— Ал, прибавь ходу, друг! Над тобой смеются даже черепахи! — внезапно раздался бодрый голос из ниоткуда.
От неожиданности я чуть не вскрикнула, хотя где-то глубоко в душе и ожидала его появления. Да, это был джинн! Настоящий джинн! Он возник справа от ковра и теперь летел рядом с нами. Синий, полупрозрачный, в чалме, и ухмыляющийся так широко, что ему позавидовал бы сам Мик Джаггер.
«Вот кому зубную пасту рекламировать надо», — мелькнула мысль.
— Джинни, где твоя вежливость? — со смехом сказал Аладдин. — У нас тут вообще-то гости!
Джинн мгновенно встал вертикально в воздухе и слегка увеличился в размерах, выпятив грудь и выдвинув вперед челюсть. А затем двумя пальцами отдал честь, словно заправский шериф из фильмов про Дикий Запад.
— Прошу прощения, госпожа…
— Марья, — подсказала я, изо всех сил стараясь оставаться серьезной. Получалось плохо.
— Марья, — подтвердил джинн. — И господин… — он взглянул на Белогора и вдруг осекся.
Челюсть у джинна упала вниз. Он подхватил ее одной рукой, со щелчком вернул на место и мгновенно отлетел от ковра. Из-за спины джинна появилось еще восемь рук, причем каждая сжимала по здоровенному ятагану, а синее тело оказалось облачено в какой-то арабский доспех.
— Эй, Джинни, ты чего? — встревоженно воскликнула Будур, а Аладдин недоуменно переводил взгляд с него на Белогора и обратно.
Белогор же посмотрел на духа воздуха и спокойно произнес:
— Я гость здесь, и гостем останусь. Тебе не о чем волноваться.
Только после этого лишние руки у джинна исчезли, и он заметно расслабился, пробормотав:
— Хорошо бы. Я как-то не скучаю по Джаханнаму. Мне и здесь неплохо.
— Пусть так и будет, — усмехнулся Белогор.
А я в очередной раз напомнила себе, что с тем, кого испугался даже джинн, следует быть внимательной. А то ишь ты, расслабилась. От комплиментов растаяла.
— Что случилось-то? — уточнил Аладдин.
— Все в порядке, Ал! — джинн снова показал свою широченную улыбку. — Теперь все хорошо. И я с нетерпением жду начала Мунафаса! На этот раз все будет еще веселее!
— У тебя все готово? — спросил Аладдин, переставая хмуриться.
— А как же! — джинн сделал в воздухе мертвую петлю.
Видно было, что, услышав от Белогора, что тот гость, воздушный дух совершенно перестал волноваться и теперь откровенно радовался предстоящему событию.
За ним и Аладдин расслабился. А вот царевна Будур — нет. Я поймала ее внимательный и изучающий взгляд, брошенный на Белогора. Царевна, в отличие от Аладдина, оставалась встревоженной.
— Что такое Мунафаса? — спросила я, чтобы переменить тему.
— Соревнования, госпожа Марья! — ответил джинн. — На ловкость, бесстрашие, внимательность и еще кучу всяких полезных в жизни штук! Ал со скуки придумал, — напоследок добавил он и взлетел выше.
Хм. Бесстрашие? Нет, это уже не похоже на футбол. Любопытно…
Мы отдалились от города на приличное расстояние, прежде чем ковер остановился, зависнув в воздухе примерно на высоте девятого этажа. Аладдин поднялся на ноги и подошел к самому краю, внимательно что-то рассматривая внизу.
И не боится ведь! У меня, например, только от осознания такой высоты мурашки по спине побежали и ладони вспотели.
— Ох, Джинни, ты просто молодец! — воскликнул Аладдин, и я, решившись, наконец-то посмотрела вниз.
Ничего себе! Да это просто амфитеатр какой-то! Многоярусные трибуны для зрителей образовывали огромный круг размером с Колизей и засыпанной песком ареной. Трибуны были почти полностью забиты народом, который все еще прибывал.
Мы стали плавно снижаться прямо в центр арены. Люди, заметив наш ковер и Аладдина, приветственно завопили и захлопали. Ковер вновь завис над землей на уровне самых верхних трибун. Аладдин поднял руки в приветственном жесте, и шум толпы усилился многократно.
— Добро пожаловать на Мунафаса! — закричал он.
И голос был такой силы, что долетел до каждого зрителя, словно где-то внизу стояли огромные колонки с какого-нибудь рок-фестиваля.
«Магия», — поняла я.
— Добро пожаловать, достойные жители Аграбы, гости и просто случайно зашедшие! — продолжил Аладдин. — Мунафаса — это соревнования самых ловких, самых сильных, самых… В общем, я это повторяю каждый раз, и вы сами все знаете.
Он хмыкнул, и с трибун в ответ раздался смех.
— Любой может принять в них участие, ограничений нет! А наградой сегодняшнему победителю будет вот этот камень! — Аладдин вытянул руку, и на его ладони засверкал огромный рубин с кулак размером.
Толпа восторженно ахнула. Да и я тоже, честно признаться. Камень был самым настоящим, это моя чуйка сразу определила. И даже по примерным подсчетам стоил… да до фига он стоил! Особенно здесь, на Востоке, где рубины ценились выше алмазов.
— Подготовить арену! — воскликнул Аладдин и вновь поднял обе руки вверх. В правой ярким пламенем горел на солнце рубин.
— Ну, моя очередь, — услышала я тихий голос джинна, но обернуться не успела.
Внизу раздался низкий гул, а затем, прямо из песка, вращаясь, словно гигантские сверла, начали вылезать огромные колонны. Они были разной высоты и разной толщины. Самые маленькие не превышали человеческого роста, а самые большие почти доставали до нашего ковра. Некоторые абсолютно гладкие, а другие, напротив, все в странных каменных наростах. Несколько колонн и вовсе напоминали шпили.
Сверху мне было видно, что вершины колонн тоже не одинаковые. Где-то это были простые площадки, а где-то росли деревья или располагались небольшие прудики с водой.
Между колоннами прямо в воздухе на разной высоте повисли ковры и коврики. Свободно парили меж колонн доски, бревна и булыжники самых разных размеров, двигаясь совершенно хаотично.
А потом в самом центре арены выросла главная колонна — самая высокая. На ней стоял лишь небольшой столик. Наш ковер подлетел к ней, и Аладдин, под крики зрителей, положил на этот столик призовой рубин. После чего мы отлетели подальше, так, чтобы можно было без проблем видеть всю арену, и Аладдин провозгласил:
— Да найдет награда достойнейшего! Выходите, соискатели!
Громкие крики снизу подтвердили, что соискатели не заставили себя долго ждать. И сколько же их оказалось! Человек сорок, не меньше!
Я во все глаза смотрела, как из-под трибун выходят люди, одетые лишь в простые шаровары. Голые, мускулистые торсы блестели от масла, волосы были спрятаны под простые тюрбаны или скрывались под платками, повязанными на манер бандан.
— Начинаете по сигналу! — произнес Аладдин. — Кто первый доберется до камня, тот и станет его обладателем!
Вот тебе и развлечение! Паркур с местным колоритом и риском упасть с высоты девятиэтажного дома! Это ж верная смерть!
Но, похоже, кроме меня это никого не волновало. Даже Белогор с интересом смотрел вниз, как соискатели расходятся по арене, выбирая места для старта.
— Можно все — толкаться и бороться, но только не на песке. Стоять на земле разрешено два удара сердца. Тот, кто останется дольше, проиграет, — заключил Аладдин.
Царевна Будур поднялась со своего места и подошла к нему, взяв за руку.
— Да начнется Мунафаса! — крикнули они одновременно, а в воздухе взорвался ослепительный даже в лучах заходящего солнца огненный фейерверк. Это и стало сигналом.
Участники резко сорвались со своих мест, бросившись к ближайшим колоннам, а трибуны взревели, поддерживая всех сразу.
И тут стало окончательно ясно, почему неоднократно упоминались самые ловкие и самые сильные. Кто-то бросился к столбам и проворно, как обезьяна, цепляясь за малейшие шероховатости, карабкался наверх. Кто-то выбрал другой путь и, добежав до первых низколетящих предметов, стал взбираться вверх, перепрыгивая с одного на другой.
Но вот сработала первая ловушка!
Один из участников перепрыгнул с камня на маленький коврик и стал выглядывать следующую ступеньку. И тут ковер провис! Не ожидавший этого мужчина полетел вниз, но успел в полете схватиться за летящую доску.
Я выдохнула, только сейчас обратив внимание, что от напряжения даже дышать перестала.
Мужчина тем временем раскачался и отпустил доску, в длинном прыжке летя к ближайшему столбу. Успешно! Он зацепился и споро полез наверх, высматривая на ходу следующую доступную «ступеньку».
Одновременно с другого конца арены раздался крик, и толпа дружно ахнула!
Запоздало повернув голову, я проводила взглядом падающее на песок тело еще одного из соискателей. К счастью, он, видимо, не успел залезть высоко, так как смог подняться и, шатаясь, отправился прочь от арены.
— Смотри вон туда, — привлекая мое внимание, Белогор указал чуть левее.
Там на маленьком парящем коврике лежал плашмя очередной участник и ждал, когда тот подплывет к одному из столбов. Но на этот коврик имел виды не только он один. Крупный мужчина в алых шароварах и чалме быстро пробежал по плывущему в воздухе стволу дерева и в длинном прыжке схватился за край коврика, где лежал первый парень. Попытался подтянуться, но едва его голова поднялась над ковром, босая пятка лежащего неподвижно до этого момента парня смачно впечаталась носителю алой чалмы в лоб, отправляя в полет!
Этот уже с песка не поднялся, так как высота была приличной. Однако рядом с пострадавшим тут же появился джинн, одетый в белый халат и медицинскую шапочку. Театрально заломив руки, он крикнул что-то вроде «Мы его теряем!» и с силой дунул лежащему в лицо. И «больной» вздрогнул! Приподнялся, очумело тряся головой, и под насмешливые крики с трибун отправился прочь с арены.
Между тем демонстрация высотной акробатики и паркура приближалась к своему апогею. Участники один за другим срывались вниз, и джинн то и дело раздваивался, а то и троился, помогая неудачникам и отправляя их прочь.
Везунчиков-ловкачей, которые еще боролись за рубин, оставалось все меньше. И чем выше они поднимались, тем больше попадалось ловушек. Ковры сворачивались или прогибались, если на них наступали, летающие камни внезапно ускорялись, а летающие доски и небольшие бревна то и дело норовили прокрутиться под весом участников. Да еще и сами соискатели то и дело пытались столкнуть или спихнуть друг друга!