- Ну, что ты такая честная, открытая, немудреная. Нравится, что все твои эмоции видны на лице. Вот сейчас ты смущена. И мне это нравится…
- Да ну, тебя!
- Ага, и нравится, что ты “выкать перестала”, - хохочет Михаил. - Кстати, а о чем вы на кухне с Настенькой шептались?
- А тебе “топтыгин” я об этом не скажу, - начинаю смеяться в ответ.
- Вот и это мне в тебе нравится, Маша! Ну, что? Когда поедем представлять меня дедушке и бабушке?
- Точно, думаешь, стоит ехать? - произношу с сомнением. - Ну, вдруг ты передумаешь?
- Машуня, я не передумаю и тебе не дам передумать…
Глава 12
- Маш, не смотри на меня как совесть народная… Пыхтит “топтыгин”, подкладывая тонкие стволы деревьев под колеса внедорожника, застрявшего в грязи.
- Да, я и не смотрю, Мишуль. Просто пирожки ем, - ехидничаю, сидя на старом пне и откусывая от одного из тех, что везу в подарок своим любимым деду и бабе.
Через неделю после разговора о знакомстве с моими Миша отодвинул все дела для поездки на хутор Пирожки.
Всю эту неделю я отчаянно держала язык за зубами, хотя мне ужасно хотелось рассказать своим самым дорогим людям обо всем.
А главное о том, что я влюблена по уши в лучшего витязя в мире.
Все дни я внимательно присматривалась к “топтыжке”. И мне в нем нравилось все.
Миша на самом деле оказался очень хорошим человеком - внимательным, заботливым, переживательным, сдержанным.
Мне даже пришлось простить ему проявление грубости в мой адрес. Ну, когда “топтыгин” завалил меня на стол в своем кабинете.
Правда воспоминания о том, что он залез в мои трусы и не только, как-то дергали мою девичью душу. Но…
Только теперь уже не обидой, а любопытством, что же дальше и как же это произойдет.
После поездки к родителям я провела в апартаментах Миши.
По-моему настоянию спали мы в разных комнатах. Но…
Пожмакать и потискать меня “топтыжка” позволял себе регулярно с лихвой. Только…
Вздохнув и пропыхтев: “Ну, Маша, погоди! После хутора Пирожки. Доберусь я все же до твоего пирожка!” - всегда останавливался на границе моего нижнего белья.
В трусы мои больше не нырял. За что я его всегда хвалила.
- Правильно, Миша! Ты же хозяин своему слову, - хихикала, поддерживая “топтыгина”.
Хотя меня саму разбирало любопытство: как же это случится и что во мне изменится после нашей близости.
- Марусь, придется машину все же оставить здесь. К сожалению, из этой жижи выбраться без помощи мне не удастся, - через поток мыслей доносится до меня усталый голос Миши. - А много по времени обходить этот грязевой ров?
- Не, обходить не выход. Придется шлепать на прямки через него. Справа он будет расширяться, а слева - болото, - цокаю, дожевывая пирожок. - Вещи предлагаю оставить в машине. Возьмем только пирожки и документы.
Осматриваю место нашего бедствия и понимаю: раздеваться придется до трусов.
“Ну, Мишке грязь уже не страшна, он и так стоит по колено в жиже, - думаю, смотря на “топтыгина”. - Это у берега почти, а дальше по пояс так точно будет. Можно деду позвонить. Он приедет на тракторе и выдернет нас. Только тогда сюрприза не получится…”
- Мань, ты чего застыла?
- А? Да ничего. Сымай, - начинаю говорить, как бабуля, и сама себе радуюсь, вот, что значит дома, - штаны, Мишулек. Я свои тоже сниму. Пойдем прямо здесь в брод.
- Стоп, Маша! Ты не будешь пачкаться и мерзнуть в этой жиже, - тоном не терпящим возражений, говорит Мишка. - На дворе все же сентябрь. Я сейчас разденусь. Грязные вещи положу в пакет и оставлю в машине. Чистые возьму из сумки переложу в рюкзак. Посажу тебя на плечи и перенесу вместе с пирожками. А дальше разберемся…
Как Михаил сказал, так мы и сделали.
Я переехала грязевой ров на на плечах “топыжки” и все время жевала пирожок.
Мишка хихикал и ерничал, что согласно сказке про трех медведей, это он должен есть пирожок, а я ему говорить: “Не садись на пенек - не ешь пирожок!”
- Ладно, Маша! Скажешь эту фразу, когда я до твоего пирожка доберусь. Ты, кстати, его еще не стерла о мою ше…
От Мишкиной пошлости у меня прямо пирожок во рту застревает. И я начинаю кашлять. Но…
Все же успеваю засунуть оставшуюся часть в рот Медведя.
Прожевав и запив водой, я и Миша долго хохочем.
И мне так здорово, что мы вместе, что даже петь хочется.
И я пою кусочек песни группы “ЧиЖ”, которую очень любит мой дед: “Я мотаюсь по жизни, по великой стране. Позади километры оборванных струн, впереди миражи неопознанных лун. Еду, еду, еду, еду я. Реки, степи, горы и поля. Видел я вчера в твоих глазах шар воздушный, глобус в небесах”.
- Машуля, у тебя отличный голос. Ты могла бы стать настоящей певицей, - восторгается Мишка и целует мою ладонь. - Может отправим тебя учиться вокалу? - Это у нас наследственное. Бабушка моей бабули была известной оперной певицей. Мама тоже училась в Гнесинке. Но вот рано умерла, - вспоминая о маме, чувствую в горле ком, а в глазах слезы.
По движению рук Миши знаю, что он все понимает.
- А что случилось с мамой, Машуль.
- Сердце, - выдыхаю, проглотив нервы ком. - Ей нельзя было рожать. У нее был порок сердца. Но она сделала свой выбор. Бабушка до сих пор себя простить не может.
- А у тебя, Маш, как с сердцем? - настороженно интересуется Миша.
- У меня?! Не бойся. Нормально все. Я - девка крепкая! - отвечаю “топтыжке” и целую его в рыжую макушку, представляя своих малышей, которые обязательно должны быть похожи на своего папку.
Я еще не сказала Мише, но на самом деле хочу большую семью.
Пока для себя решила, что детишек будет не меньше троих. И пусть все “мишки-топтыжки”.
- Маш, не коблись на моей шее. Прошу. Не хочется мне заявиться к твоим с торчком в трусах. Хватит того, что я похож на грязное чудовище.
- Извини, Мишуль, - шепчу в самую макушку “топтыгина”, чувствуя, как по моему телу разливается тепло от нежности и любви к этому Медведю.
Мне ужасно хочется рассказать ему о своих чувствах. Но…
Я берегу эти самые главные слова для дня волшебства.
Мне почему-то хочется ему сказать их именно перед тем, когда ЭТО случится.
А еще хочется с бабушкой посоветоваться. Но…
Внутренний голос подсказывает, что это очень личное. Только наше с Мишей.
Жалко, что с Мишей не могу обсудить.
Я уже не раз убеждалась в правильности его советов и подсказок.
- Маш, приедем в Москву, первым делом пройдешь полное обследование в клинике. Надо знать, что нас может ожидать.
- А если я - бракованная, не женишься на мне? - выдыхаю, чувствуя внутри себя укол страха.
- Не говори ерунды, Мань. Просто лучше быть готовым к ситуации, чем потом разводить руками: хотели как лучше, а получилось, как всегда.
За беседой, поднимаясь на холм, за которым находится мой хутор Пирожок, мы не замечаем, что на его вершине нас уже ожидают.
Деда с бабулей я не замечаю, а слышу.
- Васена, вот говорил же, что наша Маняша оседлает любого медведя, - басовито похохатывает дед.
- Митька, он прямо витязь, - отвечает своему любимому моя ба.
- Маша, это твои? Да? - дергая меня за ногу, спрашивает “топтыгин”.
- Ага! Мои! Самые лучшие! Самые любимые! - с гордостью шепчу, наклонившись к уху своего любимого бурого Мишки. - Спустишь меня с плеч?
- Нет! Ты, Маша, въедешь, как победительница на поверженном тобой Медведе, - смеется в ответ “топтыжкин”.
ЭПИЛОГ
Сижу с бабулей на скамейке. Мы обе смотрим в одном направлении.
- Хорошо идут, - улыбаясь говорит ба.
- Угумс, - смеюсь бабулиным словам. - Дедка Митяй идет. А папа Мишка вместе со своими медвежатами решили всю траву на склоне перекатать. Покатилась и я вещи чистые им готовить. Еще успею на стол накрыть. Этой медвежьей банде сейчас пироги с молоком самое то.
Слово “покатилась” ко мне применимо на тысячу процентов, потому как через две недели мне идти в роддом за девочкой.
Первых своих медвежат мы с Мишей привезли в столицу после удачного представления дедушке и бабушке.
Будущий внучатый-зять так понравился Митяю и Василисе, что они на следующий день отправили нас в свое тайное место.
На остров посреди озера, которое дед Митя называет святым.
На этом острове в бревенчатой избе после баньки и чая с травками, которые нам дала Василиса, наше таинство и случилось.
Через две недели после возвращения в Москву с хутора Пирожки я почувствовала себя дурно.
Михаил, как любитель все держать под контролем, сразу же повез меня врачу.
Еще на маленьком сроке доктор поздравила нас с многоплодной беременностью. Но…
Каково же было наше удивление, когда узи показало, что во мне живут сразу три маленькие жизни.
Информация о тройне огорошила нас всех.
И я для всех стала настоящим священным граалем.
Меня только что на руках не носили.
Со свадьбой пришлось поторопиться, потому что я вместе с малышами росла и ширилась каждый день.
Свадьба получилась веселой. Вернее, весело было всем кроме жениха с невестой.
Меня мучил ужасный токсикоз.
Мишку беспокойство, что вдруг мне станет дурно.
“Топтыгину”, вообще, было плохо всю мою беременность.
Он боялся отойти от меня на шаг.
Во время операции по кесареву сечению мама Настя и бабушка Васей отпаивали Мишку отварами.
Почти все девять месяцев мы играли в угадайку, кто в нашем тереме живет.
Можно было, конечно, и на узи узнать. Но…
Мы принципиально решили этого не делать.
Во время операции стало известно, что у нас три медвежонка.
Малыши получили имена былинных богатырей - Илья, Добрыня и Алеша.
Фактурой наши парни пошли в своего папку-витязя. В свои три года все выглядят минимум на пять.
Бабушка Настя все время смеется, видя у своих внуков синяки и ссадины.
Со свекровью мне очень повезло. Настасья Петровна стала для меня настоящей мамой, а Михал Иванович отцом.