Они питаются страхом. Страх, ужас, боль - все что несет негативный оттенок впитывается их системой органов, не имеющей аналогов ни у одного биологического вида, обитающего на земном шаре.
Сегодня у них пир.
На стыке зон влияния двух местных воротил, работающих по диаспорам, негры и то ли латиносы, то ли азиаты, неподалеку от разборки горячих парней с автоматами, рухнуло еще одно здание, подняв густое облако пыли, стрельнув красочным флером шрапнели битого кирпича. Что-то очень большое, темное, со смазанными очертаниями проломило своей тушей несколько стен, обрушив находящуюся в аварийном состоянии халупу с ветвистой трещиной во весь подъезд. Отчетливо послышался влажный треск разорванного мяса и хруст костей всех, нашедших покой среди руин. Кому-то повезло меньше и он полураздавленным тараканом оглашал округу воплями боли. Гвен Стейси резко меняет маршрут, нарезая круги в воздухе вокруг места кустарного сноса. Низкий клокочущий рев. Смутный силуэт, ломаное движение. Опять это блядское паучье чутье. Человек-Паук судорогой искривляется в полете, пропуская мимо своего тела огрызок арматуры, с визгом рассекаемого воздуха вбившийся до половины в стену ближайшего целого здания. Люди нестройными, давящими друг друга потоками вырывались из домов. Пыль немного оседает, проясняется, во всяком случае для зрение Крысоловов.
Оно чем-то отдаленно напоминало Охотника, по крайней мере самим фактом своего существования вызывало схожие эмоции. Около нескольких десятков человеческих и собачьих тел, сплавленных в приземистое, горбатое подобие антропоморфной фигуры, закованной в неровный, идущий разрозненными кусками костяной панцирь из ребер, черепов и позвоночников потерявших четкую форму, потекших расплавленной на солнце шоколадкой. Между этих пластин видно сырое мясо, лишенное кожного покрова, зияющее обнаженными мышцами, пульсирующими чернотой кровеносными сосудами и вывернутыми наизнанку внутренними органами. Гипертрофированной правой лапой, скребущей по земле когтями обломков большеберцовых костей, выковыривает из руин бетонную плиту, приподнимает ее, помогая себе второй конечностью, длинным гибким щупальцем из нескольких сросшихся кишечников, и запускает снаряд в непродолжительный полет. Переоценил себя, слишком тяжелый попался кусок, полетел даже не в сторону Женщины-Паука. Впечатывается в разбитое дорожное покрытие, выворачивая выцветшие асфальтовые заплатки.
Ломаным спринтом мчусь туда, стягивая свободные Стаи. Столько биомассы... в одной этой туше хватит плоти, чтобы похоронить половину Флэтленда в Крысоловах. Да и вряд ли оно могло зародиться само по себе в сточных бруклинских водах, может чего интересного найдется в черепной коробке ее создателя.
Женщина-Паук с трудом удерживается в воздухе, крутанув от неожиданности суицидальную сальтуху, а я сбился с шага, когда ЭТО заговорило. Нет, даже не заговорило, не закричало, а... запело. Несколькими голосами одновременно. Хрипло. Визгливо. Рычаще. Ревуще. Пугающе.
-МеРтВыЕ нЕ тЛеЮт, нЕ гОpЯт.*
Голоса наслаиваются друг на друга, перекрывают себя, завывая корабельной сиреной, сложно вычленить отдельно взятые слова. Кажется, это русский язык. Я знаю его по верхам, как-никак распавшийся СССР - мировой поставщик автомата Калашникова, одного из самых ходовых товаров среди публики Бенджамина Паркера, когда он еще по-крупному вел дела, но даже так общий смысл ускользал от меня. Что-то про смерть. Рукотворный холм трупов пытается петь про смерть - это ли не ярчайший показатель окончательной деградации человечества, отравленного суперской чумой?
Гвен Стейси по всем показателям абсолютно неопытный герой, в особенности, по вопросам наподобие этого. Так что тут в дело вступают стереотипы, первые приходящие на взболтанный нестандартной ситуацией ум ассоциативные цепочки. Как обезвредить кого-то высотой с двухэтажный дом, имея в своем арсенале только паутину? Правильно - связать ему ноги, чтобы он грохнулся на землю, а дальше уже дело техники, по своему опыту могу сказать, обездвиживать лежачую цель куда проще, чем двигающуюся и пытающуюся тебя убить.
-Hе бОлЕюТ, нЕ бОлЯт.
У меня не хватает слов чтобы внятно это описать - Женщина-Паук ебанула несколько кругов вокруг ходячего кладбища, каким-то образом непрерывно стреляя паутиной из левой руки, а правой создавая лианы, с помощью которых передвигалась в пространстве, цепляясь за крыши. Выстрел, прочертить своим телом дугу, отпустить "веревку" и в полете соткать новую. Абсолютный акробатический пиздец, мне о таком даже думать больно, позвоночник и координация движений начинают жалостливо ныть. Стоит запомнить - если дать ей возможность маневрировать, то я ее при всем желании не смогу завалить.
Паутина рвется об асимметрично зазубренные шпоры костяных наростов. Щупальце перехватывает опутывавшую ноги нить, обвивает ее и рывком тянет на себя, буквально выдергивая Гвен из распланированного узора перемещений, впитавшего в себя привычные гимнастические финты и инстинкты, передавшиеся с моей кровью блядским пауком. Она пытается сгруппироваться в воздухе, с двух рук делает залп в бугристую голову твари, вдавленную в плечи и лишенную намека на шею. Точно в россыпь глаз на перекрученном зарубцевавшимися швами месиве из изуродованных лиц. Рев. Выстрел в край карниза, она стрелой разрывает дистанцию, но не успевает. Монстр выбросил лапу практически наугад и умудрился попасть, мертвой хваткой вцепившись в икру.
Когти легко вспарывают ткань ее костюма - "Щ.И.Т." отметаем, они бы точно навешали на нее что-то посолиднее обтягивающей пижамки. Костная ткань, пропитанная кровь и грязью, облепленная бетонной крошкой, гидравлическим прессом преодолевает укрепленный кожный покров и более плотные, усиленные мышечные волокна. Тонкий, жалобный, надрывный вскрик челопука смешивается с хрустом больше и малоберцовых костей.
И... да блять.
Он просто швыряет ее в стену, сосредотачиваясь на отлепливании паутины со своего хлебала. Сука. Почему так? Он вполне мог наощупь оторвать ей голову. Переломать все кости. Измочалить внутренности. Перемолоть все ее тело в однородный мясной коктейль. Но нет же, он просто, ебать его в рот, отделался клишированным откидыванием, после которого главному герою, конечно же, ничего не будет. Мир проклят.
-И эТо ВсЕ? - нихера себе, оно знает английский, - жАлКоЕ ЗрЕлИщЕ.
Да ну, блять, давай, толкни еще пафосную речевку.
-Я пРиНеСу тВоЕ сЕрДцЕ в ЖеРтВу МеРтВоМу БоГу.
Ну, отлично, еще один культист и еще один новый бог. Я сжался за углом, минимализируя очертания собственного силуэта. Хотелось взять винтовку Судного Дня и перетереть хоть одну свою порочную копию в прах пока она занята мясным големом, но это было... расточительно. Чтобы гарантированно ее убить нужно устроить эпицентр взрыва точно у нее под ногами, вот только из-за этого от питательной тушки останется только прах, от жевания которого я не получу ровным счетом ничего кроме морального удовлетворения.
-МеРтВыЕ нЕ зРеЮт, нЕ гНиЮт
У Гвен раздроблен позвоночник. Здесь магия суперской логики не сработала. Тело моей женской версии не настолько мощное, чтобы без последствий пережить такое. Сотрясение, лицо залито кровью, от нее темнеет ткань костюма и слипаются волосы, осколки ребер ежом торчат в разные стороны, поврежденная нога вывернута под неестественным углом, обширное внутреннее кровотечение, дополняемое повреждением легких, кровь клокочет при каждом ее вдохе и выдохе, вспухая пузырями на губах.
Самое время чтобы вмешаться.
Примечание автора:
*Гражданская Оборона - Мертвые
Глава 12. Пятое - бои идут один за другим
Приклад к плечу, снять с предохранителя. Вдох-выдох.
Выстрел.
Прямая линия импульса демаскирует мою позицию, щупальцем безумного кракена впиваясь в брюхо монстра, шаблонно-медленно шествующего к издыхающему недобитку. На чашах весов куча стандартной биомассы и плоть квази-Королевы Пауков, по-моему выбор очевиден. За секунду до вспышки взрыва, ударившей по глазам Крысоловов, на коже перекрученных человеческих торсов мигнули алым пламенем смутно знакомые Галлахеру руны - "Защита", "Крепкость" и "Стойкость", все в несколько слоев. Я удивлен - творение гения Джастина Хаммера не перетерло в пыль исполина, нет, оно его просто разорвало на полуобугленные куски, размазав по выщербленному асфальту.
Спускаю Стаи с поводка, нацелив на ошметки рук и ног, ставлю "эмку" на предохранитель и закидываю за спину, фиксируя в креплениях, сходу срываясь на спринт. Меньше десятка секунд и я стою над телом поверженного чудовища, уперев дуло револьвера в лоб его создателю. Тушка-то оказалась не самостоятельным отродьем или цепным песиком, а чем-то наподобие экзоскелета, огонь содрал защитные пластины и основную массу плоти, открывая взгляду опутанную хоботами кишок тощую нескладную фигуру. Ночные Призраки щелкают хвостами, подражая звукам плетей, закручиваясь в черное торнадо над моей головой. Крысоловы пеленают Гвен, накачивают ядом, замедляя метаболизм, оттаскивают ее к ближайшему распахнутому люку. Глубоко ввалившиеся в черепную коробку провалы глазниц с блеклыми выцветшими глазами, впалые щеки, неправильно сросшийся нос, острые скулы, треугольный подбородок, слегка заросший щетиной. Гладко выбритый скальп исполосован ритуальными шрамами и рунами. Он поддается вперед еще сильнее вдавливая себе в голову ствол, смотря мне в лицо, спрятанное под маской. Все ниже плеч не шевелиться, намертво слившись с начинкой кадавра.
-Отправь меня к моим богам... - надтреснуто хрипит, скалясь щербатой ухмылкой. Незнакомые памяти Джонатана письмена холодно взирают с его зубов, языка, десен и обратной стороны щек.
Револьвер на пояс. Немного повозиться с креплениями бронекостюма, приподнимая край лицевой пластины. Насчет посторонних не беспокоюсь - наблюдатели доверительно сообщили, что публика тут особо не поменялась и прекрасно понимала когда лучше сваливать не оглядываясь, компаньонок Гвен не видно, а камер тут считай с момента основания не было. Выпускаю хелицеры из пасти, что интересно, это не вызывает и грамма удивления у культиста, он продолжает улыбаться, улыбаться странно - мерзкий гибрид счастливой улыбки ребенка, получившего мороженку, и кривой оскал смертника, сделавшего последнюю затяжку. Я вгоняю жвала ему под ключицы, впрыскивая кислоту, разжижающую все ткани и соединения.