-Все готово. Идем за мной.
Мишка кивнул на закипающий электрический чайник. Такого не было ни у кого из Полежаевских знакомых. Ярко зеленый конус с золотыми буквами, в тон малахитовому кафелю. Красота. И как быстро справляется с поставленной задачей. Минута-другая и готов кипяток. Чудо.
-Может чайку для начала?
-Завари, и пойдем. Пусть настаивается.
Вмешалась Полежаева.
-Стойте, стойте. Я вашу черную гадость пить не хочу. Зеленый есть, или красный?
Подобный вопрос ставил в тупик практически всех. Не пили рядовые жители СНГ иного чая, кроме черной бурды сомнительного качества. Не было ничего лучше на прилавках, да и под прилавками тоже. Итак, вопрос о чае, обыкновенно оказывался весьма неприятным для хозяев. Они неловко пожимали плечами. Изредка, впрочем, предлагая отвар смородиновых и малиновых листьев, либо мяту с ромашкой. Все это громко именовалось - лечебными травами. В солидных домах, правда, могли неожиданно угостить настоящим, (в кавычках или нет, не всегда можно понять) хоть и черным цейлонским чаем.
Но Крутой Пацан Полежаеву удивил. Кивнул. Без обычного позерства, меланхолично потянулся, открыл навесной шкафчик. Достал яркую деревянную коробочку, сплошь покрытую изображениями японок с зонтиками в руках.
-На. С жасмином. Дрянь такая. Я попробовал, чуть не отравился. Как ты пьешь эту хренотень?
Маша, шустро выхватив из лап хозяина вожделенный чай, принялась читать надписи на упаковке - английские, разумеется. Японские иероглифы были для нее не менее загадочны, чем древнеегипетские письмена. Спросила, не отрываясь от текста.
-Зачем тогда добывал, если самому не нравится?
-Для тебя, красавица, исключительно. Вдруг, удастся в гости заманить. Мишка, не стой столбом. Заваривай уже. В большой нам, вон в тот чайник для этой... малолетней пакости.
-Для кого?
Гневно вмешалась вышеупомянутая особа.
-Для тебя, красавица.
Ответствовал гризли. Тут же встрепенулся.
-Мишка, подожди! Зеленый кипятком не шпарят.
Маша подтвердила, удивляясь, что Крутому Пацану известны все эти мелочи. У себя дома она потчевала гризли обычным черным индийским. Дед держал одну-две пачки для людей, еще не обращенных в новую веру.
-Нужно, чтобы вода немного остыла. Заваривай пока вашу бодягу.
-К чему такие сложности?
Удивился Буров. Никто ему не ответил.
Мишка занимался делом. Маша поставила коробочку деревянную на стол. Не удержалась, провела пальцем по прохладной серой, в черных прожилках поверхности столешницы. Неужели, камень? Удивительно. Макс внимательно смотрел на гостью, похвастался.
-Настоящий мрамор. Честно.
Тут же замолчал. Отвернулся. Заговорил с Мишкой. Полежаева влезла в разговор.
-Макс, а где твоя охрана. Ты мне так и не ответил.
-?
-Куда ты дел Леху и Сергея Ивановича? Уволил?
Физиономия у Зверева плавно поменялась с удивленной, на озабоченную, потом стала восхищенной. Он развернулся к Маше всем корпусом, расплылся в улыбке, зафыркал от сдерживаемого смеха. Глаза засверкали точно драгоценные камни.
-Убила! Буров, Буров, слышал?
-Ну?
Макс, добившись внимания друга, переключился на девушку. Отбивая темп фраз ладонью по мраморной столешнице. Хлоп. Хлоп. Хлоп.
-Откуда ты знаешь, как их зовут? Ты же с ними не общалась ни разу. Стоп... Однажды. Когда меня твой дед учил жить. Сколько-то минут. На площадке. Но они, они же всегда молчат, оба... Так. Так. Мишка, Бурый - ты только посмотри на нее. Она расколола моих ребят, раскрутила на беседу. Развела как младенцев. Я не могу... Мне плохо. Ну ты даешь, Машуль... Ха! Вот это да. Вот это да...
-Красота это страшная сила.
Гордо отчеканила довольная собой Полежаева. Слезла с табуретки, приняла позу амазонки победительницы. Во всяком случае, именно так по ее мнению должна была стоять царица прекрасных воительниц в миг торжества. Копья и меча не хватало... Ладно. Обойдемся без реквизита.
Мишка почесал затылок, посмотрел на друга. Пробурчал с неожиданной задумчивостью.
-Может ей стоит идти учиться на журналистку? Как считаешь?
Зверев пожал плечами. Буров же продолжал, воодушевляясь.
-Представляешь, с такими способностями! Будет интервью брать у знаменитостей разных. Вытягивать из них всю подноготную. Колоть голубчиков на откровенность. Это не все могут.
-Да уж.
Согласился Макс, впрочем, было заметно, что он слушает в четверть уха.
По лицу скользили быстрые тени невеселых вопросов, мелькнули далекие грозовые всполохи откровенно мрачных мыслишек. Тут Гризли встряхнулся, возвращаясь к друзьям. Вновь хлопнул ладонью по столешнице. Маша пошутила.
-Эта штуковина, какая по счету? Третья или четвертая?
-А?
-Ну, несколько ты уже наверняка расколотил.
Гризли бросил быстрый взгляд на Мишку.
-Язва какая, да?
-Полностью согласен.
-Ладно, вставайте.
-И?
-Все готово в зале.
Пушистая сосна занимала почти всю немаленькую комнату, растопырив ветки, упираясь макушкой в потолок. Горький запах хвои окружал ее точно аромат духов - красотку. Ни одной игрушки, только пара включенных, задорно мигающих гирлянд. Негромкая инструментальная музыка ненавязчиво плелась дивными кружевами.
-Чего застыли? Ищите подарки.
Хозяин рухнул в кресло. Буров с кряхтением присел на корточки. Зашуршал пакетами. Спросил возбужденно.
-Какой мой?
-Синий.
-Ага.
Голос Макса прокатился по комнате.
-А ты, красавица? Лень нагнуться?
Маша прикусила губу. Ответила с ненужной резкостью, о которой тут же пожалела.
-Ты так уставился! Мне неприятно!
-Ой. Я просто доволен. Ты у меня дома. Вот и все. Буров, успокой девушку. Это по твоей части.
Хрюкающий от восторга Мишка с коробкой, извлеченной из пакета, подтвердил.
-Все в порядке, Русалочка. Все в порядке.
Маша, не сводя глаз с хозяина, помолчала пол минуты, наконец, решилась. Наклонилась, заглянула под зеленый колючий полог. Большой ярко алый пакет, был перевязан золотой ленточкой.
-А что там?
Ответ Макса был лаконичным.
-Открой. Увидишь.
Маша, подвернув ноги, уселась прямо на пол, на синий палас. Вытащила подарок. Развязала ленточку. Подержала в руках, взвесила. Потрясла, приложив к уху. Положила на колени. Медленно, слегка стесняясь, развернула. Невозможно симпатичный (где Макс смог добыть такого?!) серый мохнатый медведь с небольшой коробочкой, привязанной к правой лапе. Маша покраснела. Гризли пояснил.
-Это парень тебе в постель. Вместо меня, невезучего. Его пустишь, пионерка?
Вмешался Буров, защелкивающий на запястье золотистый браслет.
-Отпад. Вот это часы, так часы!
Макс невозмутимо добавил.
-Там надпись, гравировка. Читал?
Мишка начал суетливо расстегивать подарок. Браслет не поддавался.
-Дай, помогу.
Предложил хозяин, через плечо наклонившегося к нему друга, бросая жаркий и хитрый взгляд на Машу. Полежаева нянчила мишку. Он был очень необычным на ощупь. Шкура ни капли не напоминала привычные материалы, из которых делались игрушки. Каждая прядка шерсти чуть волнистая и шелковая. Хитрые-прехитрые глаза поблескивали. Полосатый бантик на шее, был повязан наподобие галстука. А вот коробочку прикрутили к лапе обыкновенным красным шнурком.
Тут Мишка, наконец, разобрал надпись на своих новых часах. Прочел вслух с удовольствием.
-Бурому от серого. Носи не снашивай.
Опять спокойный голос Гризли с едва заметной ноткой лукавства.
-Ну? Угодил?
Друг пробурчал.
-Да. Только это дорогой подарок. Слишком дорогой.
Крутой Пацан вздохнул.
-Да, ладно. В кои то веки. Зато память будет.
-Не понял.
Гризли до объяснений не снизошел. Заговорил о другом.
-Чего там наша красавица затихла? Машуль, а ты? Довольна?
Оба медведя посмотрели на нее. Девушка держала на ладони два чрезмерно массивных золотых браслета. Они свернулись точно змеи.
-Что это?
Хозяин объяснил лениво.
-Цепь у меня на днях порвалась, собака такая. Я ее здесь, возле елки подобрал, на паласе. Как раз там, где Машка сидит.
-Ну?
Уточнил Буров.
-Заехал к ювелиру. Попросил не переплавлять. А сделать прямо из цепи, как было, два браслета. Кусок, правда, остался. Лишний.
-Макс. Зачем?
-Мне так захотелось. Я носил ее лет пять, или меньше... Теперь твоя очередь. Выпьем вина?
-Немного, хорошо?
Попросил Мишка.
-У меня уже башка от пьянок тупая.
Полежаева перебрасывала браслеты из одной ладони в другую. Они перетекали тяжело поблескивая. Сказала вредным голосом.
-Это кандалы такие?
-?
Вскинулись медведи. Синхронно, как танцовщики, тщательно отрепетировавшие движение. Одинаково покрутили башками, сморщились, посмотрели друг на друга. Маша пояснила озадаченно.
-Меня дед убьет за эти... наручники. Если возьму.
-?
-Девушке неприлично получать такие ценные подарки.
Гризли обвел взглядом комнату. Вздохнул.
-Ой. Опять я не прав. Никому из вас угодить не могу. Что за фигня? А? Иди сюда.
Маша встала, недовольная и нахохлившаяся. Макс попросил повелительно, но не обидно.
-Бурый, проверь как там чай. Пять минут не больше. Мы сейчас придем.
Выходя из комнаты, Мишка помахал рукой с новыми часами на запястье. Из коридора донеслось громко.
-Русалочка, кричи, ежели что. Схвачу ножик, который побольше. Они у Макса острые, до невозможности. Точит - не ленится. Так что, я тесак в лапу, и на помощь тебе с ним наперевес. Сразу!
-Угу.
Согласился Зверев с тяжким наигранным вздохом.
-Иного и не ждал. Маш, хватит, сядь.
Он похлопывал по широкому мягкому подлокотнику своего кресла.
-Пожалуйста.
Буров уже гремел на кухне дверцами холодильника и шкафчиков. Полежаева решила быть послушной, в определенных рамках, разумеется. Положила мишку на колени, устроилась поудобнее. Спиной и правым боком прижалась к каменному, упрятанному в серый свитер плечу. Минуту клубилось молчание. Потом гризли потянулся.