— Почему вы вернулись в Москву?
— Хотела отметить день рождения с друзьями.
— М-м-м... А ваш отец случайно не...
— Да, это он.
— Хм... Интересно...
Капитан сверил информацию с данными на компьютере и слабо кивнул. На мониторе замигало входящее сообщение — клик и очередная таблица. Правда, скорее это было похоже на кассовый чек, в котором четко отражалось, когда и где Маруся пользовалась жетоном. Вот она вышла из дома в Сочи, оплатила такси, купила сок, прошла регистрацию, купила кофе и булочку, купила журнал, купила резиновую уточку (о боже!), скачала музыку... Ничего криминального, если не считать уточки. Села в самолет, прилетела... Жетон фиксировал каждый шаг — сканеры считывали информацию, даже когда он просто лежал в кармане или в сумке.
В две тысячи четырнадцатом году правительство пыталось ввести закон об обязательном вживлении микрочипа: тот же жетон, но размером с булавочную головку, однако идея не прошла — люди оказались не готовы к такому вмешательству в свои организмы. После скандальных дискуссий и многодневных уличных пикетов правительство пошло на уступки — было решено отказаться от принудительной «вакцинации». Пришлось, правда, вернуть привычный жетон, однако с некоторым усовершенствованием — теперь в нем появился сенсор, который определял «хозяина»
дактилоскопическим методом по отпечатку пальцев, так чтобы никто чужой не смог воспользоваться кодом, плюс при утере жетон можно было восстановить в любой точке любого населенного пункта — владельца просто идентифицировали и выдавали новый жетон.
— Ваш идентификационный код был заблокирован в десять часов тридцать восемь минут. Попытайтесь вспомнить, что в этот момент происходило?
— Я не помню, что происходило в десять часов тридцать восемь минут.
— Примерно...
— Ну. Я прилетела...
— Так...
— У меня закончился пластырь.
Капитан достал из кармана бумажную салфетку и промокнул лицо.
— Вы хотите сказать, что используете лекарственный препарат, чтобы не волноваться, и что вы часто испытываете гнев?
— Я так не сказала.
— Но это так?
— Ну, я, конечно, злюсь... То есть не злюсь, а начинаю нервничать. И, может быть, в этот момент, когда я нервничаю, я немного раздражена...
Капитан посмотрел на Марусю, слегка нахмурившись, точно его мучила страшная головная боль, источником которой была сама Маруся.
— Это как-то связано? Ваше состояние и вспышки гнева. Вы испытываете гнев в момент волнения?
— Я...
Капитан резко вскинул ладонь, призывая к тишине.
— Сформулирую более точно... Если в момент прилета действие пластыря закончилось и вы забеспокоились, могло ли это спровоцировать агрессию с вашей стороны?
Что?
Казалось, будто офицер подводит к чему-то, к какому-то выводу, цепляется за слова и увязывает их в одну логическую цепочку... Но к чему он подводит?
— Вы пытались оказать сопротивление службе безопасности. ..
— Ничего я не оказывала!
— Тогда почему вы убегали?
Маруся не нашлась, что ответить. От службы безопасности она убегала по инерции, без какой-либо причины. Точнее, убегала она вовсе не от них, а от прозрачных... Но попробуй теперь это объясни.
— Вы ведь заходили в аптеку?
-Да.
— В какое время это произошло?
— Не помню точно...
— Хорошо. Вы зашли в аптеку. Что дальше?
— Я не смогла оплатить покупку...
— Дальше?
— Вышла из аптеки.
— Куда вы направились, когда вышли из аптеки?
— Я...
— Почему вы стали убегать?
Вопросы посыпались такой скоростью, что Маруся не успевала подумать, прежде чем ответить.
— Не знаю.
— Почему вы убегали? — настойчиво повторил офицер.
— Показалось, что за мной кто-то следит.
— Вы заметили что-то странное, что вас напугало?
— Нет... Н-ничего не заметила. — Маруся запнулась, вспомнив своих прозрачных преследователей, но тут же собралась с силами. — Ничего! Просто бежала.
— Вы обмолвились, что вам показалось, будто за вами кто-то следи-]'.
— Ну да. У меня была паническая атака, я же говорю. .. — Маруся снова протянула руку с пластырем так,
чтобы офицеру было его лучше видно. — Закончился стопадреналин, и, видимо, произошел выброс гормонов или чего-то там, мне стало плохо, я очень занервничала, и мне показалось, что за мной кто-то следит — я понятия не имею, почему мне так показалось.
Капитан отвлекся на изучение цифр в мониторе. Как будто он перестал ее слушать, потерял интерес или не верил...
— Мне почудилось, что там был какой-то человек с прозрачной кожей... — втянув голову в плечи, сказала Маруся, осознавая, как нелепо это звучит, и пытаясь спрятаться в панцирь, как черепаха.
Капитан поднял голову и уставился Марусе прямо в глаза.
— Нам придется провести анализ крови на наличие наркотических веществ.
Маруся обреченно кивнула. Безумие какое-то. Адреналин, пластырь, страх... Оправдываться было бесполезно — все оправдания звучали бредом и вызывали еще большие подозрения. Маруся вспомнила сцену из какого-то старого фильма, который они с папой смотрели в прошлом году, — там обвиняемый заявил, что будет хранить молчание, пока не придет его адвокат. У Маруси не было адвоката, но зато был папа. Так и сказать? Сказать, что до его приезда она больше рта не раскроет. Но тогда это подтвердит, что Маруся в чем-то виновата, а ведь она ничего плохого не сделала... Уж лучше отвечать на все вопросы — скорее всего это недоразумение вскоре разрешится, и ее от- I [устят.
— Опишите подробно, что вы делали в аптеке, — снова включился капитан.
— Я бежала, увидела указатель, зашла в аптеку. Гам был старик, который отказался продавать мне пластырь, потому что мне заблокировали счет и я не могла оплатить покупку. Я стала просить его дать мне пластырь в обмен на часы, потому что мне правда было очень плохо, и я была готова на все что угодно...
— Даже на убийство?
Маруся улыбнулась. На мгновение она почувствовала себя в безопасности — если капитан шутит, значит, все не так страшно. Но потом она посмотрела в его глаза, и радость улетучилась.
— Мы восстановили время по камерам слежения. Сразу после вашего ухода был обнаружен труп фармацевта...
— Что?!
— И единственное, что нас интересует, это способ, которым вы смогли изувечить человека практически до неузнаваемости.
Камера находилась на нулевом уровне, там же, где располагалась стоянка рентомобилей, вход в метро и дешевые отели. Сейчас, в спокойном состоянии, если это состояние можно было назвать спокойным, Маруся наконец-то обратила внимание на дизайн подземного этажа: широкая дорога, выложенная плиткой, по обе стороны настоящие уличные фонари с теплым оранжевым светом, широкие тротуары, симпатичные скамейки, разноцветные справочные автоматы, банкоматы, деревья в кадках, газоны и шум прибоя из невидимых динамиков. Расслабляющая курортная атмосфера. Как будто прогуливаешься по вечерней набережной. Ну... это если не считать наручников и пары конвоиров.
— Мы связались с вашим отцом...
Фальшивые дорожные знаки указывали направление движения, места для парковки, ограничивали скорость. На перекрестках торчали фальшивые светофоры.
— Через пару часов вас навестит психолог и задаст несколько вопросов... Не возражаете?
Напротив подземного отеля обосновался корейский ресторан с шутливой табличкой «Место для выгула собак», и Маруся вспомнила, как они с классом летали в Сеул прошлой весной и как она сломала мизинец, поскользнувшись в бассейне.
— Вы слышите меня?
Вот вам четырнадцать лет. Вы только что вернулись с отдыха, где прекрасно провели время с друзьями. Ваша кожа все еще соленая от морской воды, потому что этим утром вы плавали, и кажется, что волосы на затылке до сих пор не просохли, и вы немножко влюблены, не в кого-то конкретно, а просто так, во всех, потому что вам хорошо и четырнадцать лет...
А вот вы уже сидите на допросе, и вас обвиняют в убийстве. Заставляют снять одежду. Потрошат сумку. Берут кровь. Вкалывают успокоительное. Вот вас ведут в камеру и задают дурацкие вопросы: «Какой сегодня день недели? Какое сегодня число?» Конечно, Маруся все слышала, но отвечать не хотелось, поэтому за нее ответил кто-то другой:
— Оставь девочку в покое.
Маруся почувствовала невыносимую усталость, будто она не спала неделю или даже больше, шум искусственного прибоя убаюкивал, кондиционеры гнали воздух, глаза слипались...
Они вошли в здание, внешне неотличимое от маленького одноэтажного отеля, разве что без светящейся вывески, и на окнах закрытые ставни. Внутри пеприятный холодный свет, как в больнице, вооруженная охрана, коридор...
— В комнате есть коммуникатор для внутренней связи. В случае необходимости вы можете связаться ■ нами.
Одна из дверей была открыта, словно камера уже жда- мл свою пленницу. Чьи-то руки легонько подтолкнули
Марусю вперед, она перешагнула порог и услышала, как за спиной защелкнулся замок. Немыслимо, как все может измениться за считаные минуты. Маруся хотела бы об этом еще немного поразмышлять, но усталость взяла свое. Она опустилась на кровать, на автомате скинула с себя босоножки и моментально... буквально за пару секунд уснула. Уютный тюремный интерьер — широкие кровати, матовые белые лампы, лохматый зеленый коврик — она по достоинству оценить не успела, однако, судя по звуку, там, помимо прочих удобств, имелась работающая телевизионная панель.
— Беги!
Маруся перевернулась на спину и открыла глаза.
— Сейчас же! Срочно! На другой конец света, под землю, на Луну, куда угодно. Ты не представляешь, на что способны эти люди...
Маруся потерла глаза и повернулась на звук. На экране телевизионной панели мокрое от пота мужское лицо таращило глаза и умоляло бежать кого-то, кого — видно не было:
— Твоя смерть — это еще не самое страшное, что может с тобой случиться...
Пульт на прикроватном столике — значит, телевизионная панель старая, и голосового управления у нее нет. Тянуться лень, но слушать этот бред совсем невыносимо! Маруся добралась до пульта и переключила канал.