«Не спать! – вынырнула из дрёмы. – Свалишься же!»
Вокруг уже царствовали сумерки, превращая и без того мрачный лес в территорию абсолютной безнадёги. На небе проявлялись искорки звёзд, гасла бледная полоса заката. В той стороне, где была граница из каменных пирамидок, воздух светился – неярко, чуть заметно. Это свечение тянулось полукругом вдаль.
Маша размяла затёкшие ноги, сгибая и разгибая их в коленях. Затем устроилась поудобней и устремила тоскливый взор к небу. Как же тихо здесь. Безжизненная тишина, не мудрено, что в сон постоянно клонит. Хоть бы птица какая чирикнула…
Но она вдруг услышала другой звук – треск, словно где-то неподалёку сломалось дерево. Затем послышался хриплый грубый смех, который плавно перешёл в писклявое хихиканье.
Глава тринадцатая
Маша оробела, крепко обхватила ствол. Даже про жажду позабыла.
Громкий протяжный стон прокатился по лесу, затем снова смех, но теперь детский, многоголосый, и он не прекращался. Маше хотелось зажать уши ладонями, но она не в силах была отцепить руки от ствола. Ничего более жуткого в жизни не слышала. Эти звуки ледяными иглами проникали под кожу, пробирали до костей. Лучше бы снова наступила та безжизненная тишина, чем такое.
В темноте то тут, то там загорались и гасли зеленоватые огоньки. Их свет выхватывал из ночного пространства коряги, валежник…
И кое-что ещё. Каких-то существ.
Дрожа всем телом, Маша наблюдала, как возле коряги, словно бы из ниоткуда, возникла большая фигура. Чёрный неясный силуэт. Человек? Маша не могла точно определить. Фигура замерцала, исчезла, будто бы растворившись в воздухе, снова появилась. Рядом с оврагом вспыхнул огонёк, он выхватил ещё один силуэт. И дальше, возле пня… Фигуры были повсюду, и они мерцали.
Многоголосый смех, наконец, прекратился. Какое-то время в воздухе, словно бы что-то зрело, набухало, а потом тишину разорвал вибрирующий звук, похожий на тонкий визг. Фигуры задёргались, стали больше, выше, из чёрных тел полезли какие-то угловатые отростки.
«Чудища, – поняла Маша. – Не люди. Я попала в мир чудищ!»
Существа не спеша двинулись в сторону границы из пирамидок. Их движения были степенными, они как будто бы плыли сквозь толщу воды и при этом проходили сквозь деревья, коряги, пни, не замечая их.
Вепрь по-прежнему лежал внизу. Он ни на что не реагировал. Маша даже немного позавидовала ему, ведь он не боялся, не дрожал от страха.
Существа двигались и двигались в сторону границы. Вибрирующий звук не прекращался. Маша глядела на плывущие в темноте фигуры и в голову ей закралась странная мысль: эти твари ни в этом мире и ни в каком-то другом. Они посередине. Словно между сном и явью. Она удивилась, что у неё вообще родилась такая непонятная и в то же время как будто правильная мысль. Немного успокоилась, не ощущая от существ угрозы. Даже пробудилось любопытство: кто они? Из каких миров? Вряд ли из Мира Большой Луны.
Перед её лицом возникло что-то, похожее на большого комара, и Маша едва не вскрикнула от неожиданности. Но то был не комар. Уродливый человечек с крыльями, как у стрекозы. Сморщенная мордочка, красные, точно угольки, глаза и раскрытый полный зубов-игл рот. Маленькое крылатое существо тоже мерцало. Оно исчезало, словно его скрывала невидимая вуаль, и снова проявлялось.
«Какое злое лицо, – подумала Маша, желая, чтобы человечек скорее убрался подальше. – Наверное, он из злого мира!»
Существо взмыло вверх и исчезло. Не успев облегчённо выдохнуть, Маша заметила целую стаю таких же человечков. Множество крыльев сверкало во мраке, отражая свет зелёных огоньков. Стая сделала в воздухе круг, затем стрелой метнулась к одному из чёрных существ внизу. Началась борьба. Впрочем, нет. Маша поняла: это пиршество. Через несколько минут от жертвы крохотных человечков почти ничего не осталось. Стая поднялась высоко над лесом и унеслась вдаль.
Проводив горестным взглядом мелких тварей, Маша рассудила, что впервые не рада наступлению ночи. Даже сияние звёзд ей казалось каким-то зловещим. Словно это были совсем другие звёзды, не те, которыми она любовалась раньше. Поскорей бы уж утро. Тьма рассеется и… И что? Всё останется по-прежнему. Хотя нет – будет хуже, ведь жажда станет сильнее. Хотелось бы Маше верить, что чудовище рано или поздно уйдёт, оставит её в покое, вот только не получалось верить в такое.
Новый звук.
Словно листва шелестела под порывом сильного ветра. Звук доносился со стороны ямы, логова чудища.
Маше даже не пришлось вглядываться в темень. То, что предстало перед её взором, было одновременно красиво и пугающе.
Над кратером вспучивался полупрозрачный, переливающийся всеми цветами радуги, пузырь. Издавая шелестящий звук, он с каждой секундой становился всё больше и больше. Разноцветные отблески прыгали по земле, деревьям.
Маша открыла рот от изумления. Вот это да! Но что это? У неё уже входило в привычку задаваться вопросами, на которые не находились ответы.
Вепрь очнулся от дрёмы и тоже уставился на пузырь. Впрочем, весь его вид говорил о спокойствии. Это зрелище для чудовища было неново.
Купол перестал расти. Его зыбкая поверхность завибрировала, радужные разводы, собравшись в тонкие струйки, потянулись к вершине…
И тут пузырь лопнул, в разные стороны от карьера помчалась сияющая волна. Маша пискнула, как мышка, и так сильно вцепилась в ствол, что рукам больно стало. Она уже настроилась на то, что волна сейчас сметёт её вместе с деревом, но та нахлынула как-то незаметно. Только холодом повеяло. Нахлынула и помчалась дальше, поглощая собой мёртвый лес. Именно поглощая, ведь оставляла она после себя нечто иное…
Маша не верила своим глазам. К такому она уж точно не была готова. И даже вопросы в голове больше не рождались, рассудок словно бы застыл в полной растерянности.
Это был другой мир.
Маленькое алое солнце тускло освещало красный ландшафт. В сумрачном небе – застывшие вихри сиреневых туманностей. Мерцали звёзды. По каменистой, лишённой растительности, долине шествовали похожие на больших тараканов существа. Они выбирались из тёмных дыр, собирались в небольшие отряды и шли, шли неизвестно куда. Вдалеке высились скалы с корявыми острыми вершинами, за которыми колыхалось фиолетовое зарево. Повсюду вспыхивали и гасли огоньки. В воздухе метались стайки крылатых человечков. Весь этот мир мерцал, будто был отражением в беспокойной воде.
Пребывая в зачарованном состоянии, Маша не сразу сообразила, что дерево, на котором сидела, исчезло. Но она его ощущала. Ногти по-прежнему впивались в древесину. Маша не знала, что по этому поводу думать, но решила и дальше держаться за невидимое дерево изо всех сил.
Она заметила вдалеке круглую яму – такую же, что и в гиблом лесу. А вот вепря внизу не оказалось. Однако радости это у Маши не вызвало. Чему радоваться-то? Ещё недавно думала, что хуже уже быть не может, но, как выяснилось, ошибалась. Положение совсем уж поганое. Теперь она непонятно где и то, что видели её глаза, ей очень не нравилось. Мрачный мир, нехороший, умирающий какой-то. Это маленькое алое солнце – оно словно бы доживало свои последние дни, роняя на землю остатки света, своей жизненной силы. Уныло разглядывая пейзаж, Маша подумала о дряхлом старике, ковыляющем вдаль по пыльной дороге. Придёт же в голову такое?
Сзади раздался долгий громкий выдох, от которого даже воздух всколыхнулся. Маше не очень-то хотелось глядеть на источник этого звука – страшно ведь было, мурашки по коже поползли, – но голова, словно бы сама собой повернулась.
Пространство в той стороне было иссиня-чёрным. Мрак беззвучно рассекали молнии, которые, будто бы застывали на несколько мгновений, прежде чем погаснуть. И на фоне этих вспышек двигалось какое-то скелетообразное, словно бы опутанное паутиной, исполинское существо. Его очертания были размытые, но Маша отчётливо видела громадную, похожую на собачий череп, голову, верхняя часть которой терялась в клубящихся в вышине тучах. Чудовище двигалось так, будто каждое его движение было растянуто во времени и пространстве, во всём этом было что-то нереальное, словно частица вязкого сна отпечаталась в яви.
Маша настолько была поражена увиденным, что не заметила, как прикусила до крови губу. Она буквально растворилась в этом зрелище. Рассудок не желал верить, что всё это правда. Ну, вот же это чудище, перед глазами, а всё равно разум сопротивлялся, он был к такому просто не готов. «Сон, сон, сон, – с какой-то истеричной настойчивостью звучало в голове. – Это всего лишь сон…»
Вновь раздался звук, напоминающий долгий тяжёлый выдох. Маша ощутила капли дождя на лице.
Дождь!
Она часто-часто заморгала, выйдя из оцепенения. Жажда тут же напомнила о себе: пить, пить, пить!.. Но где же дождевые струи? Их не было! Маша не знала, как всё это понимать, да и понимать не пыталась. Она отчётливо ощущала кожей прохладную влагу, слышала шелест дождя, и это сводило с ума. Хотелось одного – скорее напиться. Хотя бы несколько глотков, а там… а там и погибать, быть может, не так страшно будет. Всего лишь несколько глотков.
Большая стая крылатых человечков зависла неподалёку. Маша инстинктивно вжала голову в плечи, желая стать маленькой и незаметной. Этих злобных тварей ещё и не хватало. Затаив дыхание, она наблюдала, как сверкают крошечные красные глаза, как мельтешат крылья. Но человечки её как будто не замечали, хотя находились довольно близко. В голову Маши закралась мысль: «Я невидимая, как дерево. Они меня не видят!» Мысль утешительная, но полная сомнений. А что если всё же заметят? Костей ведь даже не оставят, твари прожорливые. Но обошлось – стая опустилась ближе к земле и полетела в сторону скал.
Над ямой снова начал вздуваться переливающийся всеми цветами радуги пузырь. Маша напряглась: то человечки, то теперь это. Сплошные опасности. Она боялась, что может оказаться в мире, который даже хуже этого. В мире, где её уж точно сожрут ужасные чудища. Она чувствовала себя безвольной букашкой, от которой совершенно ничего не зависит.