ы и местами заметную фигуру, притом безо всякого навешанного железа, как ныне.
Мой Конь в нетерпении переступил с ноги на ногу и тихо проворчал:
— Откусить бы ему голову…
— И потому мною гордится моя мамочка. А вы таки знаете, о чем мечтает моя мамочка? — неожиданно осведомился Савва Соломонович и, не дождавшись ответа, продолжил. — Она мечтает о том, чтобы все дети сидели за столом и кушали суп. И шоб это кушать суп никогда не кончалось. Ни суп, ни дети, ни кушать…
— Все, не могу больше! — Ланселот выпрямился в седле. — Пустите меня, я вызову его на бой!
Савва Соломонович с презрением посмотрел на него:
— Таки какой вы нервный. Говорят, от этого подорожник помогает. Жаль, тетя Сара не успела сообщить мне рецепт, а то бы я поделился им за скромную плату. Но спрошу вас прямо и быстро: вы таки сдаетесь?
— Че-е-его? — протянула я, не зная уже, сердиться или смеяться в ответ на такую наглость.
— Вы плохо слышати? — осведомился тут же богатырь. — Таки я не гордый, я повторю…
И тут по обеим сторонам Калинова моста воздух начал светиться.
— Ну, вот и все, — с некоторым даже облегчением сказал Савва. — Притомился я язык коверкать.
— Эй, что значит «ну вот и все»?! — забеспокоилась я. — Что случилось?
Но Савва не ответил, лишь усмехнулся этак неприятно. За него ответил Яр:
— Колдун заморский мосты наводит!
И действительно, светящийся воздух стал сгущаться, уплотняться и по обеим сторонам Калинова моста вправду появились два своеобразных моста. Честно говоря, при взгляде на них не очень-то и хотелось воспользоваться подобным средством перехода. Они были полупрозрачные и мерцали в струях горячего воздуха, поднимающегося от Смородины.
Однако богатыря это не смутило. Он подъехал ближе, спешился и аккуратно попробовал ступить одной ногой на мост. Тот держал. Тогда Савва обернулся к войску и пронзительно свистнул через два пальца. И рать стройными рядами тронулась к Смородине, на ходу разделяясь на два потока. По одному на мост.
Ланселот обернулся и поднял руку:
— Лучники! Готовсь!!!
Скелеты позади нас натянули луки.
— Пускай!!!
В воздухе засвистели стрелы, но вражеская рать, словно следуя неслышимой команде, моментально сомкнула щиты, превратившись в этакую сегментарную продолговатую коробку. Стрелы бессильно вонзались в дерево. Лишь некоторые нашли щель в сомкнутых щитах, но толку от них особого не было.
Дружным ходом рать вновь устремилась к наведенным мостам. А я начала слегка так паниковать. Одно дело, когда ты думаешь о предстоящем сражении, даже планируешь его, и совсем другое — когда появился реальный шанс оказаться в самом центре предстоящей рубки. И меня эта перспектива абсолютно не вдохновляла. Я бы даже сказала, что она приводила меня в ужас!
Сам Савва стоял по ту сторону Смородины и не делал попытки первым пересечь огненную реку. Лишь притоптывал этак нетерпеливо ногой и поглядывал ехидно то на нас, то на стремительно приближающуюся рать.
— Руби мосты!
Что? Кто это? Озабоченная собственным незавидным положением и уже готовая отдать приказ Коню выносить меня подальше отсюда, я совершенно позабыла про Яра!
— Скажи своему другу, чтоб мосты Кладенцом рубил! Меч волшебный! — вновь рявкнул посох, и глазницы черепа недобро сверкнули. — А меня нацель получше. Собьем спесь с этого богатыришки!
Повторять, впрочем, Ланселоту не потребовалось, тот все и после окрика Яра понял. Быстро спрыгнул с коня и бросился к левому мосту, выхватывая на ходу меч.
Я же взмахнула посохом в направлении Саввы, и из глазниц черепа вырвался самый настоящий поток бледно-зеленого пламени. Однако, не дойдя до богатыря пары метров, стек вниз по невидимому куполу, не причинив ему никакого вреда. Земля вокруг, конечно, расплавилась значительно, но это был весь результат, которого я достигла.
— Ах, вы щитом колдовским его закрыли? — процедил посох. — Зря! У меня Источник рядом, измором возьму! Никакой колдун на одних внутренних резервах супротив меня долго не выстоит! И талисманы с амулетами восстанавливающими не помогут!
После чего долбанул огнем снова.
Я предпочла промолчать, так как именно в этот момент Ланселот изо всех сил опустил Кладенец прямо на светящийся плотный воздух. И Кощеев меч сработал так, что лучше и ожидать было нельзя! По полотну моста зазмеились черные трещины. Они дымились и практически пожирали волшебный искрящийся воздух.
— Эй ты! Чернолатник! А ну, прекрати немедленно! — Савва с изумлением смотрел, как один из мостов начал просто разваливаться на части и испаряться. — Ты, что ль, строил?! Что за неуважение к чужому труду?!
Ланселот, не слушая его, тем временем быстро двинулся к другому мосту, раскручивая меч правой рукой.
— Я кому сказал?! — натурально взвизгнул Савва. — Руки прочь от чужой собственности! — и видя, что рыцарь никак не реагирует, вдруг неожиданно плаксиво завопил в полный голос: — Папа!!! Папенька-а-а-а!!!
Кладенец со свистом рассек воздух, и второй мост начал свое медленное растворение в воздухе.
— Папа-а-а!!! — вновь донеслось с того берега.
Я поморщилась.
— Да заткнись ты! — крикнула ноющему богатырю. — Как девочка просто…
А больше ничего сказать не успела, потому что строй ратников разошелся, пропуская мимо себя избушку Бабы-яги!
Избушка миновала вражье войско и встала недалеко от Саввы. Покосившаяся дверь со скрипом открылась. И клянусь! После всего, что со мной тут произошло, я на сто процентов была уверена, что вот именно сейчас здесь появится моя бабушка. Но вместо нее на крыльцо вышел невысокий и пузатенький дедуля.
Он был одет в белоснежный халат и шелковые голубые шаровары. С его шеи на огромной золотой цепи свисал огромный изумруд. Седая борода курчавилась, а длинные пейсы завивались, словно штопор.
— Таки шо за сотрясения воздуха? — спросил он. — Саввушка, папа здесь, а раз папа здесь, все сразу стало хорошо. Кстати, очень запущенное домовладение, — он обернулся на избушку. — Совсем слушаться не хотело. Пришлось зачаровать.
— Папочка! Они мосты порушили! А еще стрелы пускали. И вообще, ведут себя как откровенные шлимазлы! — накляузничал Савва и, обернувшись к нам, погрозил кулаком. — Шоб вы жили, но недолго!
Старичок неспешно спустился по ступенькам и взмахом руки отослал избушку. Та встряхнулась, словно пробуждаясь ото сна, несколько осоловело хлопнула ставнями, повертелась на месте и вдруг резко припустила прочь, к дальнему лесу.
— И шо я вижу? — спросил колдун с пейсами. — А вижу я то, шо не приведи кому увидеть, имею вам сказать. Шо вы, спрашиваю вас, творите? Зачем мосты порушили? Я их за-ради вас возводил?
От таких обвинений я аж оторопела. Вот ведь наглый! Нет, старичка надо ставить на место. Так дело не пойдет!
— Вы, значит, отец богатыря Саввы? — уточнила для ясности я.
Старичок горделиво кивнул.
— Именно так и есть! Я — Соломон, а если точнее, то царь Соломон, повелитель джиннов и властитель стихий! Сейчас я сделаю вам скандал, и вы умрете посреди собственного здоровья!
— Угрожает, — констатировала я. — Яр, что скажешь? Сильный колдун?
И тут произошло невероятное! Обычно разговорчивый Яр только что-то скрипнул в ответ и умолк. Я потрясла посох:
— Эй, я вообще-то с тобой говорю!
— Ты совсем спятила, Марья? — прошипел посох. — Это же царь Соломон!
— Да слышала уже. Повелитель и властитель чего-то там. И?..
— Не чего-то там, а армии джиннов! Сонма джиннов! Бесчисленного множества могущественных духов! — почти взвизгнул Яр. — Ты знаешь, что такое джинны?!
— Ну, встречала одного, — пробормотала я. — Милый такой парень…
Череп на посохе буквально зарычал в ответ. Но больше ничего я узнать не успела, поскольку Соломон сделал шаг вперед и вытянул правую руку. Пальцы его были сжаты в кулак, а вытянутый в мою сторону средний палец недвусмысленно давал понять, что…
— Э-э? — я обалдело моргнула. — Он что, вот только что послал меня? Просто взял и послал? Нормально же общались… Себе покажи! — крикнула в ответ.
— Кольцо, Марья! — прошипел посох. — У него кольцо на среднем пальце!
Я пригляделась, хотя перстень с сапфиром такого размера не заметить было трудно.
— И что? Ну любит Соломон украшения, — не поняла я реакцию посоха. — Я тоже люблю.
Яр только застонал в ответ.
— Царевна Марья, мне кажется, что ваш, гм, советник хочет сказать, что нам угрожает какая-то опасность, — вмешался подъехавший Ланселот. — Не лучше ли будет отъехать поближе к войску, дабы, если что, ударить по врагу общим строем и…
Он не договорил.
Кольцо на пальце Соломона вдруг сверкнуло, да столь ярко, что у меня в глазах забегали синие зайчики. А небо внезапно потемнело.
Нет, на нашей стороне оно и так было не слишком ясным. Как и всегда, впрочем. А вот на той стороне, где солнце светило в полную силу, облака вдруг словно сошли с ума, закрутившись в огромную воронку. Небо буквально за несколько секунд стало грозовым. Да и гром не заставил себя ждать, ударив с такой силой, что захотелось заткнуть уши.
А потом в воздухе, от земли до спятивших облаков, стали проявляться фигуры. Сначала неясные и едва видимые, они становились все четче и четче.
Джинны!
Джинны явились на зов своего повелителя! И было их столько, что, начав считать, я тут же бросила это неблагодарное занятие.
И если Джинни Аладдина производил самое приятное впечатление и вообще общался в основном на позитивной волне, то эти ребята дружелюбием не лучились. Все они имели по шесть рук, в которых сверкали изогнутые сабли. Угроза, исходящая от духов воздуха, была ощутима почти на физическом уровне. Я даже почувствовала, как зашевелились волосы на голове.
И как-то некстати вспомнилось, что всего один джинн мановением руки смог посреди пустыни воздвигнуть сначала волшебную полосу препятствий, а потом столь же спокойно убрал ее и выстроил настоящий шатровый город. Сомневаюсь, что мой посох способен на что-то подобное!