился на Оливии Мартис. — Он встал и взглянул на нее, как бы говоря: «Теперь пошли меня на смерть».
— О, какой же ты глупый! — воскликнула Тара. — Ничего лучшего ты не мог сказать. Джор Кантос, я должна поцеловать тебя.
— Не думаю, что Оливия Мартис будет протестовать, — ответил он, и его лицо озарилось улыбкой.
Пока они говорили, группа людей вошла в тронный зал в простых доспехах, совершенно лишенных украшений. Когда они приблизились, Тара позвала к себе Гохана.
— Джор Кантос, — сказала она. — Это пантан Туран, его верность и храбрость завоевали мою любовь.
Джон Картер и предводитель вновь вошедших, стоявшие рядом, быстро взглянули на троих у трона. Первый из них загадочно улыбался, а второй обратился к принцессе Гелиума.
— Пантан Туран! — воскликнул он. — Знаешь ли ты, дочь Гелиума, что тот, кого ты называешь пантаном, — Гохан, джед Гатола?
Мгновение Тара казалась удивленной, затем пожала прекрасными плечами и повернулась к Гохану.
— Джед или пантан, — сказала она, — какая разница для той, кто стала рабыней? — И она шаловливо засмеялась, глядя в улыбающееся лицо возлюбленного.
Закончив свой рассказ, Джон Картер встал со стула и потянулся, как большой лев.
— Ты уходишь? — воскликнул я. Мне была невыносима сама мысль о его уходе. Казал