гестапо». Однако Австрия, Западная Германия и Польша потребовали экстрадиции Штангля из Бразилии.
Австрийское министерство иностранных дел попросило арестовать Штангля. Ведь он родится в 1908 году в Австрии и перед службой в СС занимал пост офицера полиции. Польша хотела судить Штрангля потому, что Собибор и Треблинка находились на ее территории. Западная Германия (ФРГ) обосновывала свою просьбу тем, что и Польша, и Австрия находились под нацистской оккупацией, когда Штангль действовал в качестве немецкого функционера. Пока Верховный суд Бразилии разбирал правовые основания этих соперничающих петиций, Штангль оставался под арестом и допрашивался по поводу тех скрывающихся нацистов, которые могли жить в Южной Америке.
5 марта 1967 года голландские журналисты взяли интервью у Симона Визенталя, который прибыл в страну, чтобы посетить свою замужнюю дочь в Утрехте. Он сообщил, что вскоре в Южной Америке будет арестовано еще одно важное лицо, подозреваемое в военных преступлениях, имя которого он не будет раскрывать. Визенталь утверждал, что большинству военных преступников в Южной Америке помогала «очень влиятельная и опасная организация» Kamerade nwerk («Действие ради товарищей»).
Затем, 11 мая, шеф секретной полиции Гватемалы Эдуардо Гарсиа Гомес объявил об аресте в Марискосе, деревне, расположенной в 155 милях к северо-востоку от столицы Гватемалы, облысевшего, седобородого человека. Он назвался Хуаном Фалеро Мартинесом, бродячим плотником, уроженцем Уругвая. На его лице сохранились следы пластической операции. Гватемальская полиция подозревала, что нашла Мартина Бормана, хотя человек, назвавшийся Хуаном Фалеро Мартинесом, сказал, что такое предположение «безумно».
Доктор Фриц Бауэр потребовал, чтобы отпечатки пальцев подозреваемого доставили в Западную Германию. Через пять дней после ареста дежурный полицейский патруль снял его отпечатки пальцев в аэропорту Рейн-Майн (здесь долгое время располагалась авиабаза ВВС США. — Ред.) во Франкфурте-на-Майне и доставил их в Бюро по вопросам преступлений в соседнем Висбадене. Там эксперты сравнили эти отпечатки пальцев с отпечатками Бормана. Они не сошлись.
7 июня Верховный суд Бразилии разрешил наконец споры вокруг Франца Штангля, согласившись выслать его в Западную Германию. Через шестнадцать дней он сошел с самолета в Дюссельдорфе и был прикован наручниками к двум западногерманским полицейским. Тогда гражданский суд Дюссельдорфа не назначил даты суда над ним. Но против него выдвинули обвинения в ответственности за уничтожение в Треблинке 400 тысяч евреев из Варшавского гетто и еще двадцать три обвинения в убийствах отдельных лиц.
Перед судом доктор Фриц Бауэр допросил Штангля относительно местонахождения Бормана. И 4 июля Верховный суд Бразилии получил официальную просьбу западногерманского министерства юстиции о превентивном аресте и экстрадиции секретаря фюрера. Это, однако, не значило, что министерство юстиции верило в то, что Борман в Бразилии. Доктор Бауэр охарактеризовал акцию как рутинную и не более чем «напоминание» о том, что западногерманские власти обращались почти ко всем латиноамериканским странам с просьбами об аресте и экстрадиции скрывающихся нацистских военных преступников. 7 июля доктор Бауэр сообщил журналистам результаты своего допроса Штангля.
«Штангль ничего не знает о местонахождении Бормана, — отметил доктор Бауэр. — Даже если бы он знал, то ничего бы нам не сказал».
Так угасла последняя, наиболее обещающая возможность раскрыть тайну местонахождения Мартина Бормана. Был ли шанс ее раскрыть? Военные разведки Великобритании, Франции, Соединенных Штатов и Советского Союза разыскивали секретаря фюрера или доказательства его гибели в послевоенные годы без очевидного успеха. Определенный ответ на вопрос о его судьбе ускользал в последний момент от Симона Визенталя, доктора Фрица Бауэра, советского писателя, майора Льва Безыменского, а также следователей западногерманского Центра подготовки и координации по уголовному преследованию лиц, ответственных за концентрационные лагеря и военные преступления. Этот Центр со времени своего образования в 1958 году добыл достаточные доказательства для проведения судебных процессов по 796 уголовным делам.
Может, Борман не был найден потому, что погиб в Берлине? Если дело обстояло так, то почему не был обнаружен его труп? И как быть со всеми свидетелями, которые с 1945 года утверждали, что видели его живым в Западной Германии, Испании, Италии и Латинской Америке? Действительно ли Борман спасся бегством из Берлина и при помощи нацистских фондов, а может, и пластической операции ухитрялся более двух десятилетий, в стремлении избежать разоблачения, быть умнее и изобретательнее, чем, к примеру, Науман, Эйхман и Штангль?
Неужели нельзя получить удовлетворительного ответа на вопрос о судьбе главы канцелярии нацистской партии и секретаря фюрера?
Один ответ существовал с 1953 года, хотя этот ответ был столь же фантастичным, сколь и возвышение Мартина Бормана от осужденного до ближайшего доверенного лица человека, едва не завоевавшего Европу.
Глава 17Напоминание
Обнаружение скрывающихся нацистов и проведение судебных процессов по делам о военных преступлениях уступили место в качестве главных целей Соединенных Штатов и Советского Союза в 1953 году новым проблемам, вызванным холодной войной. Северокорейские и китайские войска, сражавшиеся с войсками Соединенных Штатов и других стран ООН в Корее, получали оружие и другие необходимые материалы от Советского Союза. Между двумя великими державами, бывшими союзницами в борьбе с нацистской Германией, почти не было туристского обмена, торговых и прочих нормальных отношений.
Внутри самого Советского Союза в начале 1953 года существовала атмосфера страха в связи с «делом врачей». Семидесятитрехлетний Сталин, все еще остававшийся во власти, инспирировал обвинение группы врачей, в основном евреев, в заговоре с целью уничтожения советского руководства. Те на Западе, которые специализировались на разгадке сталинских задумок, интерпретировали «дело врачей» как сигнал к началу новой чистки лиц, стремившихся изменить политику диктатора.
Через восемь лет после смерти Гитлера Западная Германия стала одним из наиболее процветающих и экономически мощных государств в мире. Федеративная Республика Германия, созданная в 1949 году, была на пути обретения полного суверенитета, хотя Великобритания, Франция и Соединенные Штаты сохраняли некоторый контроль в статусе оккупационных держав. Перевооружение армии Западной Германии, поощряемое западными союзниками в противовес Народной армии Восточной Германии и Советской армии, стало общепринятым фактом реалистичной политики. То же относилось к возвращению некоторых бывших нацистов на государственные посты.
Федеральный канцлер доктор Конрад Аденауэр предпочел политику вовлечения мелких и раскаявшихся нацистов в политическую жизнь Западной Германии. Вечное обращение с ними как париями могло лишь сплотить их в недовольную и опасную силу, угрожающую демократическим устремлениям Федеративной Республики. Западные союзники согласились с этой политикой. Федеративная Республика выглядела стабильной. Факты не давали оснований для серьезного беспокойства по поводу возрождения нацизма. Эта точка зрения была поколеблена 15 января 1953 года. Как ранее отмечалось, британский верховный комиссар по Германии объявил тогда об аресте семи немцев по подозрению в заговоре с целью свержения существовавшего режима в Федеративной Республике и восстановления власти нацистов. Доктор Вернер Науман был назван вдохновителем заговора.
Штаб Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов (ЦРУ) в Берлине размещался в январе 1953 года где-то в окрестностях Далема. Акция англичан против Наумана и его сообщников застала врасплох шефа берлинского ЦРУ, которого мы назовем здесь доктором Джоном Бродериком. Эта акция, кроме того, заинтриговала его. Ведь британские обвинения заслуживали доверия, и они заставили Бродерика задать себе два вопроса: бежал ли Мартин Борман из Берлина вместе с Науманом и стоял ли он за заговором Наумана?
В 1953 году не имелось убедительных свидетельств того, что Борман погиб. Вины в этом ЦРУ не было, поскольку оно не занималось этим вопросом. ЦРУ было создано лишь в 1947 году, после того как Международный военный трибунал прекратил свои заседания и операции нового ведомства направили против Советского Союза и его сателлитов. Тогда, как и сейчас, обнаружение, как таковое, скрывающихся нацистов не входило в обязанности ЦРУ, вот почему оно не занималось разыскиванием Наумана. То, что делалось в концентрационных лагерях или на полях сражений во время войны, не входило в компетенцию ЦРУ.
Что действительно вызывало интерес ЦРУ, так это отдельные лица в зарубежных государствах, представлявшие в то время или в будущем угрозу безопасности Соединенных Штатов. Борман мог представлять такую угрозу, если бы был жив и руководил заговором неонацистской группы Наумана против одного из ведущих антикоммунистических союзников Соединенных Штатов. Поэтому в январе 1953 года доктор Бродерик запросил разрешение и получил одобрение начальства во Франкфурте и Вашингтоне заняться расследованием вопроса о местонахождении Бормана. Прежде такие расследования проводились военными спецслужбами, которые не владели ни средствами, ни имели таких профессионалов, как в ЦРУ.
Доктор Бродерик питал личный интерес к расследованию, но заниматься каждодневной работой он выбрал автора этой книги, которого наняли оперативным сотрудником резидентуры ЦРУ в Берлине. Как и большинство видов разведывательной деятельности, эта работа не была увлекательной или захватывающей, но требовала вместо этого тяжелого труда по проверке свидетельств, а также координирования деятельности различных отдельных лиц и организаций.
Первым шагом в расследовании было обращение за помощью к штатному психиатру берлинской резидентуры ЦРУ, а также к ее главному «сценаристу». Психиатру было поручено обозреть жизнь Бормана и составить его психологический портрет. Это следовало передать «сценаристу», который должен был собрать известные факты о последних днях жизни Бормана, сопоставить их с психологическим портретом и сочинить правдоподобный сценарий того, что могло, по логике, с ним случиться. Это была самая свежая и тонкая технология, призванная стимулировать изобретательность оперативных сотрудников, которые могли «замкнуться» или сдерживать себя рамками обычного мышления при обилии информации.