– Это всё?
– И недели, – я прошептала, не отводя взгляд от мужчины. – И… можно ещё заявить на развод в одностороннем порядке. Но если вторая сторона не согласится, тогда по судебному протоколу.
Получилось не очень уверенно. Как будто не дипломированный специалист отвечал, а какая-то “мямля с дипломом”. Попятившись задом в сторону кровати, я неловко споткнулась об упавшую на пол подушку и стремительно приземлилась. К счастью, на мягкую горизонталь капитанской постели. Всё ещё не сводя с Грея глаз, быстро нащупала под подушкой крепко дрыхшую там Бурашку и гордо добавила:
– Но зачем тебе это, Лазурный? Лично я замуж не собираюсь! Совсем. Мне это не… Ай!
Неожиданно рядом со мной на кровати оказался мужчина. Одним плавным броском Грей нырнул в нашу постель, словно синий дельфин. Крепко рукой прихватив моё дрогнувшее колено, резко дёрнул к себе. Рывком вытащенная из-под подушки Бурашка пронзительно зашипела и распушилась, став сразу огромной. Капитан тут же замер. Видимо, помнил её ядовитые зубы.
– И давно ты… – не сводя взгляд с Бурашки, Грей осторожно коснулся моего второго колена. На ярко-оранжевой ткани купального комбинезона его синие пальцы смотрелись… затейливо.
– Размышляла над перспективами брака с Лазурным? – я попыталась лягнуться, но была тут же перехвачена и прижата к постели. Бурашка в моих руках заверещала. На удивление благоразумно я решила не испытывать больше её ангельское терпение и отпустила раздражённую ысу. Продолжая шипеть, зверёк тут же скатился с кровати и спрятался под рабочим столом. В ту же секунду раздался пронзительный скрежет зубов. Оставалось надеяться, что жертвой её дурного настроения стал не мой новенький видер.
И пропустил мой коварный удар. Дёрнув вдруг его за руку, я уронила мужчину на спину, тут же нависнув над ним. Грей выжидающе замер, смотря на меня снизу-вверх. Медленно провела кончиком пальца по гладкому синему лбу. Убрала за ухо прядь иссиня-чёрных и опалённых волос, нежно потрогала ухо. Такое же, как у меня, только синее. О! Уже фиолетовое. Он так забавно краснеет… Очень надеюсь, что не от возмущения.– А ты размышляла? – кажется, Грей удивился.
Коснулась губами широкой скулы. Потрогала языком быстро пульсирующую венку на шее. Прислушалась к участившемуся мужскому дыханию. Грей словно бы окаменел. Он спокойно лежал подо мной, прижав руки ладонями к простыням, и смотрел мне в лицо очень пристально. Почерневшие странно глаза выдавали его напряжение.
Усмехнулась и уткнувшись лбом в широченное мужское плечо, шумно вздохнула, вдыхая острый аромат мужского тела. Приятный, чуть терпкий, с горчинкой. Мне понравилось его нюхать.
– Вообще, ни минуты не думала. Зачем мне такая сомнительная перспектива?
– Почему же сомнительная? – он шумно выдохнул, и кончика моего уха коснулись горячие губы. – Ма-ша… Ты всё шутишь? А я ведь серьёзно спросил.
– М? – запустив руку под отворот расстёгнутого комбинезона, я легко потянулась и прикусила твёрдый, щетинистый подбородок. – Ты же собрался со мной разговаривать? Не отвлекайся.
– Что мне с тобой делать, землянка? – притворно вздохнув, Грей всё же включился в игру, подставляя мне шею. Потянулся, как кот за заслуженной лаской хозяйки. Его руки медленно оторвались от гладкой постели, осторожно коснулись моей спины, и раздался щелчок первой расстёгиваемой застёжки.
– Заметь, я тебе даже не предлагаю жениться на мне! – быстро и жадно целуя соблазнительно обнажившееся голубое плечо, я Грею радостно сообщила. Мускулистое, твёрдое, вкусное. Так и хочется укусить. Не сдержалась и осторожно потрогала зубами прохладную кожу. Грей вздрогнул так, как будто бы я дыру в нём прогрызла.
– С тобой невозможно общаться серьёзно, Ма-рия.
Голую спину приятно холодил лёгкий воздушный поток. Над кроватью включился воздушный регенератор. Расстёгнутый комбинезон с тихим шелестом соскользнул с моих плеч, прямо на грудь капитану.
Горячие руки мужчины легли на мои ягодицы как-то слишком легко, по-хозяйски. Я вздрогнула и закусила губу от избытка эмоций. Руки двинулись вниз вместе с тканью. После принятия душа сегодня я себе изменила, одевшись в имперских традициях: никакого земного белья, только лёгкий и мягкий купальный комбинезон. Прямо на голое тело. Только хардкор. Я снова привстала, удобно усевшись на животе капитана и плотно обхватив его бёдра коленями. Оседлала. Упёрлась ладонями в плотный матрас и низко нависла над ним. Он в ответ только щурился, словно мартовский кот на заборе. Мне вдруг стало стыдно и страшно. Приняв эту позу, я, наконец, осознала, что делаю. Я ему предлагаю себя. Бесстыдно, как жадная самка. До чего докатилась Маруська Аверина… И укатываться не собиралась обратно.
Грей снова гулко сглотнул и, скользнув тёмным взглядом по моей обнажённой груди, прихватил тёплыми пальцами за подбородок. Замерев на секунду, слегка приподнялся, заставив смотреть себе прямо в глаза. Мы оба замерли. Оставался единственный шаг, та последняя невидимая черта, пройдя через которую мы оба не сможем остановиться. Всё тогда определённо и необратимо изменится.
И назад пути больше не будет. Останется ли эта лёгкость в словах и поступках тогда между нами? Наше доверие, едва ещё зародившееся, тонкое, как первый осенний ледок, выдержит ли оно испытание близостью?
Не разрывая зрительного контакта, я сама потянулась навстречу своему первому мужчине. Прикоснулась губами к горячему, порозовевшему рту и прошептала:Мы оба не знали. Рисковать было страшно. Идти назад – глупо. Останавливаться – невозможно.
– Очень даже возможно. Не нужно со мной разговаривать, мой капитан. Просто трахни меня. И я совершенно серьёзна.
Умею я удивлять, капитану пора бы привыкнуть. Вот такая Мария Аверина – неромантичная девушка.
– Вот так просто? – он громко фыркнул, и в серых глазах капитана запрыгали бесы. – А как же твои убеждения, гордая Ма-Ша?
– Это о чём мы сейчас? – внезапно охрипшим и мне самой незнакомым голосом я тихо переспросила его. И медленно облизнулась. Случайно так вышло.
– Ты всё же простыла? – Грей снова прищурился и, легко приподнявшись всем телом, гибким движением плотно прижался ко мне.
Ошеломительно-близко и так же внезапно. Обнажив мои спину и грудь, сам капитан не спешил раздеваться. Лишь расстёгнутый на груди комбинезон давал мне лазейку к лазурному телу. Уже почти сизому. И острый контраст соприкосновения жёсткой ткани одежды с моей голой кожей заставил меня содрогнуться. Между прочим упёршийся мне в ягодицы внушительный аргумент продолжения вечера в том же ключе оказался весьма… убедителен.
– А ты ведь боишься, землянка… – Грей усмехнулся, но его серый взгляд был совершенно серьёзен. – Хорохоришься, провоцируешь меня, пушишь хвост, словно ыса, а сама вся дрожишь. И хотел бы я знать, почему…
Он был прав, снова меня раскусив. Прищурившись, провела носом по сизой шероховатой щеке. С чувством полного удовлетворения ощутила, как он тоже дрогнул.– Как говорили наши древние, лишние знания умножают печали… – я ему прошептала на ухо.
– Прошлое должно оставаться за порогом супружеской спальни, так говорят на Каптейне сегодня, – губами поймав мой подбородок, Грей ладонями мягко погладил по бёдрам.
– Мы не… – я хотела ему возразить и напомнить, что мы не супруги. Но мой капитан тут же воспользовался старым приёмом мужчин и заткнул рот своей женщины поцелуем.
Теперь уже точно – своей.
30. Форма три-сорок-четыреста-двадцать
Ханжой я никогда не была. Учась в Космической Академии, я успела насмотреться на мужчин всех расцветок и рас, в разной степени обнажённости. Тонкие эльгуриане или рыхлые и бесформенные голодианцы, мускулистые и подтянутые харанцы и уроженцы Проксимы-6 – голенастые, нескладные, словно девчонки-подростки. Сыновья Императора, парни из инкубаринга Деуса, безупречные, как на рекламных картинках красавцы, мечта всех девчонок. Высоченные глизеанцы и практически карлики – коренные аборигены Барейна. Бородатые и усатые. Разноволосые, разноглазые, носатые и безносые, волосатые и не очень.
Всех их объединяло одно: они были носителями Y половой хромосомы¹. И того самого, что в учебниках по анатомии разумных гоминид² скромно описывалось, как “первичные половые признаки”. На эти самые “первичные половые” я тоже успела насмотреться. На тренировках, в бассейнах, где угодно. Многие расы вообще не стеснялись своей наготы. Это было… весьма познавательно. И меня потянуло… на расширение кругозора.
Не то чтобы я уж совсем ничего не знала об отношениях между мужчиной и женщиной. В доме родителей, на Земле, осталась огромная библиотека. Я обожала читать. Вдыхать запах древней бумаги, слушать шуршание стеклобумажных страниц. Трогать старые полки. Наши с братьями предки всегда были романтиками. Неисправимыми, удивительными, настоящими. И библиотека в Аверинском доме была им под стать. Сказки на все времена. О благородных и сильных мужчинах, нежных и трепетных женщинах. О большой, чистой любви и всепобеждающей дружбе. Начитавшись старинных романов, с раннего детства я поняла, что жить хочу. Именно так. И спать лишь с любимым мужчиной, которому важно знать, что он первый. Единственный, главный. Даже если я секс не люблю.
К физической стороне отношений я относилась брезгливо. Ничего в ней романтичного не было. Мне быстро надоело рассматривать голых и возбуждённых мужчин в ходивших по школьным сетям порнороликах. Ничего интересного и познавательного в этом не было. Физический акт, как простой приём пищи и прочие физиологические процессы. Мужики странно дёргались, девки под ними стонали, мне было противно и стыдно. И к размножению я пока не готова. И…
Нырнув с головой в мир Космической академии, я болезненно почувствовала собственную провинциальность. Житель дальней колонии, практически деревенская девочка. А братья… к счастью, за все эти годы ни разу никто не додумался заподозрить меня в близких родственных связях с самими Авериными, стремительно восходящими звёздами Космофлота Империи. Я ими гордилась. И понимала, как сложно им было – обычным драчливым мальчишкам с далёкой Земли.