– Сюда идут! – добавил Шширум.
Я сперва не поняла, а очнувшись, поддалась примеру змеелюдов. Те ловко прятали извлечённые из пространства книги на нижнюю полку длиннющего лабораторного стола.
Ещё несколько секунд, и признаков нашей расслабленности вообще не осталось. Вместо романов и недопитого чая на столешнице появилась гора каких-то сушеных трав и несколько керамических контейнеров.
– Отрываешь цветки и кладёшь их в одну миску, – громким шепотом проинструктировал Шширум. – Листья и стебли – в другую.
Я, не будь дурой, так и сделала. Правда, к моменту появления лорда Сириса, всего пару цветочков обработать успела.
Ректор… был не раздражен, но хмур. Он приблизился к столу и застыл, внимательно глядя на одну деву. И хотя дева общаться не желала, она всё-таки отвлеклась от работы и подарила руководителю академии ответный хмурый взгляд.
Потом вообще не выдержала, спросила:
– Что?
– Что… – фыркнув передразнил он и тут же к змеелюдам повернулся. – Как понимаю, противоблошиное зелье для оборотня Мари варила здесь?
– А при чём тут… – начала было я, но тут же замолкла. Просто увидела, как лаборанты свои и без того выпуклые глаза округлили.
Дальше прозвучало:
– Зелье? Какое зелье? – это Шширум.
– Противоблошиное? Для оборотней? – это уже Сскарум. – А разве на оборотней что-то ещё действует? У них же иммунитет!
– Нет-нет, Мари ничего подобного не делала, – опять Шширум.
– По крайней мере, не при нас, – добавил Сскарум.
Я, выслушав эти отмазки, сперва растерялась, а потом решила – если змеелюды отнекиваются, то и мне надо. В итоге, хлопнула ресницами и спросила невинно:
– Лорд Сирис, вы вообще о чём?
Вздохнул. Шумно и очень тяжко.
– Мари, не прикидывайся, – выдал он. – Ты сама утром про зелье сказала.
Вот теперь и я глаза выпучила. Утром? Сказала? Нет-нет, вам послышалось! Что, впрочем, не удивительно, учитывая ваш возраст.
– Мари! – не выдержав молчания, рыкнул лорд. – Прекратите! Я ведь не ругать собираюсь, а наоборот.
Я подумала, но в мнении не переменилась. А Сирис опять вздохнул, точно призывая себя к спокойствию, потом заявил:
– Созданное тобой средство возымело неожиданный эффект, и весть об этом эффекте уже разлетелась по академии. Мы вызвали нескольких оборотней в лазарет и проверили. Всё подтвердилось.
Э-э…
– Что подтвердилось? – не могла не уточнить я.
– Блохи подохли не только у Хуго, а у всех оборотней, кто контактировал с ним в последние сутки. И это подводит нас к закономерному вопросу – как тебе удалось, Мари? Что за рецепт?
Я чуть смутилась и опустила ресницы.
Ёлки-палки! По всему выходит, что я – гений, и заслуживаю большой-пребольшой награды! Но…
– Вообще не понимаю, о чём вы, – сообщила скромно. – Но за оборотней ужасно рада.
А что? А как? Ведь выдавать рецепт категорически нельзя! Да и повторить состав я вряд ли сумею.
– Ма…ри, – сказал ректор на выдохе.
Потом прикрыл глаза и устало приложил руку ко лбу.
Я, глядя на такое, даже посочувствовать хотела, но руководитель нашего ВУЗа очнулся раньше. Подарил принцессе новый острый взгляд, выпрямился и сказал спокойно:
– Мари, будь добра проследовать за мной.
Вот тут я слегка струхнула и испытала бешеное желание забиться в какую-нибудь щель! Но вовремя вспомнила, что я – попаданка, а мы, девушки с Земли, и не таким рога откручивали. А раз так…
Мари Бренухье отлепилась от лабораторного стола, расправила плечи и кивнула. И, стараясь не удариться в панику, шагнула к ректору.
Я была убеждена, что нам предстоит долгая прогулка по замку под прицелами множества любопытных взглядов, но нет. Едва я приблизилась, Сирис ухватил за руку и окружающее пространство изменилось.
Подвальное помещение, заставленное стеллажами, исчезло, вместо него взгляду предстала знакомая гостиная. Три уже виденных портрета, опять-таки виденные гардины, напольные вазы, шкаф и круглый стол.
Из нового – очень тусклое освещение, благодаря которому я не сразу заметила, что стол сервирован, причём на две персоны. Последнее вогнало в лёгкий ступор – это что? Это как?
Инстинктивно втянув голову в плечи, я повернулась и взглянула на лорда ректора, а он отпустил мою руку и, указав на ближайший из двух стульев, сказал:
– Садись.
– Мм-м… – ответила я. – Мм-м…
Ректор прищурил синие глазища и выразительно втянул ноздрями воздух. Задавать вопросы от этого не расхотелось, но… я всё же промолчала. Более того, подчинилась требованию.
Ну а оказавшись за столом, вздрогнула, ибо стоящие тут свечи зажглись, а остальное освещение наоборот погасло. То есть обстановка стала ещё более интимной. Вернее, совсем интимной. Совсем-совсем!
– Лорд Сирис, а что происходит? – спросила я осторожно.
Мужчина ответил лишь после того, как опустился на соседний стул и выхватил из ведёрка со льдом бутылку шампанского…
– Как «что»? Воспитательная работа с одной из проблемных студенток.
– С «одной из»? – тут же уточнила я.
– С единственной проблемной студенткой! – грозно процедил лорд.
Он сказал, а я… расслабилась и разулыбалась. Выходит, выпытывать состав противоблошиного зелья не будут? Вместо этого станут соблазнять?
Сирис налил шампанского, вновь сверкнул глазищами и приподнял свой бокал, предлагая чокнуться. Я этот жест поддержала, а пригубив совершенно удивительный напиток, спросила:
– А почему вы в лабораторные подвалы не телепортом, а ножками пришли?
– А почему нет? – парировал он.
Я улыбнулась шире прежнего и опять из бокала отпила. Потом окинула взглядом стол и поняла – таю, словно одна из тех свечек. Просто представленные блюда не имели ничего общего с академической столовой. Наш драгоценный ректор точно заглядывал в ресторан.
Пока я смотрела, Сирис допил своё шампанское и тут же переложил на мою тарелку несколько закусок. Затем добавил пару ложек какого-то салата и, одарив очередным строгим взглядом, скомандовал:
– Ешь!
Всё. Сердце забилось пойманной птичкой, коленки задрожали, в животе закопошились бабочки. Как ни посмотри, но есть в таких тиранистых мужчинах нечто ну о-очень притягательное.
Ещё не веря в счастье, я подхватила вилку и попробовала каждое из предложенных блюд. А дожевав, позволила угостить себя горячим – куском красной рыбы с каким-то непонятным соусом.
Новых вопросов пока не задавала, только косилась на Сириса, который тоже чревоугодию отдавался. Плюс, попивала шампанское. Абсолютно чудесное. Очень изысканное!
Чуть позже, когда с горячим было покончено, ректор щёлкнул пальцами и грязные тарелки исчезли. Вместо них перед нами появились вазочки с каким-то десертом, украшенным фруктовыми дольками.
Ректор вновь наполнил бокалы и потянулся, предлагая чокнуться и выпить. Я предложение опять-таки одобрила, после чего услышала одну из любимейших всеми женщинами фраз:
– Прости, я был неправ.
Та-ак… А если поподробнее?
– Я долго думал над сегодняшним, – продолжил Сирис, – и понял, что вёл себя как глупый мальчишка. Стыдно признавать, но в случае с заклинанием блокировки мной действительно двигала ревность. Меня убивает сама мысль о том, что ты можешь… – тут синеглазый красавчик очень выразительно поморщился и процитировал: – ласкать и гладить этого котика. Этого… блохастого, неотёсанного оборотня.
Последние слова лорд буквально выплюнул, а я засияла пуще прежнего. Одно хорошо – успела прикусить язык и не прокомментировать сделанное признание.
А Сирис…
– Мари, я преподаватель и не имею права симпатизировать студенткам. Более того, прежде со мной подобного и не происходило, но ты…
Теперь я засмущалась. Спустя ещё секунду смущение достигло максимального уровня – такого, когда хочется забиться под какой-нибудь коврик и восторженно запищать.
Просто Сирис продолжил, и эти слова… Мм-м! Ради такого не то что в романтическое, даже в трэшевое мужское фэнтези угодить можно!
– Мне кажется, первый импульс настиг в момент, когда Ниран рассказал, что ты упала. Я почувствовал резкое беспокойство и понял – мне очень важно, чтобы ты пришла в себя. Однако помочь я не мог, оставалось лишь ждать и надеяться. Я надеялся. Ты очнулась. Только память потеряла.
В голосе ректора прозвучали такие нотки, что меня немного повело. Улыбка, озарявшая лицо попаданки, стала значительно глупее, по коже побежали мурашки.
– Но настоящий интерес пробудился на следующее утро. – Сирис вздохнул. – В столовой. Когда ты подошла к нашему столу, и… Кстати, а что это было, Мари?
Я вспомнила о своей реакции на делегацию сухофруктов и отрицательно качнула головой. Не скажу. Вот как хотите, а не отвечу!
– А мне думалось, сегодня мы будем честны друг с другом, – внезапно выдал лорд.
Теперь моя улыбка стала загадочной – угу, как же.
Собеседник смерил новым взглядом и ещё более внезапно с моим молчанием смирился.
И вновь заговорил:
– Мари, я решительно не понимаю, что произошло. До того дня я видел тебя много раз, но никаких особых эмоций не испытывал. А тут меня словно какой-то волной накрыло. Просто раз, и всё. Без всякого повода, без причин.
Конечно, вспомнился канон, для которого подобные выверты – норма. Однако, при всём моём уважении к законам жанра, стало немного обидно, и…
– Что, повода для симпатии совсем-совсем нет? – спросила я.
Мужчина шумно вздохнул и взял паузу. Потом признал:
– Причины всё-таки есть, но боюсь, что это прозвучит слишком пафосно.
Та-ак… А мне всё равно интересно!
– Скажите.
И Сирис в самом деле сказал:
– Ты удивительная. В тебе столько энергии и драйва. Один только взрыв в лаборатории чего стоил. А твоё появление в моих покоях и разоблачение нашей маленькой игры? А вопиющий по своей дерзости шантаж?
Мм-м… Как приятно. Говорите, лорд ректор. Говорите!
– А ещё – жизнерадостность, – продолжил он. – Раньше я подобного за тобой не замечал, а теперь… Мари, это плохо поддаётся анализу, но ты совершенно особенная. Я не встречал таких женщин. Никогда. За все пять веков своей жизни.