Мне в любом случае проще. Ощущая себя ненормальной, я честно пыталась быть как все: ходила на тренировки и пары, училась, встречалась с парнями… Целых три раза пыталась! И каждый раз совершенно позорно сбега́ла при первом намёке на боль. Больше желания не возникало. Да и претендентов на получение общего сексуального опыта вокруг как-то не наблюдалось. Не с Гломом же мне терять девственность? Да и зачем…
Где-то там, в глубине души милой девочки Маши жила сказка о принце на белом коне. Моём первом мужчине, возлюбленном, муже. О том, кто без лишних вопросов всегда будет любить. Такую, как есть: не слишком красивую, не особенно умную Машку Аверину. Простую, самую обычную девушку. Маленькую землянку.
Вот такие у Машки Авериной толстые и ретроградные тараканы. Должны же у безупречной меня быть хоть какие-то недостатки? Я с ними дружу, и они меня совершенно устраивают.
Грей. Рядом с ним было всё совершенно иначе. Власть над этим мужчиной пьянила. Захватывающее ощущение собственной силы кружило мне голову. Мне нравилось видеть взгляд его серых глаз, стремительно темнеющий от возбуждения. Слышать сбившееся дыхание, грохот могучего сердца. Вот здесь, под ладонью.
Он хотел меня. Именно здесь и сейчас, только меня. Мужское желание будоражило. Понимать, что он сдерживается, с невероятным трудом, из последних сил, но жалея меня – тоже было невероятно приятно.
Даже просто целуя и обнимая меня, Грей буквально вибрировал от напряжения. С удивительно-трепетной нежностью он ласкал мои губы, языком проникая всё глубже. Мы снова делили одно дыханье на двоих, как тогда, под водой. И мне снова казалось, что прямо над нашими головами бушует пожар.
Его руки вернулись ко мне на спину и гладили, мягко скользя вверх и вниз. Пальцы на коже медленно вырисовывали одному ему ве́домые узоры. Каждое моё робкое прикосновение вызывало волну нервной дрожи в теле мужчины. И тихие стоны. Он намеренно оставался внизу, подо мной, предоставляя мне полную свободу действий, и это тоже было весьма выразительным жестом.
– Разденься, – усилием воли разорвав поцелуй, я отстранилась, выныривая из объятий и соскальзывая с него. – Хочу тебя видеть… таким.
– А меня всё устраивает! – этот сизый нахал широко улыбнулся и, расслабленно падая на спину, закинул руки за голову. – Всю мешавшую мне одежду я уже снял. Теперь твоя очередь.
Он лежал передо мной, нагло скалясь, и в его серых глазах прыгали наглые толстые черти.
Нашёл чем меня испугать! Азартно закусив губу и тут же поймав на себе распахнувшийся взгляд капитана, я быстро выпуталась из штанины собственного комбинезона и устроилась на самом крае кровати.
Ага.
Всё устраивает, говоришь, капитан?
Развернувшись к мужчине спиной и присев на колени, я неторопливо расправила плечи. За спиной раздался рваный вздох.
Ага, дорого́й. Женская месть – штука острая.
Плавным движением рук прихватила порядком отросшие волосы в хвост. Аккуратно свернула их в жгут, обнажая изгиб длинной шеи. Матрас со мной рядом ощутимо прогнулся под тяжестью мужского тела. В голове зазвучала мелодия. Что-то тягучее, тихое, тёмное, древнее. Поведя бёдрами в такт, я медленно выгнула спину. Мерно качнулись разом отяжелевшие полушария белой груди. Я закусила губу.
Глядя на свою тень, плавно танцующую на стене, развернулась к ней профилем. У меня гордый профиль, я знаю, мама с детства мне говорила. Пора показать его настоящим ценителям профилей. И анфасов. Вон тем, которые смотрят так жадно, как будто готовы меня проглотить целиком.
А я делаю вид, что не вижу. Только краешком глаза, чуть-чуть. Подняла руки вверх, медленно и соблазнительно изогнулась и волосы закрутила узлом на затылке. Красиво. Нет, ну красиво же! Сама засмотрелась на тень.
Раздался первый щелчок застёжки мужского комбинезона. Моя первая маленькая победа. Кажется, у моего капитана опять появилась ужасно мешающая одежда. Прекрасно. Снова медленный разворот головы, тугой изгиб шеи, покачивание плечами. Отвердевшие отчего-то вершины груди вызывающе потемнели на коже.
Мелодия в мыслях звучала всё громче. Удивительное, сказочное ощущение. Во рту пересохло, по коже спины медленно растекалось тепло возбуждения. Сердце стучало в ушах. Где-то внутри меня медленно и неукротимо затягивался тугой, прочный узел. Впервые в своей жизни я танцевала мужчине свой танец любви. Перед мучительно изнывающим от желания мужчиной, который забыл, как дышать.
Моим капитаном. В эти минуты бесспорно и несомненно моим.
Я закинула руки за спину, прогибаясь в пояснице и откидываясь назад. Навстречу ему одному. Грей зарычал, низко, громко. Как раненый зверь. “Всё устраивает”, – говорите? Ну-ну…
– Ма-ша… – его хриплый голос заставил меня улыбнуться.
Да. Я такая. А что вы хотели от Машки Авериной, капитан?
– Раздевайся, я всё ещё жду… – прошептала и предвкушающе улыбнулась, облизываясь.
Губы высохли, потому что Грей за спиной шумно выдохнул, и треск разрываемой ткани стал для меня громче победного марша. Один-ноль, капитан. В этой игре я веду. Но лучше пока на него не смотреть. Как только я начинаю задумываться о том, как всё это выглядит со стороны и что обо мне может и должен подумать Лазурный… Авантюрное настроение сразу же улетучивается.
– Кожу тоже снимать? – звук его низко голоса внезапно раздался за ухом. Я испуганно приоткрыла глаза. В то же мгновение мою спину обожгло горячее прикосновение кожи. Хватка рук под рёбрами, мужские ладони на животе, короткий полёт, и вот уже я лежу животом на постели. Прижатая его весом, беспомощная и покорная. Накрытая синей лавиной, раскалённой и возбуждённой.
– Попалась? – довольное мурлыканье прямо за ухом, обжигающий выдох мне в шею, и лавина приходит в движение. Необыкновенно приятная тяжесть на меня почти совершенно не давит. Грей лежит на мне, опираясь на локти, колени, и трётся всем телом, как кот. И порыкивает, и покусывает мягко за шею. Кажется, эту победу я преждевременно засчитала себе.
Я таю под ним, словно мартовский снег. Растекаюсь в глубокую лужицу. Завожусь всё сильнее и спустя уже пару мгновений тихо постанываю, трусь всем телом, ягодицами прижимаясь к его раскалённому животу, и двигаюсь в такт. Хочу стать его частью, проникнуть под синюю кожу, врасти в него.
Что-то во всём этом есть первобытное. Сплошные рефлексы, инстинкты, эмоции. И желание быть рядом с ним. Он заявлял на меня своё право, и я с ним согласилась. Только сейчас, только с ним.
Хочу его видеть. Его пьяный взгляд, его твёрдые губы, которые вырисовывают на моих плечах сложные, чувственные узоры. Хочу его. Это странное чувство поднимается откуда-то изнутри, заставляя меня, судорожно цепляясь за напряжённые плечи, развернуться под ним. Замерев на мгновение, Грей всё же мне уступает, приподнимаясь, и тут же безмолвной скалой нависает, зажимая между локтей, беря меня в плен.
Ладонями обхватывает лицо, пристально в меня вглядываясь. Большиим пальцем проводит по моим разгорячённым губам и неожиданно снова мне улыбается. Искренне, как никогда широко. А потом накрывает мой рот поцелуем, всё ещё улыбаясь, и медленно приподнимается. Я знаю, что сейчас будет. Я сама так хотела его, дразнила, звала, провоцировала.
“Трахни же меня, капитан”.
Твёрдое мужское колено неуклонно вклинилось между моих, и я снова испуганно замираю, даже, кажется, не дышу. Грей тут же себя останавливает. Прервав поцелуй, утыкается лбом мне куда-то в висок и шепчет, мягко касаясь губами вдруг дрогнувшего подбородка:
– Ма-шень-ка… я умею быть нежным, расслабься, любимая. Боли не будет. Доверься мне.
Любимая… ни разу ещё это слово не звучало вот так, адресовано мне. Он назвал меня так. От этой оглушительной мысли я вдруг окончательно растерялась и пропустила тот миг, когда Грей вошёл. Одним плавным, тягучим толчком. Ошеломительное ощущение инородного тела внутри отрезвило мгновенно. Сейчас. Вот сейчас придёт боль, я её помню, я знаю. Изнуряющая, застилающая сознание. Выбивающее дыхание. Невероятно обидная и унизительная.
Я ждала её. А она не пришла. Очень глупо. Опять опозорилась Машка, и нечего было играть в эти игры для взрослых. Меня вдруг затрясло крупной дрожью.
– Обними меня, Ма-ша, – трепетные, словно прикосновение бабочек, поцелуи касались лица. Осушали внезапные слёзы. Мужские ладони ласкали, горячие пальцы будили отступившее возбуждение. Моё тело послушно расслабилось, чутко и правильно реагируя на нежные прикосновения. – Моя маленькая, невероятная землянка, – горячо шептал мне на ухо любимый мужчина. – Почувствуй меня. Ощути.
Он толкнулся, но медленно, снова лаская всем телом. Я всхлипнула. Идиотка. Утешающий поцелуй в лоб, кончик носа, уголок снова дрогнувших губ. Он был рядом, со мной. Он слышал меня, видел, чувствовал каждый мой жест. Закрывал собой меня от всего внешнего мира. Прогонял все мои старые страхи.
Во Вселенной остались лишь мы. Его взгляд, его тихие стоны, движение вязкой волной. Прикосновение губ. Грохот сердца. Его сильные руки, меня спеленавшие в узел. Его громкий рык, его крупная дрожь. Моя абсолютная женская власть над обессиленным, мокрым от пота и разом ослабшим мужчиной. Таким беззащитным и откровенно открывшимся передо мной.
Он действительно был со мной словно без кожи. И пальцами перебирая его взмокшие, чёрные волосы, я ни о чём не жалела. Хочу быть рядом с ним. Засыпа́ть, уютно уткнувшись в подмышку и закинув колено ему на бедро. Просыпаться на синем плече, каждое утро рассматривать синюю кожу, загадочные татуировки, длинные и пушистые чёрные ресницы, высокую переносицу, непослушные волосы надо лбом. И всего его – своего капитана. Уже насовсем своего…
***
– Форма три-сорок-четыреста -двадцать. Видеопротокол физической дефлорации прилагается. Заявка на брачный союз на особых условиях между дочерью Императора, уроженкой колониального мира Каптейн Ма-ру-сей и Грейем из дома Зелёной Звезды.
Лёгким касанием пальца отправив в эфир сообщение, Грей обессиленно опустился в своё командирское кресло. Ма-ша спала в оволяторе. Увидев кровавые пятна на тёмной постели, он пришёл в такой ужас, что немедленно уложил её в блок. Ненормальная. Почему она не прошла процедуру химической дефлорации, давно общепринятую у примитивных разумных ? Дикость какая! И всё же… Он стал её первым мужчиной, дико и первобытно пролив её кровь. Эта мысль странным образом будоражила Грея, пробуждала в нём собственнические инстинкты. Уходя, он сдержаться не смог и украл сонный поцелуй своей женщины. Его маленькая землянка.