А значит, и терять уже нечего.
Спали все. Мерно похрапывали двое собакоголовых охранников подле двери в Машину светлицу. У порога терема свились в тугой комок несколько странных существ, больше всего напоминающих небольших, с собаку величиной, крылатых змеев. Задремал на пороге кухарни, выскочивший на улицу подышать свежим воздухом кучерявый коротышка… Спали все.
А значит, где-то неподалеку вновь была та самая агрессивная нудистка, которая уже несколько раз пыталась пообщаться поближе с Кощеем.
И вот тогда возникает вопрос. Если царь ушел на войну — дамочка-то эта что здесь забыла? Или мужчина не был ее целью?
Тогда что ей нужно?
Маша сунула под мышку позаимствованный из дома томик народной медицины — он тяжелый, по голове хорошо бить, — покрепче зажала в кулаке серебряную солонку — в прошлый раз ведь помогло! — и шагнула в темноту с порога, молясь про себя, чтоб на этот раз головокружений не началось.
…Молитвы услышаны не были — видно, стоило вспомнить про кого-нибудь из местных богов. Едва Машина нога коснулась земли, как перед глазами у женщины все вновь почернело, стало тяжело дышать… Орлова замерла, хватая ртом воздух, вскинула руку, пытаясь отвести с лица упавшие на глаза волосы…
Крышка солонки отскочила, покатилась по земле, мелкие крупинки посыпались градом…
И тьма пропала. Рассеялась зыбким маревом, оставив лишь ночную прохладу, пение сверчков, мерцание звезд…
Маша выровняла солонку — чтоб все не высыпалось, раз так хорошо помогает: еще эту соблазнительницу ненормальную чем-то отпугивать надо будет — и поспешила вперед.
Создание крыльев каждый раз отнимало много времени: подобрать тонкие палочки для основы, натянуть между ними бумагу, зачаровать, чтоб это творение не развалилось в воздухе… Нынешней ночью все усложнялось еще и тем, что палочек — веточек сейчас срочно не найдешь, меж деревьями не побегаешь, нужное количество не наломаешь. Приходилось пользоваться подручными средствами…
Ничего. Когда царь Ниян придет к власти, все это окупится сторицей.
Тяжко, конечно, когда только одними чарами для полетов и владеешь, но да что с этим поделаешь…
Тугарин Змеевич опустился на колени, поставил ларчик на землю — все равно все спят, мешать никто не будет… — коснулся кончиками пальцев высовывающегося из-за спины хвоста… И резко отломил его кончик. Сдавленно зашипел от боли. Хвост отрастет, куда он денется, а вот боль никак не уберешь. Можно было, конечно, настоек загодя напиться, да они голову мутят, памяти лишают. Лучше потерпеть немного. Хорошо хоть в темноте видит как днем — змеиная кровь сказывается.
Толика чар ушла на то, чтоб заставить крошечные позвонки вытянуться, удлиниться до нескольких аршинов. Теперь разломать на отдельные части, сложить меж собою в правильном порядке и можно натягивать бумагу для перепонок.
Мужчина вытащил из-за пазухи тугой свиток, пробежал его взглядом — нет, этот использовать нельзя, это послание из Пекла… Умный все-таки ход был: или зазовка Кощея соблазнит, и он царевну не полюбит, или письмо переметное в руки царю попадет. А в письме царевна из Яви все Иванушку- царевича ждет, все слезы горькие проливает, все молит о спасении да похитителя просит изничтожить. Такую разве полюбишь?
Жаль, все-таки, что не сработал план, стал царь бессмертным…
Впрочем, это уже ненадолго.
Второй лист обнаружился рядом с первым — тайком вырванная из библиотечной книги страница. Небольшая, пара косых пядей, ну да для создания бумажных крыльев больше и не нужно. Увеличить в размерах можно так же, как и основу.
Расправить обрывок пергамента, чуть прижав к земле, провести по нему ладонями, чувствуя, как он, подчиняясь чарам, тянется за пальцами, растет на глазах… Короткий щелчок пальцами — и меж костяными основами возникли бумажные перепонки.
Теперь и лететь можно.
До рассвета всего ничего осталось, а надо до первых лучей солнца к Пучай-реке успеть.
Мужчина встал, взвесил в руках ларец. Тяжелый, сейчас не унесешь, за пазуху не спрячешь. Нужно его содержимое взять да и все…
— Подскажите, пожалуйста, что вы думаете об обструкции желчных протоков, как причине появления рахита у детей? — поинтересовался из-за спины смутно знакомый Тугарину женский голос.
Глаза Маровита горели алым пламенем. Черный плащ развевавшийся за плечами напоминал обрывок тьмы, а конь его нервно приплясывал на месте, грызя удила — почти как живой. Лишь кости, проглядывавшие сквозь прорехи в шкуре, все меняли…
— Вот мы и снова встретились, — громыхнул тяжелый голос. По шелому с длинным наносником бегали серебристые искры — мощные чары защищали первого воя Нияна.
— На этот раз ненадолго, — равнодушно откликнулся Кощей.
— И то верно, — хохотнул его соперник. — Скоро уже на сторону Пекла перейдешь.
— Это мы еще посмотрим, — царь Нави пришпорил скакуна.
Изготовив длинный острый меч для удара снизу вверх, Маровит послал коня вперед и чуть в сторону — совсем немного, чтоб размахнуться сильнее. Царь Нави взял чуть левее, но вой Пекла видел — он опаздывает, не успевает, ему не уйти от удара… Всего раз рубануть и — клинок легко коснется левой щеки врага. Рассечет челюсть, скулу, уйдет вверх…
Кощей поймал взмах меча противника на щит, и сам ударил — резким, скользящим взмахом… Пламенеющий меч распорол темные доспехи Маровита — так нож входит в масло, и тот, не удержавшись в седле, покатился набок, рухнул оземь… Черный плащ накрыл неподвижное тело — и конь его в тот же миг осыпался истлевшими костями…
Правитель Навьего царства вновь пришпорил коня — войско его таяло под ударами мертвых полков, но еще была надежда все изменить…
… Отбивать сыпавшиеся на него удары, Огненный Змей уже даже не пытался — какая разница, сколько ранения получишь? Намного важнее уничтожить как можно больше воином Пекельного царства, а уж какой ценой это выйдет — уже не столь важно.
Боль уже спустилась от плеча к ладони. Даже кончики пальцев почернели, начали сыпаться мелким крошевом.
Резкий взмах — и десяток мелких игош, крутящихся впереди, изготовившихся к прыжку осели горьким пеплом.
По зеленому кафтану, шитому алыми нитями, расползлись бурые пятна — пара мертвяков умудрилась достать, в горло пыталась вцепиться — советник даже кольчуги не надел.
Несколько мелких, не больше пса, хал, напоминающих отрастивших крылья змеев, вились рядом, но больше мешали, чем пользу приносили — трое утопленников, распухших от воды легко смели нападающих…
Удар огненного хлыста испепелил ближайшего покойника, но в следующий миг на спину советнику бросился кутысь, облапил длинными тонкими руками, пытаясь повалить… Оборотиться всполохом, испепелить нападавшего Змей не успел, рухнул на землю под тяжестью гнилого тела, а встать уже не смог — ударился виском о камень…
Вопрос был совершенно бредовым, но ничего умнее Маша придумать не смогла — спросила первое, что пришло в голову. А если к этому еще добавить разницу между "ты" и "вы" — как это воспринимали местные жители — звучало это вдвойне ужасно.
Вдобавок, тут стоило вспомнить, что когда в прошлый раз все заснули, из неспящих остались только сама Маша, Кощей и та оголтелая нудистка, что хотела его соблазнить, а раз так. то прежде чем спрашивать, стоило попросту засветить книгой по голове. Увы, но к тому моменту, как Орлова это сообразила, сидевшая на земле фигура, пытавшаяся что-то там собрать в темноте, замерла и начала медленно поворачиваться на голос.
Впрочем, кинуть книгу Маше это не помешало.
Конечно, если с размаху бить по голове, толка вышло бы больше, но для этого пришлось бы брать энциклопедию двумя руками — а у Орловой в кулаке была зажата солонка. Приходилось выкручиваться.
Незнакомец успел повернуть голову, когда в переносицу ему врезался толстый том. Мужчина охнул, прижал руку к носу, между пальцами показались темные потеки.
— Ой! — охнула Маша, разглядев, кому же так не повезло.
— Чтоб тебя приподняло и прихлопнуло! — сдавленно прошипел Тугарин, двумя пальцами зажимая переносицу.
Орлова буквально разрывалась от противоречащих желаний. Врачебная этика требовала немедленно идти помогать и спасать, а банальная логика намекала, что нормальные люди ночью по улице не шастают. Особенно, когда все патриоты на войну ушли.
И вообще — Тугарин сам медик, должен знать, как кровотечение остановить. Интересно, Маша ему нос не сломала?
Мужчина замер, запрокинув голову, затем медленно отвел ладонь от лица, вытер — точнее, размазал рукавом — потеки крови и мрачно поинтересовался:
— И какого лешего тебя сюда занесло, царевна?
По крайней мере, он Машу тоже узнал. Правда, Орлова так и не определилась радоваться этому или огорчаться.
— Воздухом вышла подышать…
Как мало надо для того, чтоб с человека пропала фальшивая, наносная вежливость — всего — навсего засветить ему по голове полной энциклопедией… Все-таки, что ни говори, а народная медицина действительно способна вывести человека на чистую воду! Главное, правильно применить знания!
— Спать давно пора, царевна. Стемнело уже.
Голос Тугарина Змиевича звучал глухо, чуть сипловато. А кровь из носа все никак не останавливалась. Он, бедный, уже и голову запрокидывал, и ноздри зажимал — безрезультатно.
— Не спится что-то, — отрезала Маша, пытаясь разглядеть, что же лежит у ног собеседника.
А тот словно догадался о мыслях женщины. Опустил руку, поправил короб, стоящий рядом, на миг задержав пальцы на полированной поверхности. Открывать его правда не спешил.
— Шум мешает?
Тихо было, как в могиле. Только ветерок чуть вздыхал, но Маша решила поддержать игру. А там, глядишь, удастся и ларец, который Тугарину так дорог, заполучить. Не зря же он его так бережно к земле прижимает…
— Кошки громко кричали, — согласилась Орлова, осторожно сделав шаг навстречу собеседнику.