Не найдя, что ответить на такую откровенную наглость, молча закинула в рот очередную порцию таблеток и, отвернувшись, полезла под одеяло.
– Мартынова, прекращай пыхтеть, – спустя полчаса раздался смешок, – мне утром работать, дай поспать.
Хотелось возмутиться, очень хотелось. А еще послать его куда подальше, но вопреки этому пыхтеть я и правда стала тише, а еще минут через десять услышала едва различимое:
– Спокойной ночи, Ань.
***
В таком режиме прошел весь вторник и большая часть среды, вечером же я встала и упрямо поплелась в ванную переодеться, но душ так манил меня, что плюнув на все, я залезла под упругие струи воды. Всего-то пять минут! Ладно, возможно, десять… Пятнадцать, не больше, точно! Я провела в душе, успев помыть голову и смыть с себя липкий налет болезни, но, кажется, сделала я это зря.
Открыв дверь ванной комнаты, я успела сделать лишь шаг в сторону коридора, счастливая, с влажными волосами, в чистой пижаме… Хотя темный гневный взгляд Глеба, которым он встретил меня, стоя посреди коридора со скрещенными руками, лучше тысячи слов говорил о том, что радовалась я рано.
– Что-то случилось, Глеб Викторович? – прикинувшись валенком, я пыталась обойти его широкоплечую фигуру. – На работе проблемы?
– Угу, – промычал, не сводя с меня потемневших глаз, – у меня помощница на всю голову заболела.
– Ой. Ой-ей-ей! – протиснуться мне не дали и пришлось замереть на месте, как тушканчику перед гепардом. – Что, все так плохо?
– Да, Ань, понимаешь, очень тяжелый случай.
– Ох, бедная девушка, хорошо, что у нее начальник такой понимающий, дает ей спокойно лечиться и верит в быстрый и положительный результат.
Не знаю, к чему клонил Глеб, но его взгляд мне откровенно не нравился.
– Да нет, сама она точно не справится, запущено уже все. Но я тут проконсультировался со знакомым врачом, он говорит, шанс на излечение есть.
– Да-а-а? – ох, что-то разговор наш меня настораживает.
– Угу, он советовал для профилактики проделать курс витаминов в уколах. В-группа, знаешь, такие есть, без ледокаина. А вместе с ними еще антибиотики проколоть, тоже очень действенные, широкого спектра.
Глеб с невозмутимым видом достал телефон и, сняв блокировку, показал мне название тех самых антибиотиков, при взгляде на которое у меня попа в комочек сжалась и резко похолодела.
– Это болючие такие, да? Вот прям делаешь их и искры из глаз, а потом еще шишки бывают и ногу ломи-ит…
Последние слова я уже почти скулила, но ехидная улыбочка на губах Глеба придала мне сил, а голосу уверенности:
– Мне кажется, ваш знакомый медик садюга натуральный! Зачем такие болючие уколы назначать тому, кто и сам отлично лечится?!
– Не знаю, – Викторович пожал плечами, и уперся одним из них в стену рядом со мной, – мне такие ни разу не делали, но знакомый говорит, что они лучше всего помогают. Когда голова не работает, Анна Юрьевна, через попу доходит быстрее!
– Себе колите эту гадость! А я как-нибудь таблетками обойдусь. И вообще, я всего лишь быстренько искупалась!
– Ты болеешь, Мартынова! На больничном сидишь. Таблетки горстями глотаешь и почти не ешь ничего, но в душ поперлась!
– Лето на улице, – раздраженно топнула ногой, запрокидывая голову, чтобы лучше было видно злое лицо нависшего надо мной Глеба, – жарко. Да я три дня в душе не была, я вспотела, в конце концов!
– Конечно, люди, когда болеют, вообще часто выглядят не очень свежими! – Глеб рычал, а глаза его метали молнии. – Но они не прутся под воду в первый же день, как температура хоть немного спадает!
– Да я воняла уже!
– Аааа, бесишь ты меня, Мартынова!
Что-то еще пробурчав себе под нос, Глеб, резко наклонившись, подхватил меня на руки, закинув при этом животом на плечо, и понес в сторону спальни.
– Запомни, Аня, девочки по определению феи и потеете вы духами! Особенно когда болеете. Точка!
– Вы.. Ты… А ну поставь, где взял!
От переизбытка чувств и неудобной позы я растеряла остатки понимания слова "субординация" и от души приложилась ладошкой по широченной спине.
Глеб замер.
А у меня от ощущения надвигающийся катастрофы резко пересохло во рту.
– Значит так, – голосом, не терпящим возражений, начал Глеб, – сейчас успокаиваемся. Оба. Ты забираешься под одеяло и сидишь там молча. Я иду работать дальше и орать на подрядчиков. Ясно?
– Но я хотела приготовить кушать…
– Молча. Под одеялом. Иначе, видит бог, Ань, я сорвусь.
С этими словами Викторович осторожно опустил меня на матрас, застеленный свежим постельным бельем, о чем я благополучно промолчала, так же осторожно накрыл махровой простыней до самого подбородка и так посмотрел, что уточнять, что будет, если он сорвется, мне неожиданно перехотелось. Ну его, лучше еще поболею спокойно и молча!
Через пять минут на тумбочке рядом со мной выросла горка книг из моих запасов, а еще через полчаса в домофон позвонили, как оказалось, Глеб заказал доставку готовых блюд. Я была растрогана почти до слез, но и об этом предпочла промолчать. Угроза уколами произвела на меня неизгладимое впечатление!
В четверг утром я проснулась раньше босса и имела возможность любоваться спящим мужчиной. Во сне он был таким забавным, что мое глупое сердце плавилось и тихо шептало: "Мой лапушка".
Ждать пробуждения мужчины мне пришлось недолго, а как только его ресницы дрогнули, сделала вид, что я увлеченно читаю.
Только спустя пару часов, после того как мы позавтракали и Глеб снова погрузился в изучение бумаг, я поняла, что сил моих болеть больше нет. Взяв вазочку, в которую еще в понедельник Глеб ссыпал леденцы от горла, я начала бомбардировать своего начальника. Первый снаряд упал не долетев, второй пролетел мимо цели, третий и четвертый задели документы в руках Глеба.
– С подушкой у тебя получилось лучше.
Не поднимая взгляд от бумаг, съехидничал Алексеев, буквально бросив мне вызов. Пятый леденец попал ему прямо в грудь, а шестой чуть не прилетел в лоб, хитрый мужчина каким-то чудом увернулся от него.
– Ань, ты что делаешь? – со вздохом отложив папку, Глеб, закинув руки за голову, откинулся на спинку дивана и с улыбкой посмотрел на меня.
– Мне скучно, можно я уже выздоровела и пойду хоть что-нибудь поделаю?
– Можно будет, когда к тебе врач придет и скажет, что ты здорова.
– Тиран!
– Сатрап и узурпатор, да-да. А еще крокодилище, самодур и козел. Я в курсе.
– Погоди, козлом ты когда успел стать?
От нового «ника» босса я малость прифигела. Кто это такой умный, чтобы так "приласкать" Алексеева?
– Зоя постаралась после того, как настойчиво предлагала мне себя и даже попыталась залезть под стол, чтобы доказать свою квалификацию. Спас меня Ромка, которого она каким-то образом не заметила на диване в кабинете.
– Как можно было его не заметить? Мужик под два метра ростом и языком как помело!
– Он чуть-чуть лежал с похмелья, ну и по этой же причине молчал. Но как он ржал, мадам бывший сотрудник нашей дружной фирмы проигнорировать не смогла.
– Офигеть! – представив себе эту картину, я хрюкнула от едва сдерживаемого смеха. – Когда это было?
– В понедельник утром. Ромыч как раз заехал отдать ключи, ему через пару часов нужно было вылетать. Ну и спас меня заодно.
Смеялась я долго, утирая слезы из уголков глаз и с замиранием сердца наблюдая за расслабленным Глебом.
– Ну что, все еще скучно? – дождавшись завершения моего приступа веселья, спросил тоном босса.
– Скучно, я не привыкла столько без дела сидеть. Уже все бока отлежала.
– Горе ты луковое, – по-доброму усмехнулся и из-под той папки, что изучал сам, вытащил файл с бумагами. – Держи, деятельная. Ознакамливайся с «Алек-СО», скоро будем активно работать по ее направлениям.
Как только в мои жадные руки попали документы, я растворилась в новой для меня информации. Графики, расчеты, проекты, планы. Прочитав основные бумаги, я затребовала дополнительную информацию, а потом и вовсе отжала ноут Глеба, чтобы попробовать совместить его рабочий график в «Реале» и в маленькой, но перспективной «Алек-СО». К шести вечера Глеб с боем отобрал у меня мои записи, свой ноут, ворох бумаг и заставил поесть. После чего включил какой-то фильм, под который мы и уснули. Вместе на моей кровати.
В пятницу с самого утра пришел врач и после недолгого осмотра решил выпустить меня с понедельника на работу. Ангина оказалась не настолько сильной и за неделю горло пришло в норму. То ли мороженое было слабым, то ли таблетки сильными, а может, мой организм застеснялся долго болеть под присмотром Глеба, но радовалась я как ребенок. Только одно омрачило мою радость, к обеду Алексеев, собрав свои вещи и мимоходом поцеловав меня в висок, уехал к себе, оставив мне только свежий запах своей туалетной воды и фигурку индианки на обувнице в коридоре.
Глава 22 Аня
В понедельник я собиралась на работу как никогда долго. Естественно, опоздала. В любимую кофейню забежала перед тем, как идти в офис, чем еще задобрить крокодила-Глеба при сорокаминутном опоздании, я не имела понятия. Проверка закончена, наши якобы отношения тоже, даже "командировка" и та прошла. С учетом того, что в выходные меня никто не тревожил, естественно, я имею в виду одного конкретного мужчину, пришлось напомнить себе, что сердечко слабое только у меня, а Глеб у нас мужчина кремень и ничего мне не должен. Что нас с ним, по сути, связывает? Странная неделя совместного проживания, несколько вынужденных объятий, одни весело проведенные выходные, четыре дня моей болезни, два с половиной из которых я проспала, и один мимолетный поцелуй. Негусто. Как мало, оказывается, мне надо, чтобы влюбиться. Глеб же… Надеюсь, для него все это станет достаточным основанием для щедрой квартальной премии. То, что мое сердце или эмоции, или и вовсе гормоны, принимали за знаки внимания с его стороны, скорее всего, пустой самообман.
Забежав в приемную, я быстро включила компьютер, запустила рабочую программу, отправила шефу почту и ходила помыть руки холодной водой, а хотелось целиком залезть под струю воды, в общем, сделала все, чтобы хоть немного успокоиться, прежде чем идти в логово начальника.