Кто-то в толпе услышал его слова и громко завыл. Остальные принялись причитать, сбившись в ещё более тесную кучу. Один из охранников выстрелил в воздух.
– А ну заткнулись все!
Деревенские заткнулись, хотя некоторые продолжали скулить, как побитые собачонки.
– Я знаю, что с ними делать, – Маша напряжённо всматривалась в их болезненные лица. – Илья, дядя Андрей, вы должны оставить меня с ними наедине. Пожалуйста. Я знаю, как их наказать.
– Наедине с ними? – в голосе Ильи сквозило сомнение.
Маша взяла его за руку.
– Со мной всё будет в порядке.
Он поколебался немного и кивнул.
– Ладно. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Только отойдите подальше. Это важно.
С явным недовольством Илья, Андрей и охранники отошли шагов на двадцать. Внутри горящего дома что-то с грохотом обрушилось. Ветер относил дым в сторону леса.
Поджав губы, Маша переводила внимательный взгляд с одного лица на другое. Она видела в глазах этих людей не только страх, но и ненависть. Они обвиняли её в том, что им приходится стоять здесь, в грязи, униженным и оскорблённым. Маша рассудила, что все они были бы рады, если бы тогда, во время грозы, Грыжа её убила. От этой мысли кровь прилила к лицу, в висках застучало.
– Вы видите луну в глазах моих? – произнесла она чётко, чтобы услышал каждый.
Никто ей не ответил, но Маша ощутила, как невидимые крючья цепляются к их рассудкам. Стоило кому-то хотя бы мельком взглянуть на неё, и всё, ловушка захлопывалась. Спустя несколько секунд все деревенские уже были в её власти. Они глядели на неё, выпучив глаза, не мигая и даже, как будто, не дыша. И ни порывы ветра, ни вороний грай, ни треск горящего дома не могли вывести их из оцепенения.
– Подойдите ближе на один шаг! – велела Маша.
Под ногами зачарованных зачавкала грязь. Они выполнили приказ. Маша подумала, что теперь может делать с ними что угодно. Например, может заставить их покончить с собой. Было искушение, причём сильное. И никто ведь не станет жалеть, если эти люди умрут. Они не заслуживают жалости.
– Ближе! – прошипела она, ощущая странный жар во всём теле.
Заставить их убить себя? Как же это просто! Всего лишь несколько слов из её уст, и тринадцать человек перестанут существовать. Только сейчас Маша в полной мере осознала, какой мощной силой одарила её Луна. Это понимание одновременно и ужасало и восхищало.
– Ближе!
Всего лишь несколько смертельных слов… Но нет, она не могла убить их. Почувствовала, что это станет самой большой ошибкой в её жизни. Ошибкой, которую уже нельзя будет исправить.
– Ближе!
Если убьёт этих людей, то станет как Грыжа, даже хуже. Но наказаны они будут, нельзя обманывать свою злость, ведь ей обещана пища. Маша указала пальцем на четырёх более-менее крепких и вроде бы трезвых мужчин.
– Ты, ты, ты и ты… Идите к дому Аглаи и ждите меня там.
Четверо местных молча повернулись и зашагали по улице.
Маша обратилась к остальным:
– Опуститесь на колени!
Люди повиновались. Их лица совершенно ничего не выражали, глаза были затянуты мутной поволокой.
– Когда я скажу «вперёд», вы поползёте. Будете ползти в сторону города, – Маша говорила ледяным тоном. На её лбу выступила испарина. – Будете ползти по всем дорогам, что встретятся вам. Будете пить из луж, и питаться, чем придётся. Это наказание продлится три дня и три ночи, а потом вы можете делать, что хотите. Но в эту деревню не вернётесь никогда. Забудете всё, что здесь сегодня произошло. Меня забудете, – она на секунду задумалась и добавила: – Будете ползти и хрюкать, как свиньи. Вперёд!
И они безропотно поползли, издавая мерзкие звуки.
Андрей ошалело выдохнул:
– Бог ты мой! Глазам своим не верю! Что она с ними сделала?
Илья был потрясён не меньше своего приятеля. И пятеро охранников не скрывали удивления. Один из них помотал головой, словно отрицая то, что видели его глаза.
– Да это… колдовство какое-то!
– Гипноз! – взял себя в руки Илья. – Это гипноз.
Девять человек позли по густой грязи и хрюкали. Скоро они неосознанно выстроились в вереницу, которую возглавлял Барсук, местный барыга.
Старуха в конце улице смотрела сквозь щель в заборе на шествие очарованных и непрерывно осеняла себя крестным знамением. Она многое повидала в своей жизни, но такой чертовщины и вообразить не могла. Ей было жутко, однако внутри неё копошился червячок злорадства: так им всем и надо!
Проводив взглядом деревенских, Маша подошла к своим спутникам. Все смотрели на неё, как на какое-то божество.
– Гипноз, значит, – нервно рассмеялся Андрей. – Не хотел бы я, Машка, быть твоим врагом. Да ты прям, как Кашпировский. Водичку, часом, заряжать не умеешь?
– И куда же все они поползли? – спросил рослый охранник с конопатым лицом.
– А никуда, – ответила Маша. – Просто будут ползти три дня, а потом встанут и пойдут на все четыре стороны. Но сюда они больше не вернутся. Такое их наказание.
– Пожалуй, это лучше, чем выкалывание глаз, – одобрил Андрей.
«И лучше, чем смерть», – мысленно добавила Маша. Сейчас она испытывала колоссальное облегчение из-за того, что воспротивилась злости и не заставила тех людей убить себя. А ведь едва не переступила эту черту, стояла буквально на грани. Теперь, когда волна гнева схлынула, Маше всё стало видеться в ином свете. И жестокость уже не казалась чем-то правильным и справедливым.
Пылающий дом закряхтел, как древний старик. С оглушительным грохотом обрушилась крыша, взметнув тучи искрящегося пепла. Огонь загудел ещё яростней, продолжая пожирать стены.
– Аглая, – сказала Маша. – Её изба вон там, возле самого леса.
Глава двадцать первая
Всё в доме Аглаи было не так. Кто-то вынес мебель, утварь, декор. Маша подозревала, что это сделала Грыжа. На полу, среди осколков стекла, лежала увядшая листва, которую ветер занёс в выбитые окна. А вот в комнате Аглаи всё осталось так, как помнила Маша, словно грабитель по какой-то причине побоялся здесь что-то трогать.
– Она превратилась в мумию, – заметил Илья, глядя на старуху на кровати. – Это более, чем странно. Но меня, кажется, уже ничем не удивить.
Маше не хотелось задерживаться в этом разорённом доме. Она приказала четверым очарованным положить Аглаю в гроб, заколотить крышку и нести его к опушке. Илья отдал Андрею ключи от джипа и распорядился, чтобы он и охранники возвращались в город.
– Спасибо за всё, – Илья каждому пожал руку.
– Обращайся, всегда поможем, – пообещал Андрей.
Джип и микроавтобус развернулись и поехали прочь. Двинулись в путь и Маша с Ильёй. Они несли лопату и сумку с едой, которую приготовила им в дорогу Дана. Возле опушки Маша приказала очарованным идти вслед за ними. Начался долгий путь сквозь весенний лес.
После длительного молчания Илья заговорил:
– Ты вчера рассказала об удивительных вещах. Я бы даже сказал, сказочных. Но я поверил каждому твоему слову. Будто что-то внутри меня заставило во всё это верить. А я ведь тот ещё скептик, – он усмехнулся. – Всегда был Фомой Неверующим. А теперь гляжу на этот лес, и мне мерещится, что за деревьями леший прячется.
Маша засмеялась.
– Не прячется, я бы почувствовала. И вообще, я ни о каких леших не рассказывала.
– Да, не рассказывала, – весело согласился Илья. – Но я теперь и в леших верю, и в кикимор болотных и даже в Деда Мороза. Как думаешь, Дед Мороз существует?
– Вряд ли. В такое только детишки верят.
Илья поглядел на неё с наигранным осуждением.
– Это что же получается, я теперь стал, как ребёнок? Ты сделала из меня ребёнка?
Как же Маше нравилась эта непринуждённая болтовня, она была словно лекарство от всяких нехороший мыслей. Затеяв весёлый разговор, Илья как будто отсёк нить, связывающую Машу с грязной деревней. Ей больше не хотелось вспоминать ни о вонючем доме, ни о ползущих, куда глаза глядят, очарованных. Что было, то прошло. Осталось вечное – свежесть и ароматы леса, шелест листвы, величие дубов и тополей.
Маша и Илья шли и болтали, меняя темы. Очарованные, неся гроб с Аглаей, следовали за ними, точно неутомимые роботы. На их лицах не отражалось ни единой эмоции и лишь по учащённому хриплому дыханию можно было понять, что им нелегко приходится.
Часа через два сделали привал, отдохнули минут пятнадцать и продолжили путь. До лесного погоста добрались лишь вечером, когда мир уже погрузился в сумерки.
Маша задумалась: в каком месте лучше выкопать могилу? Ответ на этот вопрос подсказал белый мотылёк. Он суетливо порхал возле куста дикого шиповника, и Маша увидела в его движениях явный призыв: «Сюда, сюда!..»
Очарованные выкопали могилу, погрузили в неё гроб и закопали. А аккуратный холмик сверху соорудили уже Маша с Ильёй, после чего возложили на могилку собранные по дороге цветы.
Маша обратилась к очарованным:
– Идите тем же путём, каким пришли сюда, – вся её злость осталась в деревне и наказывать их больше не хотелось. – Затем ступайте в город, а в деревню больше не возвращайтесь. Ищите работу. Если хотя бы притронетесь к алкоголю, вам станет плохо. Весь сегодняшний день вы забудете. Всё, идите. Вперёд!
Они побрели прочь. Глядя им вслед, Илья покачал головой.
– Вот это да! Пожалуй, это всё-таки, волшебство.
Маша улыбнулась.
– Конечно, волшебство.
Она опустилась на колени возле могилки, провела ладонями по лепесткам цветов. На неё накатила грусть.
– Я сдержала слово, Аглая, – сказала она тихо. – Прости, что раньше не получилось. Как ты и предсказывала, мы помогли друг другу. Увидимся в Мире Большой Луны.
Порыв ветра взъерошил её волосы. Зашумел лес. Над могилкой появились белые огоньки, которые превратились в мотыльков.
Илья зажмурился, тряхнул головой и открыл глаза, в которых светилось восхищение.
– Волшебство! – выдохнул он, жалея, что Даны сейчас нет рядом.
Стайка мотыльков, излучая инфернальный свет, полетела вверх. Всё выше и выше. Маша помахала им вслед рукой, затем поднялась и посмотрела на Илью.