– Я не была сама собой, когда схватила за руку того человека… Я ощущала себя диким зверем. Теперь помню, всё так и было. А сейчас внутри меня пустота, которую невыносимо хочется чем-то заполнить. Возможно, жизненной силой. Я боюсь, Маша. Боюсь, что убью кого-нибудь.
Маша стиснула её ладонь.
– Этого не случится!
– Ты так уверенно это говоришь, – из под века Даны выкатилась слезинка. – Я вот думаю… может, всё, что случилось, это расплата? Илья ведь тебе рассказывал про того наркомана… Он его убил. Это была страшная смерть. А я, когда об этом узнала, испытала злорадство. Я тогда ощутила себя почти счастливой, но это было какое-то тёмное счастье, гнилое. Это было что-то до дикости несочетаемое. И я ни разу не пожалела о том, что сделал Илья с тем подонком. Да и сейчас не жалею. Но я всегда боялась, что нас с Ильёй ждёт расплата. Никогда не могла отделаться от этого страха. И вот кара настигла нас.
Маше не нравилось, что Дана всё так усложняла, при этом пытаясь взвалить тяжесть вины на себя. Ей и без того сейчас было трудно, а она ещё и про расплату какую-то говорит. Но как её переубедить? Рассказать про дурацкую войну между странными мирами? Рассказать о том, что она и Илья всего лишь пешки в большой игре и закопанный заживо наркоман тут вообще ни при чём? Могла бы рассказать, но вместо этого произнесла простые, но, как ей казалось, самые правильные сейчас слова:
– Мы справимся, Дана.
– Конечно, справимся, – услышала она в ответ то, что и желала услышать. – Конечно, Машенька. Главное, мы вместе. У меня есть ты, а у тебя – я.
Через минуту Дана уснула. Маша погладила её по голове.
– Спи. А я буду рядом. Я всегда буду рядом, Дана, и ничего плохого с тобой не случится.
Скоро и она уснула, да так крепко, что не пробудилась, даже когда Андрей перенёс её на кровать. Ей снились Илья и Дана. Втроём они гуляли по зимнему лесу. Солнечные лучи пробивались сквозь ветви, искрился снег…
Глава двадцать восьмая
Пробудившись около полудня и ещё не открыв глаза, Маша ещё несколько сладостных мгновений пребывала под влиянием прекрасного сна. Ей хотелось вернуться в зимний лес и продолжить прогулку с Ильёй и Даной. Хотелось обмануться и поверить: этот сон и есть настоящая жизнь. Но веки разомкнулись, и перед взором предстала стена комнаты чужой квартиры, а искрящийся под солнцем снег и улыбки на лицах близких людей померкли в сознании. Грустно. Маша испытала чувство, словно её обокрали, при этом забрав всё самое ценное. Одна отрада: выспалась, как следует.
Она поднялась с кровати, проследовала в гостиную, где застала за чаепитием Дану и Андрея. Дана выглядела изнурённой, очевидно сон не был для неё подходящим лекарством. Однако Машу уже то обрадовало, что она не лежала сейчас на диване, как больная, ушедшая в себя, старуха. Вон, даже чай пьёт с печеньем и спину старается прямо держать. Борется. Видно же, что борется с обрушившейся на неё тяжестью.
Присоединившись к чаепитию, Маша узнала от Андрея новости: тот, как выяснилось, этим утром зря времени не терял. Пока она и Дана отсыпались, он съездил в офис охранной фирмы, заручился поддержкой трёх десятков сотрудников.
– Ребята проверенные, Илья их лично на работу принимал, – пояснил Андрей, не скрывая боевого настроя. – А ещё я сделал несколько звонков нужным людям, и сегодня в два часа в офисе намечено собрание. Прибудут представители мотоклуба, нескольких спортивных секций. Словом, соберутся наши с Ильёй друзья. Я когда рассказал им, что сделали сектанты, они были в ярости. Они обещали помочь, не раздумывая. Впрочем, иного я и не ожидал.
– У Ильи было много друзей, – задумчиво произнесла Дана.
– Много, – согласился Андрей. – Но не «было». Они и сейчас остаются его друзьями. И сегодня на собрании мы все вместе решим, как будет действовать.
Маша даже не заметила, как осушила чашку чая. Воображение рисовало искажённое страхом лицо Грыжи, и она наслаждалась этой картинкой. А ещё её радовало, что больше не было неопределённости. После слов Андрея размытый план мести обрёл чёткие черты. Да и сама идея мести словно бы раздулась, увеличилась в размерах, став чем-то масштабным.
Раздался звонок.
Андрей поднялся из-за стола, проследовал в коридор, бросив на ходу: «наконец-то!» Щёлкнул замок. С кем-то коротко переговорив, он вернулся в гостиную с клеткой, в которой находилось два кролика.
– Вот! Я подумал, Дана, что тебе без них не обойтись. Проявил, так сказать, инициативу. У меня знакомый кроликов разводит, ну, я и попросил его привезти парочку.
Дана была в растерянности. Зато Маша по достоинству оценила поступок Андрея. Дав волю эмоциям, она воскликнула:
– Это то, что нужно! Кролики!
– Жизненная сила, – прошептала Дана, с ужасом глядя на клетку. Её руки затряслись, дыхание участилось. – Смотрю на этих зверушек и… боюсь, опять потеряю над собой контроль, как в больнице. Мне их жалко.
Маша вспомнила, как когда-то хоронила убитых ей самой зверушек, и едва не плакала над их могилками. Сейчас всё это почему-то казалось глупостью. Неужели стала более жестокой? Похоже на то, ведь жалости к этим кроликам она сейчас не испытывала. Они для неё были всего лишь лекарством, которое должно помочь близкому человеку, и её это устраивало.
Она обошла стол, вынула из клетки одного кролика и положила его на диван. Испуганно тараща глаза, зверёк забился в угол между спинкой и подлокотником. Он нервно нюхал воздух, словно пытаясь определить, какая опасность над ним нависла. А бояться ему было чего, ведь Дана глядела на него теперь совсем не так, как минуту назад. В её глазах появился холодный блеск. Она медленно, как-то крадучись, приблизилась к дивану, а потом резко схватила кролика обеими руками. Зверёк отчаянно затрепыхался, а через несколько секунд его тельце обмякло. Глаза Даны посветлели. Она изумлённо уставилась на кролика, будто не понимая, как бедняга оказался в её руках.
– Я убила его.
Маша вздохнула. Она понимала: зверёк по-всякому был обречён. Не верила, что Дана с первого раза сможет прекратить вытягивание жизненной силы. Этому учиться нужно, как она сама когда-то училась. А значит, их обеих в будущем ждёт нелёгкая задача. Справятся? Маша не позволила себе в этом усомниться. Конечно, справятся! Возможно, и Мертвец как-то поможет.
– Это ничего, Дана, – мягко сказала она. – Много зверушек умерло, пока я научилась.
– Я чувствовала, что он вот-вот погибнет, но ничего не могла поделать. Мне кажется, это не я забирала жизненную силу, а кто-то во мне. Какой-то демон, которого невозможно контролировать.
Не понравилось Маше это унылое «невозможно», но что поделать? В данный момент сомнения Даны были естественны.
На собрание в офисе охранного агентства они отправились все вместе, хотя Андрей и пытался настоять на том, чтобы Дана осталась дома – боялся за неё, ведь она по-прежнему выглядела усталой. Однако та категорически отказалась оставаться одна, да и Маша хотела, чтобы она была всегда рядом, под присмотром. Андрей предоставил Дане одежду из гардероба своей жены: джинсы, блузка, туфли, косынка, чтобы прикрыть бритую наголо голову.
Два десятка человек – представители различных клубов и организаций – расположились в самом просторном помещении офиса, в вестибюле. Каждый счёл своим долгом выразить соболезнование Дане и Маше, а некоторые с пылом заверили, что убийцы Ильи за всё ответят.
Началось обсуждение предстоящей акции. По некоторым прикидкам на неё должно было собраться не меньше трёхсот человек. Место сбора – пустырь возле территории бывшей воинской части. Время – семь вечера. Андрей настоял на том, чтобы к рядовым сектантам, по возможности, силу не применять. Заявил, что они всего лишь несчастные люди, которым всякие уроды мозги запудрили, и в их рядах совсем недавно были его жена и дочка. Все с ним согласились – особо зверствовать не стоит. Но это не касалось Грыжи, чудотворца и тех, кто Илью убил.
Маша сидела рядом с Даной возле окна, смотрела на этих людей и сознавала, насколько дядя Андрей был прав, когда сказал, что ей и Илье нужно было раньше довериться друзьям. Почему самые верные решения зачастую приходят слишком поздно?
Обсуждение акции продолжалось. После короткого спора решили, что на территории лагеря сектантов нужно действовать с большим шумом, для острастки. Представитель военно-патриотического клуба пообещал достать десяток взрывпакетов.
– Бог ты мой, – прошептала Дана. – Похоже, сегодня случится то, о чём в нашем городе ещё много лет вспоминать будут.
Впервые за последние сутки Маша улыбнулась, хотя улыбка эта была чем-то пограничным между жестокостью и радостью.
– А как насчёт ментов? – задал вопрос мускулистый блондин с татуировкой славянских рун на запястье. – Как с ними быть, если они обо всём прознают?
Настала очередь Маши высказать своё слово:
– Я должна увидеться с тем, кто у них главный.
Все посмотрели на неё удивлённо. Кроме Андрея. Он догадался, что она задумала.
– Начальник у них полковник Варламов. Гнилой мужик. Церковь Прозрения ему платит, как и всем его замам. Хочешь с ним увидеться?
– Вы же знаете, дядя Андрей, я могу сделать так, чтобы он приказал милиционерам нам не мешать.
– Это как же? – опешил блондин. – Я что-то нифига не понимаю!
Андрей усмехнулся, прошёлся взглядом по всем присутствующим.
– Просто поверьте, Маша это сможет сделать. Она жену и дочку от секты отворотила. Внушила им, что Церковь Прозрения это зло, и отворотила. Я сам едва не спятил, когда увидел, что она делать умеет. Это какое-то чудо, хотя я убеждаю себя, что это гипноз.
– Гипноз? – фыркнул парень в кожаной жилетке. Он стоял возле кадки с фикусом и всем своим видом говорил: чушь собачья!
Но Маша знала, как его переубедить. А так же всех остальных, кто смотрел на неё сейчас с предубеждением. Она подошла к «Фоме Неверующему» и тихо произнесла:
– Ты видишь луну в глазах моих?