«Всякий раз, когда нам были нужны деньги, мы грабили аэропорт. Для нас это было удобней, чем заходить в Citibank». Скорсезе не всегда находил свою работу такой же прибыльной, но «Славные парни» заработали в кассе 46 млн долларов
«Славные парни» — это мальчишеская фантазия инклюзивности — точное, любовное воссоздание того, что чувствует человек, когда его приветствуют мафиози, ощущение их рук на спине и смеха в ушах. Это воспоминание Скорсезе о том, каким радостным и стремящимся к добродетели может быть человек, когда он не одинок, как пятно на скатерти. Это качели между дикой общительностью и полным одиночеством, которые качались внутри него всю жизнь. Это то чувство, которое проглядывает в глазах Харви Кейтеля, когда его герой разрывается между соблазнами улицы и угрызениями совести. И насколько же это чувство отличается от необузданного гедонизма «Славных парней» Скорсезе, которые грабят, убивают и калечат людей на пути к вершине иерархической лестницы безо всякой оглядки назад — ну если только не принимать во внимание те взгляды, которые Генри бросает в зеркало заднего вида, когда он чувствует приближение агентов ФБР. «Славные парни» — это не фильм о грехе или католицизме, или даже об Америке в том смысле, как об Америке повествует «Крестный отец». Это, как заметил критик Оуэн Глейберман, «фильм, посвященный гедонистическим приманкам преступности».
У Скорсезе сочное, тактильное, энтропическое, органическое чувство криминала. «Славные парни» показывают цветение и распад растения, созревающего в своей собственной гнили — так устроен гангстерский nature morte (букв. «мертвая натура»). Его сценарий начинается в середине истории, когда банды нарушают закон в полном согласии с потоком времени, а затем действие переходит в точку, отстоящую на час назад, прежде чем прибыть туда, где начался фильм, и начать длинный спуск к тому единственному безумному дню, когда Хилл пытается готовить соус для спагетти, нюхать кокс, встречаться с Джимми, скрываться от «федералов» — и все это одновременно. Фильм не заканчивается актом самосожжения — падающей звездой, раскалывающейся от своего тепла. Скорсезе прослеживает почти всю собственную карьеру и находит второй акт в драматической дуге, сформированной первым актом. Теперь падение оказывается поистине титаническим, ведь он знал эту тему изнутри, раз за разом возвращался к ней в новых и новых фильмах.
Кстати говоря, проход через «Копакабану», снятый с помощью стабилизатора Steadicam, не подчиняется стандартам обычного кино. Но этот прием работает, потому Скорсезе соблазняет им зрителя, как Генри «выпрыгивает из штанов» ради того, чтобы соблазнить Карен. Его насыщенность порождена жизненной силой его антигероев. Даже когда эти бандиты готовят смерть, сами они полны жизни — яркой, ужасной, вульгарной жизни, с их мешковатыми костюмами и крутыми тачками, их залакированными женщинами и ужасной безвкусицей домов. Но что действительно гарантировало фильму популярность (а лента «Славные парни» по многим параметрам является самым популярным фильмом Скорсезе, она регулярно возглавляет списки первой десятки, ее почти непрерывно крутят по телевидению), так это то мастерство, с каким Скорсезе использовал все эти антропологические подробности для подпитки своей фантазии. С детства, когда маленький астматик наблюдал со стороны за жизнью своих соседей, его занимал вопрос: а что если он сам примкнет к этому удовольствию? Это ведь так весело — быть гангстером, не правда ли? Угонять машины, похищать людей, скрываться с их дочерьми, разбивать их головы, если они в чем-то с тобой не согласны?
«Некоторые режиссеры и критики считали меня морально безответственным, поскольку я снял такой фильм, как „Славные парни“. Ну что на это сказать? Если смогу, сниму и еще…»
Стрельба по плану: Генри понимает, что в «отстрельном» списке Джимми его номер — следующий
Фильм «Славные парни» стал хитом проката, получив 46 млн долларов, а также любимой лентой критиков — несмотря на то что Американская киноакадемия свои основные награды отдала «Танцам с волками». Впрочем, этим проигрышем Скорсезе только подтвердил свое положение забытого святого американского кино, «проклятого поэта» из крови и пасты, некоронованного короля в изгнании. Все были уверены, что он победит. Иллеана Дуглас, которая в то время встречалась с режиссером, даже подарила ему маленький столик, на который он бы мог поставить своего «Оскара». Когда Скорсезе проигрывал, он мог думать только о своей матери. «Они поставили меня в первый ряд с моей матерью, и тогда я не выиграл, — сказал он. — Они мне не нравятся. Да и они действительно меня не любят». Ну да, как говорится, быть по сему. Триумфальное возвращение к старой форме в фильме «Славные парни» также ознаменовало собой бурное развитие этой формы. Зрелый стиль Скорсезе, полифоническое легато движения и ритма, оказался доступен всем. Теперь для режиссера, который двинулся вперед, вопрос заключался в том, как найти материал, который бы ему соответствовал.
«Люди думают, что гангстеры убивают людей. Да, конечно, убивают. Но главная цель гангстера, особенно в фильме „Славные парни“, — это зарабатывать деньги. Вот почему в „Славных парнях“ был убит Томми. Дело в том, что спустя некоторое время он стал производить больше шума, чем денег».
«Мыс страха»
«Работая над фильмом „Мыс страха“, я чувствовал, что на самом деле не скажу там ничего нового — ну, за исключением демонстрации некоторой голливудской театральности, этого триллера с лодкой. Для меня это действительно была трудная картина».
Скорсезе вернулся к работе с Робертом Де Ниро, из который исполнил роль озлобленного бывшего заключенного Сэма Боудена Макса Кейди мстить
Только что вышедший из тюрьмы Кейди разыскивает своего бывшего адвоката Сэма Боудена (Ник Нолти). Он винит его в суровости своего приговора. Он готов мстить
Началось все с того, что Скорсезе изо всех сил пытался не ставить фильм «Мыс страха». Но компания «Universal» поддержала «Последнее искушение Христа» лишь при том условии, что режиссер также осуществит для них более коммерчески ориентированный проект. Как раз в то время, когда Скорсезе монтировал фильм «Славные парни», к нему пришел Стивен Спилберг со сценарием ремейка триллера 1962 года «Мыс страха». Фильм был снят на той же студии, причем в роли адвоката по имени Сэм Боуден снялся Грегори Пек, а в роли его убийцы Макса Кейди — Роберт Митчем. Скорсезе прочитал сценарий три раза — «И трижды я его возненавидел. Я имею в виду — действительно возненавидел». Первоначально задуманный Спилбергом сценарий воплотил на бумаге Уэсли Стрик. В нем была масса сцен, в которых члены семьи Боуденов сидели кружком вокруг пианино и счастливо пели. «Они были для меня как марсиане, — говорил Скорсезе. — Я хотел, чтобы сценарий достался Максу». В качестве еще одного проекта Скорсезе предложили снять «Список Шиндлера», экранизацию романа Томаса Кенилли о Холокосте. Однако после событий, связанных с «Последним искушением», он, Скорсезе, не захотел обращаться к другой чувствительный теме. Между тем сам Спилберг не хотел делать «Мыс страха». «Я просто не сумел найти его внутри себя», — рассказывал он, поэтому кинематографисты решили поменяться проектами. «Стив сказал: „Если ты будешь это снимать, то как ты поступишь с семьей?“ — вспоминал Скорсезе. — „Выживет ли семья?“ Я сказал: „Да, они будут жить. Иначе в этом вообще нет смысла“. И он сказал: „Ну тогда до этого момента вообще можешь делать все, что захочешь“.
Скорсезе заставил Стрика 24 раза переписывать сценарий, пока тот его не удовлетворил. В окончательном варианте сценария акцент был перенесен на эмоциональную патологию членов семейства Боуден: измену отца, гнев жены, сексуальность и презрение дочери-подростка к ее родителям. С появлением Макса Кейди происходит материализация „своего рода злобного духа вины, и семья превращается в некотором роде в ангела-мстителя. Она несет воздаяние за все свои сексуальные чувства“. Таким образом, сражение переносится на основное поле битвы христианской этики и морали». Задуманная Спилбергом сцена, в которой Кейди (Роберт Де Ниро) гонится за дочерью Боудена Даниэль (Джульетта Льюис) по подвалам ее школы (у Спилберга это заканчивалось тем, что она свисала с какого-то выступа), поставила перед Скорсезе сложную задачу. Режиссеру захотелось, чтобы сцена «о насилии над ребенком была тихой, чтобы в ней не было погони». Перед началом съемки этой сцены у Де Ниро возникла идея засунуть большой палец в рот Льюис. Скорсезе эта мысль понравилась. «Ты ничего не говори, просто сделай это», — сказал он Де Ниро.
«Если бы все мои картины были об итальянцах в Нью-Йорке, то люди бы сказали: „Это все, что он умеет делать“. Поэтому я стараюсь расширить их тематику».
Фильм «Мыс страха», снятый с бюджетом в 34 миллиона долларов, оказался первым фильмом, созданным в рамках шестилетнего соглашения между «Universal» и режиссером. До этого Скорсезе заключал контракты на создание максимум двух фильмов. Таким образом, сотрудничество Скорсезе с Майком Овитцем постепенно начало окупаться, но во время съемок на него ложились трудные обязанности, которые он позже назвал «неприятным опытом, потому что мне было неловко из-за жанра». Работа на аппаратуре компании «Panavision» впервые — это тоже был необычный выбор для триллера; обычно формат «Panavision» чаще ассоциируется с такими широкоэкранными эпопеями, как «Плащаница» и «Десять заповедей». Скорсезе и его постоянный оператор англичанин Фредди Фрэнсис сумели решить все проблемы, используя полиэкранные изображения, специальные фильтры, матовые покрытия, оптические эффекты и устройство под названием Panatate, которое позволяло камере переворачиваться, чтобы следовать за Максом Кейди, когда в одной из сцен он висел на потолке.
«Я надеюсь, что сумею совместить предложенный жанр со мной, с моим подходом, с элементами, которые меня интересуют, и посмотреть, не слишком ли они расходятся друг с другом», — говорил режиссер. Скорсезе снова и снова мучительно переживал то, что произошло