Удивительная, совершенно необъяснимая. Нежная и отчаянно-смелая одновременно. Не умеющая отступать и не знающая поражений. Удивительно милая, особенно, когда сонная и когда голышом. Даже когда в оволяторе с ысой в обнимку.
Грей тяжко вздохнул и потёр переносицу, наблюдая за списком всех получивших его брачное оповещение. Зачем он это сделал? Форма заявки на предварительное заключение брака была в ходу лишь в мирах группы “Пи”. Дань архаике, предусматривавшая обязательный первый сексуальный опыт для одного из возможных супругов. Первый шаг в реализации его плана.
Он просто поверил своей интуиции и воспользовался этой возможностью. И вовсе Грей не желал насолить старшим Машиным братьям. Хотя их изумлённые лица он представлял себе с каким-то странным удовлетворением. И морду того глизеанца, что так нагло на Машу облизывался из-за спин адмиралов. Грей его видел прекрасно. Но промолчал. Пусть и он прочитает его персональное сообщение. И локти кусает теперь, кажется, так говорят на Земле?
Короткий сигнал подтвердил получение и подтверждение службой регистрации социальных состояний всех граждан Империи формы три-сорок-четыреста -двадцать. Вот и отлично. Теперь оставалось всего ничего: подготовить землянку к жестокому миру Каптейна.
Ну… и ещё кое-что.
__________________________________________
©Нани Кроноцкая 2024 специально для ЛитРес
31. Немножечко замужем
– А эта откуда?
Белый пальчик медленно выводил затейливые узоры на синей спине.
На очень горячей и мускулистой спине. Я уже знала, что регенерация у людей его расы происходит с повышением общей температуры тела. Не просто так он мне казался горячим.
– Метка мужского взросления, – Грей тихо фыркнул, носом плотно уткнувшись мне прямо в живот. – Пятого уровня.
Лёжа на животе, Грей удобно устроил у меня на коленях свою буйную головушку. Одна мужская рука по-хозяйски расположилась на моём обнажённом бедре и мягко его поглаживала. Вторая лежала на простыне, невольно притягивая мой взгляд. Красивая. Мощная, вся увитая сеткой выпуклых вен и при этом словно выточенная из синего камня неведомым скульптором. Гармоничная. Умеренно-длинные пальцы, безупречно-овальные ногти, гладкая ладонь. Сочетание силы и какой-то первобытной, стихийной красоты. Как и весь он.
– М… И как, повзрослел? Очередной месяц в пустыне и толпы героически поверженных ядроидов? – о метках мужского взросления я уже кое-что знала.
Грей не ответил. Он вдруг весь как-то напрягся и медленно перевернулся на спину. Его твёрдый затылок улёгся мне на колени. Вид снизу-вверх для него открывался… меня невероятно смущающий. Моей наготы практически не скрывала тонкая и полупрозрачная ткань искусно расшитого тонкой серебряной нитью, ультрамариново-синего одеяния. Не знаю, как называется, постеснялась спросить. Он сам мне его подарил и просил надевать. Для него.
– Это была моя первая женщина.
Грей произнёс эту фразу и остро взглянул мне в глаза.
– Очень красивый рисунок, – я ему улыбнулась и кончиком пальца притронулась к скуле. Там тоже был знак. Едва заметный, на коже он выступал, только если Грей сильно злился. Бывало и так. – Похоже на крылья.
– Ты меня к ней не ревнуешь? – мне показалось, или в голосе моего капитана мелькнула обида?
– Нисколько… – пальцами пробежавшись по шее, легко обвела новый рисунок, уже на ключице. Хищные острия, зазубренные завитки, чем-то смахивающие на оскал жутких, зубастых чудовищ. – Как говорит мой отец: “Наше прошлое сделало нас настоящими.” Не было бы её в твоей жизни, и кто знает…
– Мудрая маленькая землянка, – Грей в ответ беззвучно рассмеялся. – Их ведь было немало… Ко всем не ревнуешь?
– Я не умею пока, – только пожала плечами и пальчиком постучала по знаку. – Толком некого было. А вот Макар у нас жутко ревнивый. И как его терпит жена?
– Это знак моей первой серьёзной потери. – Грей кивнул на ключицу. – Я тогда сам его наносил, потому и так криво. – Грей поморщился, явно уже сомневаясь в целесообразности нашего с ним договора. – От моей руки погиб близкий друг. Не хочу об этом говорить. Не сейчас.
– Ещё десять минут! – строгим голосом школьного воспитателя прогнусавила я. – Или ты решил сдаться? Прекрасно, я буду спать в комбинезоне. И в кресле!
Грей закатил глаза и вздохнул. Но из-под густой завесы чёрных ресниц лукаво блеснул его взгляд.
Взгляд безусловного победителя.
Мне страшно нравилась эта игра. После каждой пятичасовой вахты Грей возвращался в каюту и обессиленно падал на нашу кровать. Я медленно раздевала его, а он позволял мне совершенно бесстыдно себя рассматривать. Как исследователю, изучающему неизведанную планету. И сорок имперских минут отвечал мне на все вопросы. Абсолютно на все, даже самые неудобные и коварные.
– Я, между прочим, страдала весь день! – губки капризно надула и тут же поймала опять его взгляд. Неотрывный, внимательный, по-мужски даже жадный.
Жарким, безудержным сексом. Мы с ним словно оба рехнулись. А с виду – нормальные люди. Совершенно нормальная три дня-как-ещё-девственница и вполне себе взрослый и зрелый мужчина. Лазурный немножко, но это его совершенно не портило.Его щедрым вознаграждением за этот сеанс было право меня искупать. А сначала раздеть. И нетрудно предположить, чем заканчивались наши совместные водные процедуры.
– Ты не страдала, моя драгоценная Ма-ша, – Грей все же не выдержал и, медленно подняв руку, двумя пальцами прикоснулся к возвышающейся прямо над его лицом груди. Моей, между прочим. За что получил справедливый шлёпок. И тут же состроил несчастную рожицу. – Ты изучала историю международного права Каптейна. Пыталась её изучить. Я посмотрел результаты итогового тестирования… Скажи, а почему ты не используешь гипнопамять?
– Это ты меня сейчас дурой так обозвал, деликатный ты мой? – я громко фыркнула, снова прервав его наглые поползновения. – Не хочу забивать долгосрочную память. Что-то смутно подсказывает: она мне не раз ещё пригодится.
– Ты это серьёзно? – он быстро поднялся, буквально скатившись с колен. – Погоди, ты что же, считаешь, что ресурсы человеческой памяти конечны?
– Ну да… – я глупо моргнула, как никогда ощущая себя идиоткой. – Всё конечно. И память.
Судя по изумлённому виду Грея, я только что брякнула откровенную глупость. И остро вдруг ощутила, как бесконечно мы с ним далеки. Он – наследник древнейшей разумной цивилизации во вселенной, и я.
Просто Маша Аверина.
– Каждый раз я тебе удивляюсь…– Грей съехал с кровати, присел рядом на корточки и тут же поймал мой грустный взгляд.
Ну да. Удивительно глупая Машка. Можно и так это определить. Я молча кивнула, тщетно пытаясь сделать вид как можно более равнодушный. Грей зачем-то осторожно взял мою левую руку и губами коснулся тыльной стороны запястья. Чувственно, нежно. Ещё и ещё. Эти трепетные прикосновения разгоняли мне кровь лучше циркуляционных насосов.
– Знаешь… – произнёс он негромко, всё ещё не отрываясь от своего занятия. – На Каптейне не принято говорить о чувствах. И любовь к женщине не считается чем-то приличным. С этим я вырос.
Ну да, он такой. Просто Маша Аверина всё понимает. И чувствует себя инфузорией туфелькой рядом с ИскИном. Грей резко выдохнул, поднимая лицо и снова жадно ловя мой взгляд.
– Я люблю тебя, Ма-ша. Так у вас на Земле говорят?
Маша Аверина дрогнула. Недоумённо воззрилась на Грея, и вид у меня был при этом, конечно же, глупый. И рот сам открылся, и глазками хлопала. Молниеносно забылись все правильные и красивые слова, для подобного случая мной же когда-то придуманные. В голове только сладкая вата, ком в горле и слёзы в глазах. Браво, Мария.
– Я никогда никого не любил так… серьёзно, – а Грей продолжал меня добивать, поймав в плен горячих ладоней и вторую руку. – Ты поселилась в моей голове. Я с тобой даже во сне разговариваю. Хочу тебя видеть всегда, постоянно. Ежеминутно хочу тебе прикасаться. Трогать, гладить, ласкать, чувствовать твой ошеломительный запах. Мне всё в тебе нравится, Ма-ша. Вся ты, целиком. От макушки до кончиков беленьких пальцев. Разве такое бывает?
Очень ждала! Но я его о них не просила. И в такие случайные озарения я не верю.Я отчётливо видела: эти слова даются Грею очень трудно. Он подбирал их с немалым трудом. Его руки дрожали, он сам покраснел, став практически фиолетовым. Интересно, зачем он признался? Не, конечно же, я ждала от него этих слов. Как каждая влюблённая девушка.
– Лучше сразу скажи, что стряслось, – я забрала свои руки и строго спросила его, постаравшись придать голосу как можно более суровый тон.
– Что мне будет за это? – Грей тут же хитро прищурился.
Вот ведь… уроженец Каптейна. Палец случайно ему покажи, тут же торгуется.
– Ну… – я закатила глаза, словно бы размышляя. – Я пройду процедуру экспресс-обучения под гипнозом, – и тут же поспешно добавила, словно испугавшись собственной щедрости: – Под твоим личным контролем!
Столь увесистый аргумент впечатлил даже Грея. Он помялся. Вздохнул, сделал вид самый-самый невинный, быстро погладил меня по колену, отчего я опять нервно сглотнула.
– Видишь ли, маленькая землянка… – теперь он взглянул виновато, снова заставив меня ощутимо напрячься. – Кое-что тут случилось…
– Не мямли.
– Три дня назад я подал заявление на предварительную регистрацию брака. Сегодня пришло подтверждение…
– И кто эта шервова ыса?!
32. Семейная неожиданность
– Солнышко, я так устал…
Эти слова Макар мог произнести только мысленно. Но, чтобы услышать их, Нэрис не нужно быть рядом. И дело даже не в их ментальной связи, прочно и надёжно установившейся между супругами уже несколько лет назад, но на таких расстояниях совершенно бессильной. Нет. Просто… Она его знает. И видит. И улыбается ему нежно, лишь самую чуточку виновато. Он это отлично себе представляет.
– Рик, ну что ты раскис? – в её тоне не было укора, лишь вполне объяснимое сочувствие. Она и сама уже совершенно расклеилась на этом шумном и неуютном Тиамате-13. Нэрис здесь чувствовала себя правильной девочкой из хорошей семьи, попавшей в компанию городских дебоширов и пьяниц. На Лигле всё было иначе. Учёба в Красном Круге ей вспоминалась сейчас, словно милая сказка из детства. И слава Создателю, что у отца не нашлось средств отправить её на учёбу в Космическую Академию!