Потом быстро входил, приветствуя меня странным жестом руки, как будто хотел щёлкнуть пальцами, скользил по мне нечитаемым взглядом, глазами отыскивал ысу, задумчиво хмурился, быстро чему-то кивал и снова стремительно исчезал.
Еду приносил нам странного вида ядроид, чем-то похожий на широкую, как садовая скамейка, и плоскую сороконожку. Кормили пираты роскошно. Четырежды в день, и в моём меню были исключительно земные блюда. Увидев впервые пюрешку с куриной котлеткой, я в голос разревелась. За один этот обед я готова была продать душу пиратам.
Двери каюты тут же открылись, и в неё влетел взмыленный натурально и полуодетый лазурный, натягивающий на ходу новый, ещё даже тёплый, только-только из принтера вытащенный комбинезон. Молчаливая сцена была достойна подмостков провинциального театра. Вор мрачно застёгивал комбинезон, сверля во мне дырки взглядом, я также молча лью слёзы и жру вкусненькую котлетку, пихая в лапы ысе порезанный кубиками огурец.
Громко выдохнув, пират развернулся и, не сказав даже слова, стремительно вышел.
Так мы и общались…
На второй день я рискнула покинуть каюту.
О том, скольких мне это стоило моральных сил, знала только Бурашка. Ушастый зверёк за прошедшие дни на бесплатных харчах умудрился порядком отъесться и продолжал меня сопровождать везде безотрывно и преданно. Даже если она и питала ко мне чисто гастрономический интерес… её общество определённо меня успокаивало. Вряд ли кто рискнёт снова связаться с тварью столь агрессивной и ядовитой.
Я не могла себя назвать опытной путешественницей, за свою жизнь успела увидеть не так уж и много межгалактических кораблей. Пассажирские лайнеры Имперских космолиний да несколько боевых монстров из состава непобедимого космофлота.
У братьев были собственные суда, то ли корветы, то ли эсминцы, я всегда в этом пыталась. В свойственной всем Авериным оригинальной манере мои адмиралы давали личные имена всем кораблям, на которых летали. Макарова “Сова” походила на раздавленный кем-то жестоко мяч для древней земной игры – регби. “Крокодил” верховного адмирала Аверина смахивал на…. крокодила.
Пиратское судно, по широким коридорам которого я теперь рьяно бродила весь день, имело форму абсолютно правильного шара. Об этом мне любезно сообщали разворачивающиеся прямо в воздухе голопроекции карты судна, с указанием того места, где я сейчас нахожусь. Жёлтенький шарик, пронизанный нитями коридоров, нашпигованный перегородками вертикальных отсеков и разделённый слоями палуб, как торт на коржи. Палубы располагались спирально, и центральный отсек с находившимся там пулом общего управления кораблём находился в ядре этого маленького, но удивительно гармоничного мира.
Я нигде не заметила камер. Двери всех помещений загадочного корабля, за исключением личных кают экипажа и лазарета, послушно и без малейшего промедления передо мной открывались. Если я вдруг случайно вторгалась в запретную зону, (как случилось в момент, когда я открыла проход в топливный люк), тут же вспыхивал безмолвный сигнал, и по на стенам весьма выразительно расползались яркие предупреждающие надписи на незнакомом мне языке. Я тут же всё поняла и благоразумно отступила.
Никакого контроля. Где мой бой за свободу, где конфликт интересов и кровопролитное противостояние?
Несколько раз я случайно столкнулась со странного вида людьми, просто идущими по своим, явно важным делам. Темнокожие девушки с ослепительно-белыми волосами, тонкокостный и весь серебристый парнишка, похожий на сказочного эльфа, напоминающий Голума красный крепыш. И все они мне улыбались. Потрясающе. Приветствовали меня быстрым жестом и шли быстро дальше, ни чуточки не удивляясь
Ядроиды появлялись, лишь принося нам еду, и других на корабле я не видела. Зато сам корабль изумлял с каждым часом всё больше.
Я никак не могла отделаться от навязчивой мысли о том, что это необычное судно, круглое, как старинный ёлочный шар, было построено очень давно. И построено ли? Чувствуя себя прогрессирующей сумасшедшей, я прощупывала стены в освещаемых мягким светом таинственных коридорах. Никаких чисто технических швов, ни одной спайки, заклёпки или винтика. Мало того, я нашла несколько мест, имеющих двери в виде толстых мембран, через которые мы с Бурашкой легко, словно сквозь плёнку мыльного пузыря, проходили. Внутри помещений не нашлось ничего интересного, какие-то боксы и колбы на полках. Даже ыса, которая вечно норовила попробовать всё на зуб, равнодушно прошла вдоль высоких настенных стеллажей и развернулась обратно.
Половое покрытие корабля тоже меня удивляло. И даже пугало. Оно быстро впитывало любую пролитую жидкость и грязь и тут же… слегка подрастало. Интересно, а труп оно может сожрать? Потихонечку и незаметно сточить до костей моё хладное тело.
15. Наживка
Мало что могло вывести вора из состояния равновесия. Ещё несколько дней назад он был в этом абсолютно и непоколебимо уверен. После того, что он видел и пережил… нет, практически ничего. Но землянка сумела. Она за считаные часы умудрилась значительно пошатнуть его устойчивый мир, казавшийся неприступным. А потом ещё несколько раз ощутимо встряхнуть, приведя его в состояние полного и невообразимого хаоса.
Как она умудрилась?
Вор думал о ней постоянно. Сам того не ожидая, следил за каждым движением этой бледной упрямицы. В конце концов, окончательно устав от навязчивой и неизъяснимой тревоги, он вывесил прямо над пультом центрального управления голоэкран, отражающий всё её перемещения по кораблю. Зачем? Команде вор рассказал совершенно неубедительную историю о ценности белокожей заложницы. Не солгал ведь ни словом. Ему не поверили. Абсолютно никто, начиная со старины Йема, уже восемь лет сидящего в рубке по правую руку от капитана и заканчивая рыжеглазой малышкой Иесой. Даже в её обожающем взгляде плескался яркий, как линии маркеров, скепсис.
– Что это? – землянка так шарахнулась от протянутой ей пластинки, словно в неё снова целились плазером.
– Твой видер, – вор оглянулся назад, и кресло послушно к нему подползло. Не сводя глаз с Маруси, смотревшей мрачно и настороженно, он медленно опустился в приветливые объятия упругого кресла. – Возьми, не кусается.
– И в чём тут подвох? – всё ещё не спеша принимать его дар, она наклонила голову набок.
Где его раздражение? Вор просто обязан был ощутить хотя бы малую толику неприязни. Ведь ничего дурного он этой девчонке не делал. Наоборот, только вытаскивал из передряг. Поселил в своей капитанской каюте, не тревожил присутствием, исправно поил и кормил. А она словно дикая шошка шипит, выпускает колючки и обжигает его негодующим взглядом. И где справедливость, скажите?
Но… Его разве могут бесить маленькие и испуганные дети? Пусть даже такие упрямые. Хотелось погладить её по непокорным вихрам, хоть как-нибудь успокоить и… защитить.
Малышка будила в Лазурном невероятные, необъяснимые чувства. Самого первого взгляда на тоненькую фигурку землянки оказалось достаточно, чтобы в нём что-то сломалось.
Хрупкая и беззащитная? Он знал, что впечатление это обманчиво. Перед глазами стояла распухшая чёрная рожа наёмника. Покойник, похоже, не знал, что укус взрослой ысы убьёт его очень скоро. Пришлось избавлять его от грядущих мучений. И видит Создатель, вор не испытывал ни малейших уколов обычно чувствительной совести. Тот, кто поднял руку на заведомо слабого, был вполне справедливо наказан.
Слабая?
Нет. Упрямая до потери сознания, до судорог. И эта черта, словно знак стоп-сигнала, пылала во взгляде землянки. Беги, вор, беги. Эта зона опасна. Ты рискуешь себя потерять, утонуть в сером взгляде бесстрашной девчонки. Лазурный вздохнул, отчётливо вдруг понимая, что поздно. Назад пути нет, он попал и пропал. Вот так, безответно и быстро.
Под его пристальным взглядом девушка явно занервничала и ещё больше разозлилась. Молчание явно затягивалось.
– Обратная связь на нём в принципе не предусмотрена. Вообще никакая, – наконец, он ответил, положив диск на столик и руки сцепив на колене. – Всё в одну сторону. – Её взгляд стал задумчивым, и, угадав ход её мыслей, Лазурный добавил: – Пытаться взломать этот видер бессмысленно. Он физически не способен передавать. Только приёмник. Модель древняя, была разработана для автоматических точек приёма товарных составов на маленьких маяках. Уж прости, но в твоих интересах.
Маруся взглянула на диск. Старинным он точно не выглядел. Глаза подняла на мужчину и хмыкнула.
– А что я за это должна?
На миленьком, круглом лице замерло выражение непримиримости. Яркие, тонкие брови нахмурены, губы искусаны. Белая кожа уже не казалась уродливой, она лишь подчёркивала черты яркой девушки. Как лист древней белой бумаги, как белое небо его позабытого мира.
– Ничего? – вор не в силах был оторвать взгляд от аккуратного, словно красками нарисованного рта землянки. Изгиб пухлых губ притягивал, как магнит. Древние боги великой Вселенной, дайте Грэю терпения.
Вспомнив вдруг своё имя, вор дрогнул.
– Врёшь? – она пробормотала растерянно, всё ещё не решаясь взять видер и явно мысленно взвешивая все возможные риски. – Что?
– Мне надоело смотреть, как ты пытаешься поломать мой корабль, – устало ей усмехнувшись, ответил Лазурный. – Считай, что забочусь о собственной безопасности.
– Мог бы нас запереть… – она всё-таки протянула руку к видеру, его гладкой поверхности, неуверенно касаясь тоненькими аккуратными пальчиками.
Снова невольно вдруг вспомнилась чёрная морда наёмника. И как ей удалось так отделать пирата?
– Я женщин не запираю, малышка.
Его голос неожиданно прозвучал низко и твёрдо. Вору впервые вдруг захотелось поближе узнать её братьев, легендарного Анта Аверина и загадочного Макара. Судя по младшей сестре, семейство прелюбопытнейшее. И если его план сработает… Тут он снова вздохнул, запретив себе думать об этом.
А Маруся… Маруся поверила синему. Вопреки трезвому голосу рассудка, в кои-то веки вдруг пискнувшему нечто вполне вразумительное. Почему? Ей было жизненно важно сейчас хоть кому-нибудь верить.