Я одернула рукава свитера и кивнула. Улыбнулась маме и вышла следом за дядей Сашей из гардеробной. По коридору он провел меня в часть дома, в которой я еще ни разу не бывала. Что-то типа «командного пункта», если проводить аналогии с американскими боевиками. В комнате, куда мы пришли, стояла пара обычных диванов, несколько кресел, пара тумбочек и телевизор. В углу висела помятая боксерская груша, на полках над столом выстроились банки с кофе, пачки чая и печенья. Рядом с электрическим чайником на тумбочке стояли чашки.
Комната отдыха для охраны. Очень мило!
Мельник, вольготно развалившийся на диване, при нашим появлении встал. Ну да, у дяди Саши с субординацией не забалуешь.
— Нам нужно рассказать Кириллу Олеговичу про встречу с Аленой. И сделать это чем раньше, тем лучше, — без обиняков сказал он и посмотрел мне в глаза.
— Понятно.
Он явно на что-то намекал, но я притворилась идиоткой и сделала вид, что ничего не понимаю.
— Хорошо, — как-то разочарованно выдохнул он и мазнул рукой, чтобы Мельник подошел поближе. — Давайте тогда еще раз прогоним, как все было.
— Она нагнала нас на улице. Мы поднялись к Тверской, чтобы свернуть к «Детскому миру», — он бросил на меня укоризненный взгляд. — Подарки для Гордея. Идея Марии Васильевны.
— Она была одна, так?
— Да. Насколько я могу судить.
— Пасла вас, получается?
— Сказала, что случайно наткнулась, — я фыркнула. Нужно быть безумцем, чтобы поверить в такой бред.
— Мы не заметили никакой слежки, — вставил Мельник. — Может, не врет.
Я фыркнула и закатила глаза. Интересно, все мужики так перед красивыми женщинами пасуют или есть исключения? А ведь он, так сказать, при исполнении.
Наверное, у меня было очень сильное предубеждение против этой Алены. Наверное, это было не очень честно по отношению к ней... а сына своего бросать в глуши честно? А рожать никому не нужного ребенка, чтобы мужика к себе привязать, это разве честно? А пропадать из жизни пацана на долгие годы?..
— Ага, конечно, — ласковым голосом пропела я. — Короче, она нагнала нас со спины, начала звать Гордея по имени. Кричала, что «мама здесь, мама больше никуда не уедет, мама его больше не бросит».
Я говорила, а у самой кошки на души скребли. Как же было душераздирающе в тот момент смотреть на совершенно растерянного, взволнованного Гордея, который просто не знал, что ему делать? Он метался между вариантами броситься к матери и броситься подальше от матери. В итоге он выбрал последний, а эта чокнутая баба орала ему в спину, что скоро заберет его у отца.
— Может, опустим эту часть? — я поежилась и обхватила себя за плечи руками. — Ну, про угрозы забрать от отца.
Дядя Саша посмотрел на меня непроницаемым взглядом, взъерошил свой короткий ежик на затылке и махнул рукой.
— Да уже ни к чему. Кирилл Олегович уже в курсе этой части ее плана.
Ого! Как интересно...
— И она потом ушла? — он повернулся к Мельнику. Наступил момент его фиаско.
— Да, — кивнул он и добавил, поборов смущение. — Пацаны вели ее, но потеряла. В метро спустилась, а там, сами знаете, двадцать выходов в разные стороны.
— Заткнись, — оборвал его дядя Саша. — До сих пор слушать тошно. За что твоим мальчикам-зайчикам бабки платят? Посмотрим еще, что Кирилл Олегович скажет.
— Не жительница Финляндии, а просто Мата-Хари какая-то, — с невинным видом ввернула я, и Мельник заскрипел зубами.
— Ладно, — дядя Саша помассировал красные от недосыпа глаза. — Перескажет короткую версию, детали опустим, — он зевнул.
Да уж. Месяц у него выдался непростой... Как и предыдущие годы, наверное.
— Ему нужно на ноги встать.
А вот это он уже про Громова добавил. Ох. Не ожидала от него такой заботы по отношению к начальнику...
— Согласна, — ляпнула я прежде, чем смогла отследить и остановить свой порыв. — Третий разрыв раны ему точно не нужен.
Дядя Саша и Мельник посмотрели на меня почти синхронно. Мне ничего не оставалось. Пришлось задрать повыше нос и гордо замолчать. Что я им могла сказать?..
На кухне я перехватила у Оксаны Федоровны поднос с завтраком и вызвалась сама отнести его Громову. Бульон, пара гренок, одно сваренное вкрутую яйцо. Ммм, он будет просто в восторге.
Дверь в спальню мне открыл охранник. Да уж. В этом доме шило в мешке точно не утаишь.
— Я думал, ты сбежала.
Похоже, это приветствие становится нашей общей шуткой.
Я толкнула пяткой дверь и посмотрела на него. При дневном свете выглядел он еще хуже, чем вчера, когда встречался с эфэсбешником в кабинете. Опираясь на подушки, он сидел на кровати и копался в пейджере.
Я отвела взгляд от его плеч и груди, не прикрытых сползшим на живот одеялом, и подошла к кровати, поставив поднос на тумбочку. Он перехватил мою руку и заставил сесть рядом с ним. Щетины за ночь прибавилось, но она ему очень подходила.
— Сходим на свидание, когда меня выпишут? — предложил он и подмигнул мне.
Я чувствовала, как его большой палец круговыми движениями поглаживает тыльную сторону моего запястья.
— Я просто люблю начинать с ухаживаний, а не постели, — и он бросил красноречивый взгляд на примятую подушку на той стороне кровати, где спала я.
— Ресторан, караоке, тир, поездка по ночному городу, боулинг, клуб? Выбирай.
— Тихий ужин в неприметном местечке?
— Ну, я могу выкупить весь зал Метрополя, конечно. Ради тишины. Но в неприметное местечко его никак не превратить.
Громов улыбнулся — вполне искренне. От уголков глаз к вискам побежали лучики морщин. Я и сама невольно улыбнулась ему в ответ, потому что он заражал своим хорошим настроением. Равно как и плохим.
И скоро стрелка его настроения качнется в сторону плохого... Пожалуй, хочу насладиться этим моментом еще немножечко. Прежде чем новости про его бывшую все испортят.
— Пациент Громов, — я нахмурила брови и строго на него посмотрела. — Вам пока запрещена любая активность. Кроме такой, — и выдержав небольшую паузу, я увлекла его в поцелуй.
Его руки мгновенно сомкнулись у меня на плечах, словно он только этого и ждал. Он привлек меня поближе к себе, и мне пришлось подчиниться, чтобы не заставлять его слишком сильно ко мне тянуться — он же ранен, в конце концов!
Щетина немного царапалась, и я чувствовала, как краснеет нежная кожа на щеках и вокруг губ, но мне это даже нравилось. Одной рукой он плотно, как и в прошлый раз, зарылся в мои волосы на затылке, а другой залез под свитер и поглаживал теперь спину. У меня мурашки рассыпались от его прикосновений, и тело вздрагивало, словно от легких разрядов тока.
— Почему ты все время убираешь волосы, — прошептал он мне в ухо, прикусив слегка мочку. — Хочу, чтобы были распущенными, пока ты со мной, — и он недовольно потянул меня за косу, заставив подставить шею.
— Много хочешь, — дразнясь, я выскользнула из его объятий и отодвинулась на кровати от него подальше.
Черт, его рана! Я бросила быстрый взгляд на повязки: чистые, а Громов уже снова протянул ко мне руку и слегка сжал подбородок.
— Я не много хочу. Я хочу вполне определенных вещей, — сказал он низким, хриплым голосом. — Распусти волосы.
— Нет.
— Распусти.
— А то что? — я накрутила на палец кончик косы и поднесла его к губам, слегка прикусив.
Дразнить его было забавно.
— Накажу, — сказал он с абсолютно серьезным выражением лица. Но я видела, что у него в глазах блеснул дьявольски-довольный огонь.
— Договорились, — я хотела поцеловать его, чтобы смягчить горечь поражения, но в этот момент в дверь постучали. Игру пришлось прервать.
К моему удивлению, Громов недовольно выругался себе под нос. Потом рявкнул.
— Да! Можно.
Я едва успела отпрыгнуть от него подальше и принялась судорожно поправлять задранный на спине свитер и приглаживать растрепанные волосы. Потом вспомнила о своих щеках и губах — все еще припухших из-за его щетины, и, негодуя, посмотрела на Громова. Он улыбался. Да он специально не дал мне ни секунды, чтобы привести себя в подарок.
Мстит за то, что не подчинилась ему. Каков наглец.
Александр Иванович и Мельник с непроницаемыми лицами прошли в спальню и остановились в паре шагов от кровати. На меня оба подчеркнуто не смотрели. Громов же мгновенно превратился из любовника в собранного, сосредоточенного босса.
— Ну? Что там? Выкладывайте.
Мне показалось, что дядя Саша сделал глубокий вдох прежде, чем он сказал.
— Кирилл Олегович, произошла внештатная ситуация. Алена Игоревна пыталась вступить в контакт с Гордеем.
— Что?!
Глава 22. Гром
— Итак, если суммировать, то ты, — я кивнул в сторону Мельника, — про***лся и подпустил Алену к моему сыну. А ты, — посмотрел на начальника охраны, — про***лся и пропустил момент, когда Алена вернулась в Москву.
Боковым зрением отметил, как Маша, шажок за шажком, двигалась вдоль стены в сторону подальше меня. Напрасно. К ней у меня не было ни одной претензии, в отличие от моей пустоголовой охраны. Не ее работа держать мою чокнутую бывшую подальше от сына. Плохо, что они встретились, конечно. Алена та еще дрянь. Я пока не знал, какую игру она затеяла, и чего пыталась добиться, кроме моего внимания. Но я точно знал, что посторонняя женщина рядом с Гордеем в день его рождения пробудила у Алены ненужное любопытство.
— Это больше не повторится, Кирилл Олегович, — с военной выправкой отчеканил Иваныч, и Мельник закивал ему в такт.
— Да мне насрать. Больше и не нужно. Алене и одного раза было достаточно, — я был зол, очень сильно зол.
Еще и ранение, которое приковало меня к постели... как я должен скидывать напряжение, если не могу спуститься в тренажерку и от души отдубасить грушу?
Я снова посмотрел на Машу. Она не казалась взволнованной непосредственно фактом встречи с Аленой. Нервничала лишь из-за моей злости. Вот и хорошо. Ей достаточно и других проблем. Чем меньше она будет думать про эту сучку, тем лучше.