Ну, или не слишком необычно.
— Проклинаю. И богам лишь право даю поперек меня слово сказать. Так было. Так есть. так будет.
Мрак с шипением отхлынул обратно, притаился в темных углах, остался там ночными мороками…
А мальчик на полу зашевелился, медленно сел, замотал головой:
— Что?.. Что случилось?..
Маша тут же рванулась к нему, опустилась на колени рядом:
— Ты как? Голова не кружится? Не тошнит?
Даже если это действительно чары-проклятья, простейшего сотрясения никто не отменял.
— Н-нет, — выдохнул ребенок.
Внезапно ставшее тяжелым державное яблоко выкатилось из рук царя, ведогонь торопливо подобрал его, положил на заготовленную подушку.
— Отведите мальчишку к родителям, — обронил Кощей. — Завтра пусть в Ночной Храм сходит, богам помолится, чтоб проклятье сняли.
Железная корона обручем сдавила голову.
Болело все. Было трудно дышать, а перед глазами клубился туман…
Царь приступил к своим обязанностям. Ступил на свою дорогу…
Мальчишка будет жить.
А на Кощее теперь первая метка… Черное дело он сделал…
И сколько таких дел еще будет, одним богам известно…
— Ахмыл, — резко бросил мужчина. — Пусть царевну проводят в ее покои. Нечего ей здесь больше делать.
Не смотря по сторонам, не обращая внимания, что там вокруг творится, царь шагнул к дверям, ведущим в опочивальню.
Спать. Сейчас — только спать. И остается надеяться, что второй раз за ночь зазовка не появится.
Огненный всполох влетел в открытое окно, и обратившись человеком, рухнул на пол, осыпавшись искрами. Некоторое время советник лежал без движения, лишь грудь ходуном ходила — воздуха мужчине не хватало.
Отдышавшись, Огненный Змей перекатился на бок, с трудом сел.
— Будь ты проклято, Нияново отродье, — помянул он недобрым словом умруна.
Мерзкая тварь. Знает, что живому трудно в Пекле находиться — и издевается еще, время тянет.
Личину советник сейчас даже не пытался удерживать. Тут хотя бы в чувства прийти. Небо уже сереть начинает, рассвет скоро. К царю на поклон идти надо будет.
И главное в ноги правителю не свалиться, а то вопросов слишком много будет.
Собравшись с силами, мужчина извлек из сундука вчерашнюю калиту. Бросил ее на стол, развязал кошель, полученный в Пекле.
На ладонь упала пара бронзовых височных колец. Простеньких, на три бусины. Только холодом от них теперь, в Нави, веяло таким, что пальцы инеем покрывались. Это в Пекле пламя внутри них заточено, а здесь, сейчас… Сила темная, нездешняя…
Змей потянулся за оставленной на столе калитой, ссыпал в нее все, взвесил на ладони… Оставалось всего одно украшение. Жемчуга — бурмитское зерно — собрано. Серьги — найдены. Кольца височные — возвращены. Перстень — вчера получил…
Грибатка только свадебная осталась.
…Яркая она была, из гарусных нитей, с пуговицами, розетками. Умила сама ее тогда плела. К сроку не успевала, ночью, при лучине заканчивала…
Глаза закроешь — и как наяву видишь.
Мужчина, не глядя, бросил калиту обратно в сундук, резко опустил крышку.
Всего ничего осталось. Обещанное доделать, да разок в Пекло слетать, за предательство награду получить, будь она проклята вместе с Нияном.
Да и советник сам давно проклят. Лет пять уж как…
Маша как на кровать легла, так и уснула сразу, едва голова подушки коснулась. Вот глаза только решила на пару мгновений прикрыть, отдохнуть — а потом встать, сарафан хоть снять — да не получилось. Только, зажмурилась, а уже через миг — петух на улице запел, чтоб ему пусто было!
Первый и второй крик — затемно, Маша еще спокойно переспала, третий — тоже выдержала, но. когда часов в семь утра проклятая птица начала орать, как оглашенная, женщина поняла, что дальше ей поспать никто не даст. Пришлось вставать.
Одежда за ночь измялась так, что в нем не то, что на люди, мусор выкинуть не выйдешь. Пришлось искать в "своем" сундуке что-то такое же не слишком наляпистое.
На этот раз подобранный сарафан был бирюзовым. И вышивка на рубахе в тон.
Зеленые оттенки Маше никогда особо не нравились, но, когда выбирать приходится между нелюбимым цветом и чем-то таким расшитым золотом и драгоценными каменьями — лучше остановиться на том, что попроще.
Нет, конечно, золото — бриллианты — это очень красиво, особенно, когда они так, как сейчас по одежде богато расшиты, но Орловой-то сейчас идти двух пациентов проведывать — Соловья и вчерашнего мальчишку — помощника стольника — а значит, все такое красивое, выходное и бальное — ну, никак не пойдет.
Что не могло не радовать, вчера, очутившись дома, Маша-таки умудрилась прихватить с собой книгу по народной медицине. А значит, можно было освежить память по поводу лечению ларингита. А ребенку надо проверить самочувствие и что-то обще-укрепляющее подобрать. Но для него все — уже когда лично увидим.
Что не могло, естественно, огорчать — вчера, переодеваясь дома, Орлова, естественно разулась. Босоножки так дома и остались. Так что пришлось в сундуке искать обувку. Нашла какое-то подобие туфелек из мягкой кожи на маленьком каблучке. Как ни странно — они по ноге пришлись…
Наспех перекусив — скатерть-самобранка, кстати, весьма хорошая вещь! — Маша принялась листать книгу. Васенька заинтересованно кружился вокруг и заглядывал на страницы.
Что тут у нас? Календула, подорожник, ромашка — заваривать и полоскать, корень хрена — настаивать и пить, кора ивы, лапчатка, аир — опять-таки полоскания…
— Только где ж я все эти травы наберу? — мрачно поинтересовалась Орлова у коловертыша.
Тот задумчиво почесал макушку:
— Тебе ведь лечебные нужны, царевна… А лекаря сейчас при дворе нету… А сходи ты к Ягице Кощеевне!
Маша нахмурилась: она совершенно не припоминала, чтоб в сказках или былинах был такой персонаж:
— Это… Сестра царя?
Васенька рассмеялся:
— Только если самого первого, который еще до Сотворения Мира был.
Тут кощеева невеста вообще ничего не поняла.
— До Сотворения?! А что может быть до Сотворения?!
Не важно, от чего плясать: от Большого Взрыва или от взмаха волшебной палочкой, но ведь до сотворения мира — ничего не существовало!
— Как это что?! — поразился Васенька. — Все может быть! И Навь, и Явь, и Правь!
— Да как же это?! Мира не было! Вообще ничего не было! Ни солнца, ни луны — а Кощей, получается был? Ну тот, первый?
— Ты, царевна, меня не путай! — возмутился коловертыш. — При чем здесь солнце и луна?! Мир семьдесят пять веков, как сотворен! А когда он Родом из яйца создан, одним богам только и ведомо!
Маша ошарашенно помотала головой. Такое чувство, будто они на разном языке говорят.
— Как это?!
— Ну, Мир! Сотворен! Перемирие! Под Мировым древом! Семь с половиной тысяч лет назад! И еще хвостик маленький…
— Перемирие?! С кем?!
— Да с Нияном же, Пекленцем! Это самый большой мир, который с ним был. Людей навьих в войне, что тогда была, полегло видимо-невидимо. Вот оттуда счет и ведут! Ниян, правда, и сейчас слово не держит, все пытается в Навь пробраться, но это не война, а так, одна забава. А то — великая война была! И Мир после нее великий сотворен был!
Услышанное просто не укладывалось в голове. Но Маша решила, что сидеть вот такой вот на месте в своей комнате можно до новых веников, а сейчас пора действовать.
Пациентов уже двое!
И вообще — родители, конечно, получили сообщение по скайпу, но через пару дней они опять начнут беспокоиться. А Маркиз хоть, как выяснилось, и говорящий кот, но кормить его все равно надо.
А сумку с ключами Маша теперь дома оставила…
— Ладно, — решительно вздохнула она. — Как к этой вашей Ягице Кощеевне попасть?
Не съест же она Машу, в самом деле!…
…Передумать Орловой пришлось через полчаса, когда женщина, выйдя из царского дворца, вышла за околицу города… И остановилась перед стоящей у самой крепостной стены избушкой на курьих ножках.
Ноги были толстые, с хорошее бревно, желтые, когтистые — и очень беспокойные. То одна, то другая периодически принимались скрести по земле — то ли выискивая червяков (это ж какого размера они должны быть, с такими-то курицами?!), то ли попросту разминаясь.
Молодец, Васенька, нечего сказать! Мог бы предупредить, что придется идти в гости к Бабе-Яге! Машенька, правда, и сама хороша, могла и по имени догадаться…
Что там у нас по канонам сказки полагается? "Избушка-избушка, стань к лесу задом, ко мне передом… Ты, Баба-Яга, сперва накорми — напои, в баньке попарь, а потом о деле спрашивай…" А еще там было что-то про "Посторожи-ка ты, Иванушка, коней моих, которые в поднебесье летают!" Или про крылья у местных пегасов главный герой узнавал, уже согласившись взяться за работу?
Надо было, кроме книги по народной медицине, еще и сборник сказок Афанасьева взять.
Маша глубоко вздохнула, собираясь с силами:
— Избушка — избушка, стань к лесу задом…
— Чего разоралась? — поинтересовался недовольный женский голос за спиной. — Она и так к тебе дверями стоит! Вообще зеньки повылазили?
Орлова резко обернулась: перед ней стояла, опершись на метлу, самая что ни на есть настоящая Баба-Яга. Вот прям как будто только что из сказки появилась!
Одетая в разноцветное тряпье, сухенькая, морщинистая, с торчащим из-под верхней губы острым зубом и длинным крючковатым носом.
— Здравствуйте… — осторожно проблеяла Маша. — Э… Здравствуй, точнее, Ягица Кощеевна…
Вежливость, она никогда не помешает. Нет, конечно, может быть, Орлова ошиблась, и перед ней сейчас стояла какая-нибудь местная бабушка-божий одуванчик, которая просто-напросто решила прогуляться и к избушке на курьих ножках никакого отношения не имела… Но лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть!
— И тебе не хворать! — прищурилась старуха. — Так чего разоралась-то? Чего надо? Ко мне сюда редко кто захаживает.
У кощеевой невесты вылетели из головы все сказки. Что там говорить, о чем там просить, о чем требовать — Маша понятия не имела…