Интересная у нас ночь откровений. Неожиданная, главное. А еще мало понятно из слов Глеба, о чем именно речь. Кто влюбился, в кого влюбился? Зачем его Ромка спаивал?
– Я вот, Ань, смотрю на тебя и столько мыслей в голове. А желаний еще больше. Хорошо, что ты сейчас спишь, а то еще натворил бы дел, а ты потом бросила бы меня. Ну как бросила, с работы бы ушла. А я без тебя уже как без рук. Знаешь, как специалиста найти трудно? А хорошего специалиста? Хотя ты да, ты знаешь. Сама мне сколько раз помогала. А Сергеев мне плешь проел – просрешь свое счастье. Да я… Дурак я. Да. Сижу, как идиот, на полу и сам с собой разговариваю. Ты спи, Ань.. Я сейчас, только не уходи никуда.
Мягко поцеловав меня в запястье, Глеб встал и нетвердой походкой вышел из комнаты. А мне очень захотелось знать, что там еще говорил Роман. Судя по несвязному рассказу Глеба, разговор у них был куда как более содержательный.
Вернулся Викторович быстро, потоптался возле кровати, пару раз тяжело вздохнул, прошелся несколько раз от кровати к своему дивану и снова замер рядом со мной. Все это я наблюдала из-под ресниц и не могла понять его метаний ровно до очередного вздоха и нескольких слов:
– Ох и ругаться ты с утра будешь на меня-а.
А затем Глеб просто взял и с грацией медведя полез на мою кровать. Причем не просто осторожно лег с краю, а видимо, решив не будить, перелез на четвереньках через мою тушку, бормоча всякую чушь…
– Тччч, спи, Ань, тебе шеф приказывает, даже премию выпишет, если не проснешься.
… и устроился за моей спиной, прижав к себе.
– Я вот тут тихонько полежу, а утром извинюсь. Честно-честно.
Смачно зевнув, Глеб еще пару минут повозился, не выпуская меня из рук и, уткнувшись носом в мою шею, затих.
Я осторожно переложила наглую руку со своей груди на талию, совсем она не убиралась. Точнее, убиралась, но возвращалась назад, и решила тоже засыпать. Думать над тем, что я сейчас услышала, мой мозг категорически отказывался. А слушать, как начальник извиняется, я собиралась в отвратительно (для него, конечно) бодром состоянии.
***
Утро началось со звонка телефона, тот уже привычно жужжал где-то подо мной. А мне было лениво. Лениво открывать глаза, искать проклятую трубку, да и вообще шевелиться. Хотя последнее не очень-то и получалось.
Приятная тяжесть ощущалась так… правильно. Тяжесть от руки поперек моего живота и от колена на моих бедрах. Вот только трубка упорно издавала свое противное "жжжж, жжжж". Вытащив не зажатую между нашими с Глебом телами руку, кое-как дотянулась до телефона и очень удивилась, обнаружив у себя в ладони мобильник босса. То есть будил меня даже не мой будильник? Пф… Не глядя скинув звонок, медленно повернулась к сладко сопящему мужчине. Глеб лежал на животе, ну и чуточку на мне, да. И сейчас он, видимо, потревоженный очередным "жжж", старательно прятал голову под подушку, при этом не снимая с меня своих конечностей. Ну точно медведь, только лицо с отпечатками от подушки и волосы дыбом стоят.
Посмотрев на экран его телефона, увидела лаконичную надпись: "Сергеев". Ну что ж, секретарь я или где?
Осторожно высвободилась из-под руки Глеба, встала с кровати и на цыпочках направилась к выходу. Уже в дверях меня остановил тихий, но весьма недовольный голос:
– Куда?
В отпуск, блин, на Карибские острова!
– В туалет, – шикнула в сторону кровати и пулей вылетела в коридор, принимая вызов.
– Глебос, ты там живой? – стоило поднести трубку к уху, как я услышала бодрый голос Романа.
– И вам доброе утро, – ехидно протянула, судорожно перетряхивая свою сумку в поисках родного мобильного.
– Куколка? Неожиданно, однако. А Алексеев куда пропал?
– Спит ваш Алексеев, полночи не спал, а теперь спит. Вы что-то хотели?
– Я… А… Кхм, Аня, ну ты даешь. Не думал, что ты так спокойно будешь мне секретную информацию выдавать.
Поднесла телефон Глеба к глазам и недоуменно на него посмотрела. Сергеев там о чем вообще?
– Ань, ты еще тут?
– Угу, так что хотели?
– А, ну как бы узнать, куда пропали мой друг и его славная помощница, но, в принципе, уже узнал, можешь идти отдыхать, в офисе так и скажу, что вы на срочной встрече, и за проверкой присмотрю.
– Что? Как в офисе? Подожди, сколько времени?!
– Так уже половина одиннадцатого, Анют. Совсем тебя крокодилище не пощадил ночью?
Я наконец-то нашла свой телефон и, посмотрев на дисплей, убедилась – Рома не врет, времени уже не просто много, а непозволительно много.
– Ага, не пощадил, как домой приехал, так и начал говорить, скучно ему, видимо, было. Так, Владу скажи, чтобы через пять минут у моего подъезда был. Я буду готова.
– А как же… подожди, что значит, говорить?
– Языком через рот, вот как ты сейчас о фигне всякой спрашиваешь. Шли Влада сюда, быстро.
Сбросив вызов, метнулась в ванную, а оттуда за платьем в комнату. Думать о том, насколько панибратски я общалась с Сергеевым, буду потом. Сейчас нужно срочно ехать в офис.
Бросив мимолетный взгляд на обнимающего подушку Глеба, махнула на него рукой. Какой из него сейчас начальник? Срочная встреча очень хороший вариант для отмазки. А встреча в администрации так вообще шикарный.
Одевшись, принесла Глебу воду и аспирин и ровно через семь минут после звонка Романа я уже выходила из подъезда. Да, не накрашенная, с небрежным пучком на голове вместо косы или укладки, в балетках, а не в туфлях на каблуке, но тем не менее выспавшаяся и с боевым настроем. Влад не подвел и приехал почти вовремя, а до офиса мы добрались за считанные минуты, минуя пробку на Волжском шоссе.
В офис я входила с непроницаемым выражением лица (надеюсь) и решимостью отстаивать честь шефа до конца. Не рассказывать же всем, что Глеб Викторович вчера меланхолить изволил и делиться воспоминаниями прошлого.
Рядом с моим столом стояла фурия Ланская и пыталась прожечь во мне дыру, пока я спокойно шла от двери к рабочему месту.
– Глеб где?!
– И вам добрый день, Марина Борисовна, какие-то вопросы? Может, я вам смогу помочь?
Стараясь сохранять нейтральный тон, поинтересовалась, включая свой компьютер.
– Ты мне тут дуру-то не включай, я спрашиваю, где твой начальник.
Дуру значит, да? Ну-ну.
– Глеб Викторович на встрече в администрации, когда вернется, на данный момент не известно. По всем рабочим моментам касаемо проверки можете обращаться ко мне.
– А я не по рабочему вопросу. У меня к нему личное дело.
Гордо вздернув свой слишком уж прямой, на мой хищный взгляд, нос, Марина обдала меня презрением.
Господи ж ты боже мой, напугала меня всю с ног до головы, угу. Скопировав ее выражение лица, медленно заскользила взглядом от темноволосой макушки и до середины бедер, остальное пряталось от меня под столом. Насыщенно-синего цвета блуза без рукавов, молочного цвета юбка, пыльное пятно на изгибе бедра, – ага, не иначе в архиве опять была, – и хищный макияж. Красивая, гадюка, ничего не могу сказать. Яркая. Броская. Уверенная в себе девушка. Но характер мерзкий. Поэтому дальше я действовала без малейших угрызений совести.
– А по личном вопросам для вас у Глеба не приемный день.
– Это с каких пор, интересно мне знать?!
Визгливые нотки в ее голосе заставили меня поморщиться.
– С тех самых, с которых Глеб стал моим мужчиной, – неважно, что это всего восемь дней, да и не совсем правда, – а я стараюсь оградить его от лишних стрессов. Думаю, вы, Марина Борисовна, должны понимать, что общение с бывшей девушкой, которая предала ради денег, это не то, к чему стремится любой мужчина. А уж счастливый мужчина и подавно.
Глядя на то, как Ланская закипает от злости и словно рыба раскрывает и закрывает свой рот, я еле сдерживала злодейский смех.
– Ты, да ты… Ты знаешь, кто я, вообще?! Да одного моего слова хватит, чтобы тебя…
– И пальцем не тронули. Мое увольнение не в вашей компетенции, так, кажется, сказал ваш папа? Как и увольнение любого из сотрудников нашего филиала. Квалификация у вас не та, Марина Борисовна.
Девушка от бессильной ярости топнула ногой, и гневно выпалила:
– Что он в тебе нашёл? Ты же вообще не в его вкусе!
– И? Он мне говорил, будто кабачки не ест, и знаешь что? – наклонившись над столом, заговорщицки понизила голос.
Марина растерянно захлопала ресницами и оглянулась, будто ища "помощь зала" для ответа на риторический, блин, вопрос.
– Что?
– Да ничего, ест и говорит, что нравится. Другой вопрос в том, что он не знает, когда их ест.
Марина тут же расслабилась и, скептически выгнув бровь, ехидно улыбнулась:
– Хочешь сказать, что он жарит тебя, представляя на твоем месте другую?
Господи, это надо же иметь такое самомнение. Вернув ей улыбку, отбила такую милую подачу:
– Нет, я имею в виду, что раньше ему нравилась заносчивая стерва, а теперь он влюбился в умную блондинку. Вкусы, Марин, меняются. И тебе бы не помешало.
– Ты меня за дуру держишь?
– Ни в коем случае, но если не сменишь свое отношение к мужчинам, тебя ждет очень грустное одинокое будущее, в котором твоей груди касается только аккордеон.
От двери послышался сдавленный мужской смех и в приемную, на кого-то шикнув, зашел Сергеев.
– Куколка, радость моя, ты неподражаема.
– И вам добрый день, Роман.
Сергеев, воспользовавшись тем, что Марина пребывала в некотором ступоре и не смотрела на него, нагло мне подмигнул и осторожно погладил Ланскую по спине.
– Мариночка, ты уже сказала Ане новость?
– Нет, не успела, – Марина перевела на мужчину растерянный взгляд и спросила: – Ром, она меня оскорбила?
– Ну что ты, радость моя, Анютка не такая, она просто дала тебе дружеский совет. Кстати, очень неплохой. Ты подумай, Марин. А пока думаешь, иди к Пивнову, он там тебя ищет.
Глядя на то, как Сергеев всего парой фраз загасил яростный настрой Ланской, еле сдержала смешок. Ну ты глянь, какой опытный кобель, а?
Марина, кинув в меня последний презрительный взгляд, процокала каблучками к выходу. Смеялась я от всей души, но молча. А Сергеев, терпеливо переждав мой приступ веселья, наблюдая за мной со снисходительной улыбкой, только головой покачал.