— Надо втащить его вовнутрь, — шепнула она мне, что и было проделано, хотя я чуть не надорвалась. Здоровый мужик, да еще и в кольчуге — не самая легкая ноша. Но мы справились.
— Внизу подземелье охраняют еще двое, — предупредила Лиса.
Интересно, как она все это успела узнать за столь короткое время? Обязательно поинтересуюсь при случае.
Мы начали тихо спускаться по крутым винтовым ступенькам вниз. Благо чадящие факелы на стене освещали путь, иначе я точно подвернула бы себе ногу. И буквально сразу я услышала чей-то голос. Хриплый такой, низкий… который пел песню!
Сначала слова было не разобрать, но чем ниже алы спускались, тем отчетливее звучало:
Гвидоновый центра-ал, ветер северный,
Когда я засвисте-ел, сил немерено —
Взлетела стража прямо ввы-ы-ысь!
Гвидоновый центра-ал, ветер северный,
Услышав Соловья-я, жизнь разменяна!
И не с ножом я грабить буду,
А использую лишь сви-и-ист…
Мы остановились перед поворотом в коридор как раз тогда, когда песня закончилась.
— Темница Кощея в самом конце, — одними губами прошептала Лиса.
— Ох, душевно поет, — одновременно донесся до меня еще один голос. — Даром что Соловей-разбойник. Казнят его, какой талант пропадет! Эхма…
— Ага, казнят, как же, — ответил ему голос помоложе. — Царь-то наш сам тайком его песни слушает. Говорят, голос Соловья он сохранил каким-то волшебством и включает иногда. Для услады, так сказать.
Прибыла к Гвидону-у Соловьева банда
Помнили они его нака-аз!
Банда занималась черными делами,
А за ней следил Сыскной прика-аз…
Новая песня началась, стражники умолкли, а Лиса вдруг резко бросилась вперед!
Поспешив за ней, я направила посох на двух стражников, один из которых сидел к нам спиной, а другой боком, но все кончилось быстро.
Лиса на ходу взмахнула рукой, и в неверном свете факелов я уловила блеск уже знакомой оперенной иголки, которая воткнулась точно в шею старшему стражнику. Тот зашатался, а потом рухнул на пол, оглашая коридор могучим храпом.
Его более молодой напарник успел повернуться к Лисе и выхватить меч. Он даже рубанул по гибкой фигуре. Бил не сверху вниз, а, словно боясь промазать, горизонтальным ударом, целя в область живота. И если бы попал, то нижняя часть тела Лисы продолжила бы свое движение уже отдельно от верхней. Но японка, не снижая скорости, упала на колени, прогнулась так, что коснулась спиной пола, и проехалась на коленях под свистнувшим лезвием. Воина по инерции развернуло боком, а Лиса выпрямилась одним гибким движением и отработанным ударом ребром ладони отправила его в беспамятство.
На этот раз мы не старались подхватить падающие тела, и я испугалась, что на шум прибегут еще охранники. Но, глядя, как японка спокойно склонилась над старшим стражником и сдернула-с его пояса связку ключей, начала верить, что все и правда получится.
Тем временем песня оборвалась, а потом низкий голос спросил из-за двери:
— Эй, там есть кто?
Отвечать не стала. Просто подошла к Лисе, которая как раз подобрала нужный ключ и теперь со скрежетом отпирала замок.
— Слышь, там, на воле, тебе золото надо? — не отставал голос. — Меня Соловей-разбойник звать. Выпусти меня, клянусь, золото дам. Много золота! Столько, сколько ты в жизни не видал!
— Ох, как сильно ты удивишься… — хмыкнула я.
— Э! Ты баба, что ль? — удивился голос, но я уже входила вслед за Лисой в Кощееву темницу.
Глава 16
Темнота в камере была такая, что хоть глаз выколи. Пока я стояла на пороге, тараща глаза в темноту, Лиса принесла факел, вытащив его из держателя на стене.
Зрелище, представшее перед моими глазами, оказалось не для слабонервных. Нет, морально я была готова и к отрубленной голове, которая обнаружилась на широком медном блюде, стоящем на полу, и к виду висящего на цепях крупного тела.
А вот к чему я оказалась не готова, так это к запаху. Отрубленная голова, скажем так, несколько подванивала. И к тому, что из обрубка шеи Кощея торчит что-то белесое и мерзкое на вид. В этот момент я позавидовала Лисе, которая отказалась от еды перед тем, как идти сюда.
— Как видишь, без молодильного яблока восстановление идет долго, — прокомментировал Яр. — Надо забирать тело. Дома в Источник положим, куда быстрее дело пойдет. Эх, жаль, не сообразили в суму Лисе Мертвой воды налить! Трех ведер, думаю, хватило бы.
— А почему отец, кстати, яблоки не ест? Раз они такие хорошие? — уточнила я, стараясь побороть предательский тошнотворный спазм.
— Так их достать не так-то просто, — пояснил посох. — Яблоня дает плоды раз в семь лет, и их не очень много. Желающих хоть отбавляй, защищают ее хорошо, в общем, сложно это. Да и у Кощея Мертвая вода имеется, при надобности можно ею пользоваться. Хотя, конечно, при удачном стечении обстоятельств Кощей, разумеется, от яблока не откажется.
— Понятно.
Я подошла к висевшему телу и принялась рассматривать оковы. Цепи были мощными, замки — огромными и тяжелыми. Всего — двенадцать штук, если я правильно сосчитала.
— Не касайся, царевна, — раздался предостерегающий голос Лисы. — Тревогу поднимешь раньше времени.
Она подошла, на ходу доставая из сумы небольшой деревянный сундучок с железными углами и выжженным иероглифом на крышке. Прикрепила факел на стене, присела перед телом и, поставив сундучок на пол, со щелчком откинула крышку.
Не удержавшись, я заглянула ей через плечо, стараясь рассмотреть в неверном свете пламени содержимое. Свет отразился от множества металлических штучек, которые были аккуратно разложены по специальным отделениям в сундучке. Крючки, изогнутые под хитрыми углами, пара пилочек, несколько странного вида железяк, больше всего напоминающих железные карандаши со сплющенными концами. Еще лежали аккуратные мешочки, несколько бутылочек темного стекла, щипчики и толстый огарок свечи из красного воска.
Свечу Лиса достала в первую очередь и, запалив от огня факела, укрепила на полу перед телом. После чего достала небольшой мешочек и насыпала вокруг себя и Кощея тонкой струйкой что-то белое.
— Соль, — пояснила она в ответ на мой вопросительный взгляд. — Соль с небольшими добавками и наговором. Развеет сигнальную магию, когда я отомкну замки.
После этого Лиса вытащила из сундучка пару изогнутых железок и подошла к висящему пленнику. Обернулась ко мне:
— Мне кажется, было бы мудрым обдумать, как мы его отсюда вынесем. Тело, судя по всему, тяжелое, а лестница крутая. Тяжело будет, да и по времени можем не успеть, — и вновь отвернулась к первому замку. Откинула язычок, закрывающий замочную скважину, вставила одну из железок и попробовала повернуть, внимательно прислушиваясь к чему-то внутри замка.
Посчитав, что стоять над душой работающего человека не дело, я отошла подальше, чтобы не мешать, и задумалась. Лиса была права. Вдвоем мы Кощея тащить будем долго. Непозволительно долго. И если придет сменный караул, кто знает, сможем ли отбиться.
Рискнуть и позвать ко входу Коня? Он может помочь отбиться и…
Стоп! Тут ведь еще есть Соловей-разбойник! И, кажется, когда я спрашивала Костопраха о возможных союзниках Кощея, Соловья он называл. Кстати, почему вообще разбойник оказался в этой тюрьме и именно сейчас? Совпадение?
В любом случае договориться о помощи с ним, наверное, можно.
Я решительно вышла из камеры, с облегчением вдохнув относительно свежий воздух, и подошла к соседней темнице.
— Эй, в камере! — позвала я и слегка стукнула в дверь.
— А? — тотчас откликнулся хриплый голос.
Видимо, он от двери и не отходил.
— Меня зовут Марья, я дочь царя Кощея, — представилась я. — Пришла освободить отца и вернуть на родину. А то засиделся он здесь. Вернее, зависелся.
— Кто? Какая такая дочь? — изумился Соловей. — Его дочь Василисой зовут. Та еще гадина, если промеж нами…
— Я другая дочь, — оборвала я, не желая вдаваться в подробности своего здесь появления. Времени на разговоры было катастрофически мало, поэтому спросила прямо: — На свободу хочешь?
Соловей задышал чаще, а потом неуверенно ответил:
— Дык кто ж не хочет? Только вот что скажу тебе, Марья, — он замялся, а потом словно решился: — Кощей тут из-за меня очутился. Вот!
— То есть как из-за тебя? — я нахмурилась. — Ты, что ли, письмо поддельное ему написал и в ловушку заманил?
— Я, — покаянно признался Соловей. — Токмо сам не знал, что ловушка это. Василиса, тварь этакая, речами мудрыми задурила голову, поверить ей заставила. Ну я и попался.
Нет, ну надо же!
Я сердито уставилась на дверь. И после такого признания его освобождать? Ведь именно Соловей виноват в том, что Кощея поймали! Может, мы с Лисой все-таки сами справимся?
Хотя… Он ведь сам признался, хотя мог и утаить свой поступок. Так ведь нет, честным оказался. Да и сестрица моя уговаривать умеет. Неудивительно, что голову недалекому разбойнику запудрила.
— Значит так, Соловей, — произнесла я. — Освобожу тебя, так и быть. С Кощеем потом сам разбираться будешь. Мне сейчас недосуг тебя судить, да и не мое это дело. Главное — отца освободить да и свалить отсюда побыстрее. И ты мне в этом поможешь.
Яр несогласно заворчал, а из-за двери раздался глубокий облегченный вздох.
— Да я ж со всем удовольствием! — отозвался Соловей. — Помогу чем смогу, даже не сомневайся. Только вот свистеть нынче никак. Зуб мой, свистящий, Гвидонов смерд вырвал. И не в первый раз, кстати! Зуб, конечно, отрастет, никуда не денется, но то когда еще будет, — с некоторым расстройством в голосе закончил он.
— Мне от тебя не свист нужен, а помощь другого рода, — ответила я. — Кощей тяжелый слишком, вот и поможешь дотащить его до коня. Согласен?
— Всего-то? — радостно воскликнул Соловей. — Да дотащу хоть до Лукоморья! Открывай темницу, соскучился я уже по вольному воздуху!