— Нет...
— Конечно, это не объясняет ситуацию с жетоном, но... Давайте поступим так. Сейчас мы проведем тест вашей мозговой активности.
— Э-э... это гипноз?
— Что-то вроде. Только более... нечто более глубокое. — Аида залезла во внутренний карман пиджака и извлекла оттуда кожаный футляр. Внутри оказался маленький шприц с прозрачной малиновой жидкостью и короткой тонкой иглой, похожий на игрушку из кукольного набора для игры в «Больничку». — Я введу вас в транс... в состояние отключки, так чтобы ваше сознание освободилось от всех защитных блоков, а затем стану предлагать вам когнитивные модули, на которые ваш мозг будет реагировать...
— Какие модули? — переспросила Маруся.
— Ну... — Аида улыбнулась. — Обычные вопросы, сформулированные определенным образом.
Допустим... допустим, в аптеке произошло страшное убийство, и Маруся его увидела. Допустим, на ее глазах человека изувечили, потом стерли запись видеокамеры, потом... Кто были эти люди с прозрачной
кожей и почему они за ней следили? Почему заблокировали жетон? Почему это все происходит? Почему не появляется папа? И почему тут такой холодный пол?
— Это не больно. Просто ложитесь и закройте глаза, Маруся. Я прикреплю несколько датчиков...
Неприятный писк заставил Аиду заткнуться. Жен- щина-губка встала со стула и открыла дверь.
— Надеюсь, доктор, у вас есть разрешение на проведение полисомнографического дознания?
Это был голос отца!
Аида пролепетала что-то невнятное.
— Вы понимаете, чем это может закончиться для вас?
Маруся увидела, как жуткая женщина-губка пулей вылетела за дверь, а вместо нее зашли уже знакомый капитан в белых ботинках и папа.
Папа сразу же с порога подмигнул. Это внушало надежду на скорое освобождение, поэтому Маруся подмигнула ему тоже, чтобы показать, что она в порядке и не стоит волноваться.
— Ты как?
Маруся улыбнулась.
— Мы восстановили запись видеокамеры из магазина напротив. При развороте она захватывает кусок аптеки...
Папа выдержал паузу и посмотрел на капитана, будто ожидая от него продолжения рассказа, но капитан молчал, насупившись, словно кто-то серьезно его обидел.
— Ну, в общем, видно, что, когда ты ушла, аптекарь был еще жив.
— А они не могли восстановить эту запись раньше?
— Ну, тогда бы им некого было задерживать.
— Я уже объяснял, — наконец-то вступил в разговор капитан, — что сегодня у нас повышенные меры безопасности. Вы сами видели, что творится...
— Что видел? Толпы фанатов?
Маруся вспомнила, что в зале ожидания и правда толкались какие-то странные люди с плакатами, но в тот момент ей было не до них, потому что за ней гнались еще более странные существа.
— У нас распоряжение...
— Я не понимаю, как моя дочь связана с вашим распоряжением!
— Каждый раз, когда он появляется на людях, творится нечто очень... очень сложное. А тут еще этот труп... Знаете, мы обязаны предусмотреть, предупредить. ..
Маруся переводила взгляд с папы на капитана и пыталась догадаться, о чем идет речь, но по обрывкам фраз понять было невозможно.
— А кто прилетел? — наконец не выдержала и встряла она.
Офицер вздохнул и перевел удивленный взгляд на Марусю.
— Как кто? Нестор.
— Целитель? Что, он так просто летает обычными самолетами? В смысле... вот так со всеми?
— Ну. Это была какая-то акция — нас это не касается. У нас распоряжение...
— Черт с ним, с Нестором, — резко прервал разговор папа. — Вы задержали мою дочь, не имея на то никаких оснований.
— Но у нее был заблокирован жетон!
— С жетоном я разберусь, — сухо отрезал папа 11 обернулся к Марусе. — Пойдем заберем твои вещи.
Маруся встала и, как в детстве, взяла папу за руку. Польше всего ей сейчас хотелось обнять его и расплакаться, но в четырнадцать лет девочки не плачут. Ну, пли им так кажется.
ГЛАВА 3ЯЩЕРКА
— Журнал — одна штука, плеер — одна штука, бутылка минеральной воды — одна штука, солнцезащитный крем — одна штука, леденцы...
Еще одна женщина в форме службы безопасности. Такая маленькая, что ей приходилось поднимать руки, чтобы дотянуться до стола и выложить на него вещи, которые она доставала из большой картонной коробки.
— .. .одна упаковка, браслет — одна штука, игрушка — одна штука...
Вот так, пытаешься доказать отцу, что ты уже взрослая, а потом он забирает тебя из тюрьмы и видит, что ты возишь в сумке резинового утенка.
К счастью, краснеть от стыда придется потом, потому что сейчас папу позвал капитан — подписать ка- кие-то бумаги.
— Шорты розовые — одна штука, сарафан — одна штука, ветровка белая — одна штука, ювелирное изделие — одна штука...
Ювелирное изделие? У Маруси не было никаких ювелирных изделий. Она увидела, как женщина выложила на стол серебряную ящерку размером с мизинец.
— Это не мое.
— То есть как это? — Маленькая женщина смотрела на нее снизу вверх. Ей приходилось поднимать брови, и из-за этого казалось, будто глаза в прямом смысле лезут на лоб.
— Ну, это не моя ящерка. Я впервые ее вижу.
— Этого не может быть. Все вещи были извлечены из вашей сумки и запротоколированы.
Маруся пожала плечами:
— Может, она в коробке лежала?
Маленькая женщина замотала головой:
— Она лежала в вашей сумке...
— Может, кто-то ошибся?
— Я лично разбирала вещи.
Серебряная ящерка. Что это могло быть? Маруся точно не видела ее раньше, но как она могла попасть в сумку? Кто-то подбросил? Кто? Бабушка? Вряд ли. Кто-то из друзей? Тоже нет. В самолете? В аэропорту? В службе безопасности? Но зачем?
— Распишитесь, пожалуйста, здесь и здесь.
Маруся взяла ящерку в руки и внимательно рассмотрела ее со всех сторон.
— Можно я не буду расписываться за ящерку? Вдруг она краденая или еще что... А мне на сегодня уже хватит неприятностей...
— Девушка, мне тоже не нужны неприятности, поэтому я в строгом порядке должна вернуть вам все, что находилось в вашей сумочке...
— Но ее просто не могло там быть!
Маленькая женщина немного помолчала, хлопая глазами, потом развернулась и вышла из-за стойки прямо к Марусе. Теперь, рядом с ней, она стала казаться еще меньше: какой-то лилипут из сказки.
— Видите эти коробки? — ни с того ни с сего спросила женщина и указала на листы картона.
— Вижу листы картона, — честно ответила Маруся.
— А это коробки! — уверенным голосом сказала женщина, подошла к столу, взяла один из листов и ловко свернула из него большой картонный куб с логотипом аэропорта на боку.
— И что вы хотите этим сказать? — немного смутившись, спросила Маруся.
— Я хочу сказать, что в коробке не может ничего /кокать, потому что она абсолютно пустая. Она лист!
А это, — женщина указала пальцем на сумку Мару- си, — сумка! Я беру лист, собираю из него коробку и перекладываю туда вещи из сумки. Никакой ошибки быть не может. Это ваша вещь, и вы должны поставить подпись, подтверждающую, что вы забрали все, что лежало в вашей сумке!
Маруся вздохнула, взяла ручку, расписалась, где требовалось, кое-как сложила вещи и побрела искать папу. Конечно, ящерка ей понравилась, и, честно говоря, Маруся была не против заполучить ее, но, с другой стороны... Что, если вместе с ней она заполучит очередные проблемы? Хотя какие проблемы могут быть из-за маленькой серебряной ящерки? Маруся сунула руку в карман и дотронулась подушечками пальцев до находки. Холодная. Маленькая холодная металлическая ящерка — ничего особенного.
Отец все еще разговаривал с капитаном. Увидев подошедшую дочку, он пожал офицеру руку, посмотрел на часы, взял Марусину сумку и поспешил к выходу. Судя по тому, что он ничего не сказал, разговор предстоял очень долгий.
— Сейчас я должен быть на одной важной встрече...
— Па-а-а...
Машина мчалась по автостраде, обгоняя все остальные — словно они решили установить новый рекорд скорости.
— У тебя какая-то уникальная способность влипать в невероятные ситуации даже там, где это совершенно невозможно...
— Ну я же не виновата!
— Что вообще надо было сделать, чтобы у тебя заблокировали жетон?
— Они признались, что это был сбой в системе.
— Эта система не сбоит.
— Значит, сбоит.
— Но почему именно у тебя?
Маруся вздохнула. Ответить ей было нечего.
— Почему именно после твоего ухода обнаруживают труп?
— Ты так говоришь, будто трупы обнаруживают после каждого моего ухода...
Музыка в салоне прервалась, потом заиграла снова, но уже с какими-то помехами.
— Это еще что такое?
Музыка снова прервалась. Электронное табло замигало и стало показывать черт знает что. На часах высветилось время 53:74, а температура за бортом «поднялась» до 55.
— Да что творится?
— Может, это тоже из-за меня?
— Может, из-за тебя.
— Ну не злись.
— Ты знаешь, как мне некогда!
Это была папина коронная фраза. Особенно часто она стала звучать после того, как он занялся проектом «Искусственное солнце» и практически перебрался за границу. Теперь его вообще невозможно было застать дома, он месяцами торчал то в Гонконге, то в Мехико, то на какой-нибудь станции «Беллинсгаузен» в Антарктиде. «Ты знаешь, как мне некогда!» Маруся отлично это знала! Еще папа любил повторять, что ему некогда поесть, поспать, некогда искупаться в море... И тем более некогда спасать свою никчемную дочь.
— Знаю.
— Почему я должен бросать все дела, отказываться от встречи и вызволять тебя из очередной фигни?
— Ну не вызволяй.
— Не вызволяй... В следующий раз так и сделаю.
— Не сделаешь.
Папа замолчал, и Маруся стала смотреть в окно. Пыль. Зной. Солнце палило так сильно — может быть, датчик температуры и не врет? Настроение резко испортилось, стало грустно.
Отчего-то жара вызывала мысли о маме. Возможно, потому что самое яркое воспоминание о ней было связано с пустыней. Тогда они всей семьей ездили в Сахару, и Маруся даже запомнила обрывки спора родителей. Папа ругался, что такая жара не самое полезное для ребенка, а мама говорила, что тысячи детей рождаются и живут в подобных условиях и ничего. .. Наверное, плохо, что в памяти осталась только родительская ссора и это страшное пекло. Маму Маруся почти не помнила. Иногда всплывали какие-то невнятные образы, но чаще ощущения, вроде маминого смеха или ласковых прикосновений. Например, как она гладила разгоряченный Марусин лоб прохладной рукой. Даже ее лицо было не памятью, а какой-то проекцией фотографий, висевших в их доме. Маму звали Ева, она считалась очень красивой и странной женщиной. Судя по рассказам, больше всего на свете она любила работу. Маму, настоящего ученого, помешанного на исследованиях, невозможно было застать дома. Поездки, экспедиции... Во время одной такой экспедиции она и пропала. И хотя папа никогда не говорил об этом вслух, Маруся знала, что он все еще ищет ее.