Окружившие Льва Толстого так называемые друзья, а именно некий выдававший себя за пианиста Гольденвейзер, доктор Соломон Маковицкий и английский шпион Мойше Чертков, смогли убедить Льва Толстого, что если он отпишет всё своё состояние им, то они его пустят на развитие «толстовских» организаций. Чтобы подтвердить своё намерение действием, они, как можно убедиться из любой официальной биографии писателя, увезли его в лес, где бандит и громила Гольденвейзер вынул пистолет, и под дулом этого оружия Толстой был вынужден составить завещание.
Однако заговорщикам не удалось полностью скрыть свой замысел от семьи Толстого, за которой стояла германская разведка. Завещание было выкрадено из голенища толстовского сапога оберстом Шматке, служившим в доме под видом лакея Васьки.
Разумеется, Гольденвейзер и его сионистская компания готовы были расправиться с писателем в Ясной Поляне. Оружие было готово, ножи наточены. Но старик Порфирий, который когда-то учился в яснополянской школе, успел шепнуть засыпавшему уже Толстому в окно, что жить ему осталось считаные минуты.
Несмотря на почтенный восьмидесятислишнимлетний возраст, писатель схватил завещание, вылез в окно, вскочил на подведённого к окну Порфирием резвого коня Делира, натянул на голову серую шляпу и, несмотря на отвратительную погоду, которая царила в пять утра 28 октября 1910 года, поскакал к станции.
Теперь я должен открыть главную тайну, известную лишь узкому кругу толстоведов и скрываемую от простых людей. На самом деле Лев Толстой всю жизнь любил лишь одну женщину — Аксинью Бузыкину и детей от Аксиньи. Несмотря на то что, находясь под семейной и масонской цензурой, Лев Толстой не мог поддерживать связей с Аксиньей, он не оставлял надежды когда-то возобновить с ней если не сексуальные, то духовные связи. И вот однажды к нему пришло письмо из нашего города Великий Гусляр, в котором, откликаясь на молчаливый призыв Льва Толстого, их с Аксиньей дочь Стеша кинула в почтовый ящик открытку — жива, мол, папа, маму похоронила, состоим в Союзе русского народа. Тут же Толстой откликнулся на скромный привет Стеши, и между ними завязалась оживлённая переписка, пролежавшая без движения, к счастью, никому не известная, до наших дней.
В последнем из своих писем Лев Николаевич сообщил Стеше, что застал ночью Софью Андреевну за обыском в его кабинете (в поисках завещания) и решил бежать, о чём мы уже знаем. Бежать он будет в направлении Великого Гусляра, чтобы встретиться с дочерью в пути и составить новое завещание, которое передавало бы немалые средства Льва Толстого на нужды русского народа.
Но ни Стеша, ни Лев Николаевич не подозревали, что все письма и записки, полученные в пути, тут же попадали в руки одного из членов масонской банды — доктора Гирша Маковицкого, который уже успел вызвать на станцию Астапово своих сообщников. Сионистское лобби захватило комнату, в которой лежал с воспалением лёгких писатель, а германские и английские шпионы во главе с Софьей Андреевной осадили дом и установили на водокачке пулемёт, рассчитывая прикрыть огнём штурм станции.
Как раз той ночью подоспели наши земляки во главе со Стешей и подъесаулом великогуслярского казачьего войска Владленом Пупицей. И тут наступила трагическая развязка.
Группа сионистов, которая контролировала внутренности станции с помощью сионистски настроенных журналистов, поняла, что с минуты на минуту начнётся штурм станции как силами Софьи Андреевны, так и великогуслярскими казаками. Свидетели говорят, что в этот момент великий писатель тревожно спросил: «Который час? Не приехала ли ещё Стеша?»
Давид Маковицкий и Гольденвейзер в четыре руки тут же протянули классику стакан цианистого калия.
И когда с одной стороны в помещение начальника станции ворвались наши, а с другой стороны — ихние, всё было кончено — сионистская группа уходила через заднее окно и оттуда — огородами к ожидавшей дрезине.
В начавшейся ночной перестрелке погибло ещё несколько человек, в том числе супруга писателя Софья Андреевна и большинство его детей. Однако сионистское лобби, войдя во владение Ясной Поляной и всеми авторскими правами Льва Толстого, наняло на роли вдовы и детей классика нужных им людей, а следователи были, разумеется, все куплены. И эта тайна остаётся неокончательно разгаданной по сей день, хотя документы, которыми я располагаю, совершенно бесповоротны.
Разумеется, среди читателей вашей газеты найдутся какие-нибудь чистоплюи, которые заявят, что строить фантастические и бредовые измышления о великих людях неэтично и даже грубо. Но нельзя забывать и о том, что для масонов все средства хороши. Так что лучше горькая и сомнительная на первый взгляд гипотеза, чем деликатное умолчание.
В настоящее время, продолжая раскопки в нашем городском архиве, я обнаружил ещё несколько сенсационных и отлично документированных папок. Достаточно назвать их вам, уважаемый читатель, чтобы вы с нетерпением открывали нашу газету в ожидании подробностей исторической правды.
Вот они, ожидающие исследователя дела:
«Дело о коллективном убийстве герцога гр. Синяя Борода его восемью жёнами, произведённом с особым цинизмом».
«Дело о каннибализме, выразившемся в пожирании гр. Колобком гражданки Лисы».
«Дело о словесном оскорблении гр. Красной Шапочкой гр. Хасбулатова при исполнении последним служебных обязанностей».
Дальнейшие раскопки продолжаются.
С уважением,
Николай Ложкин,
пенсионер,
г. Великий Гусляр.
Богомольцы должны трудиться!
Уважаемая редакция!
Позвольте поделиться с вами некоторыми плодотворными соображениями, пришедшими мне в голову в процессе ознакомления с напечатанной в № 4 статьёй «Богомольная пальма из Фаридпура», посвящённой деятельности индийского естествоиспытателя Джагдиша Чандра Боса (1858–1937).
Замечательный учёный раскрыл тайну «богомольной пальмы», которая в определённое время суток, совпадающее с часами вечерней молитвы, склонялась перед храмом. После тонких наблюдений обнаружилось, что пальма как таковая не принимала сознательного участия в религиозных действиях, — термографическая кривая убедительно показала, что наклон пальмы вызван изменениями в суточной температуре воздуха. Индийский учёный пришёл к обоснованному выводу, что геотропическая реакция (реакция растения на земное притяжение) вкупе с термическими изменениями превращает в богомольца практически любое дерево.
Размышляя над опытами индийского коллеги, я в который уже раз был опечален неумением современников развивать полезные идеи. Только вдумайтесь! Опыт Д.Ч. Боса открывает новые перспективы не только в ботанике, но и в энергетике! Вкратце моё предложение, подкреплённое соответствующими расчётами, сводится к следующему.
Используя «богомольный эффект», мы обязаны срочно пересмотреть методику посадок и в целом ряде случаев отказаться от вертикального положения саженцев в почве. Высаживая молодые деревья под оптимальным (45–50 градусов) углом и добиваясь, чтобы они вырастали именно в таком, наклонном положении, мы получим множество полезных результатов. Они должны быть очевидны любому мыслящему человеку, однако я позволю себе некоторые разъяснения.
1. Снимать плоды с фруктовых деревьев можно будет в послеполуденное время (что гораздо приятнее), когда, склоняясь к земле, деревья дадут возможность даже малым детям срывать яблоки и груши, не пользуясь лестницами и не поднимаясь на цыпочки.
2. Посадка сосен и лиственниц позволит добывать дешёвую электроэнергию. Соединённые проводами тысячи, может быть, миллионы деревьев, раскачиваясь, будут крутить генераторы и совершать полезную работу, посылая нам электрический ток.
3. Наконец, следует учитывать и эстетическое значение нового метода. Какие богатые перспективы он открывает в создании парковых ансамблей! Представьте себе, что вы гуляете по вертикальному парку утром, а вечером приходите совсем в иной, горизонтальный парк.
Надеюсь, что упомянутыми примерами никак не исчерпывается вся гамма возможных применений нового метода. Я убеждён, что читатели журнала найдут ещё более смелые пути использования моих научных идей.
Замечу в заключение, что в настоящее время я веду предварительные переговоры с дирекцией парка в городе Великий Гусляр, которой предлагаю срубить ныне растущие деревья и высадить аллеи по новому методу. При положительном решении вопроса отпадёт необходимость закрывать парк с наступлением темноты для пресечения отдельных случаев поцелуев на скамейках, поскольку в определённое время (по моим расчётам — 22 часа) деревья будут ложиться поперёк аллей, препятствуя входу в парк.
С уважением,
профессор Лев Христофорович Минц,
гор. Великий Гусляр.
Главному редактору журнала «Уральский следопыт»
Уважаемый товарищ редактор!
В первом номере за 1987 год Вы опубликовали «герб» города Великий Гусляр, старожилом которого я имею честь являться.
К сожалению, автор рисунка проявил вопиющую историческую безответственность, полагая, что не найдётся ни одного патриота моего города, который даст ему по рукам.
В действительности герб Великого Гусляра известен уже с XIV века. Изображал он конного охотника, пронзающего копьём медведя. Этот же всадник изображался и на печатях Великого Гусляра, находки которых археологами на Аляске и в Калифорнии вызвали недавно сенсацию в научных кругах.
При составлении гербовника городов российских во 2-й половине XVIII века под надуманным предлогом, что герб этот схож с гербом Москвы, изображавшим Георгия Победоносца, пронзающего копьём дракона, Великому Гусляру был навязан новый герб. Только постоянной завистью москвичей к традициям и древностям Гусляра можно объяснить эту историческую несправедливость.
Гуслярский герб образца 1767 года делился на 3 части. Сверху слева был изображён герб города Вологды, справа — Архангельска. Объяснялось это тем, что эти два губернских центра бесплодно спорили, кому подчинён Великий Гусляр, т. к. он затерялся в лесах как раз на границе этих двух губерний. В нижней половине щита на голубом фоне находилась ладья с дружиной землепроходцев в ней. На носу в ней сидел гусляр, исполняющий походную песню.