Настроение после разговора с Малькольмом Рейнольдсом у него было мерзопакостнейшее. Какой наглец! Отказался от совершенно нормального груза. Он король всего Лондиния, что ли?
И хуже всего был тот факт, что Рейнольдс оборвал связь. Да, он сделал вид, будто не слышит Бэджера, но было ясно: Рейнольдс над ним издевался.
Чтоб он сдох, гаденыш.
Однако реальную проблему для Бэджера представлял не перевозчик товара, а его предполагаемый получатель. В какой-то момент ему придется сообщить клиенту, что тот – по крайней мере, в обозримом будущем – не получит «Машину иллюзий», за которую уже заплатил.
И чем дольше Бэджер будет откладывать этот звонок, тем лучше.
Во всей галактике нашлось бы не много людей, которых Бэджер боялся, но человек, о котором шла речь, был одним из них. «Боялся»? Это еще мягко сказано. «Испытывал ужас от одной мысли о нем», – так будет точнее.
Все утро Бэджер хмурился и кипел от ярости, расхаживал по своему логову в Ивздауне и чистил одно яблоко за другим, пытаясь побороть тревогу. Обычно яблочная терапия помогала, но не в этот раз.
А нельзя ли все равно добыть этот кофр вместе с его ценным содержимым? Правда, на Кентербери он никого не знает, если не считать покойного неоплаканного Хойта Кестлера. Можно отправить на поиски товара одного из своих людей – да, это бы обошлось недешево, но расходы бы оправдались. Но сколько времени это займет? Дня три-четыре, и это даже если допустить, что ящик удастся найти.
За три или четыре дня покупатель захочет узнать, что стало с товаром. Покупатель предположит, что ящик уже у Бэджера и готов к отправке. Покупатель совсем не обрадуется, узнав, что «Машина иллюзий» все еще на Кентербери – и, возможно, пропала.
Сидя в одиночестве в своем офисе, Бэджер собрался с духом, чтобы отправить покупателю волну, но в последний момент передумал.
Так он делал несколько раз. Наконец, после десятой попытки, мучения Бэджера прекратились: покупатель сам вышел на связь.
Бэджер знал, что выбора у него нет: он должен ответить на звонок. Дрожащим пальцем он нажал на кнопку «Принять».
– А-а, мистар Баджер, – сказал Аделай Нишка.
Улыбающееся лицо старика заполнило собой весь экран. Нишка – лысоватый, с очками на носу, напоминал твоего любимого дедушку – того самого, кто качал тебя на коленях и давал тебе ириски даже после того, как ты ими уже объелся.
– Вот вы где, – продолжал Нишка. – Весь день я жду от вас вестей. Как это приятно, думаю я, будет иметь связь от моего друга Баджера. Но ничего не приходит, и я спрашиваю себя – я обидел? Может, я… как это сказать… разозлил его?
Во рту у Бэджера пересохло, но он все-таки сумел сказать:
– Мистер Нишка, я как раз собирался…
– Ай-ай-ай. – Нишка помахал пальцем. – Оправдания. Они – вещи, которые как… Дырявое ведро, да? От них нет пользы.
– Я не опра…
– И ложь, – снова прервал его Нишка. – Она еще хуже. Ведро без ручки. Вы понимаете этот образ?
Бэджер не был уверен, что понимает, но все равно кивнул.
– Итак, – сказал Нишка, – у меня есть слова, которыми я должен с вами перекинуться.
Бэджер сглотнул.
– Валяйте, – сказал он и еще раз мысленно проклял тот день, когда он согласился быть посредником Нишки в деле с «Машиной иллюзий». О, если бы сумма не была такой жирной, такой соблазнительной.
– Видите ли, мистар Баджер, оказывается, что…
Нишка умолк: где-то рядом с ним раздался женский вопль, полный боли.
– Что это? – спросил Бэджер и сразу же пожалел о том, что эти слова сорвались с его губ.
– То, на что вам не следует поворачивать внимание, – ответил Нишка. – Жена друга. Она была ему неверна. Нужно преподать урок. Женщина не должна раздавать знаки внимания направо и налево, особенно при важном муже. Создает скверный прецедент.
Раздался еще один вопль, еще более безумный и наполненный мукой.
– Перестаньте! – рявкнул Нишка кому-то рядом с ним, находящемуся за границей кадра. – Я же пытаюсь создать волну. Пусть она молчит, пока я не закончу. – Он снова взглянул на Бэджера: – У моих людей есть энтузиазм, но они не… мне хочется сказать «деликатесность»? Изящество, да, вот это слово лучше описывает. Когда мы с вами закончим, я проведу для вас демонстрацию. Понимаете, они пробуют новую игрушку – «Скорпион» она называется. Как мой «Паук», но новое поколение. Очень интересный хвост у него, у этого инструмента убеждения, но у них еще нет хорошего понимания, как его использовать.
Бэджеру очень хотелось закончить этот разговор, но при этом хотелось отложить его завершение. Ему вдруг пришла в голову мысль о том, что у Нишки совсем не случайно на заднем плане идут пытки. Что Нишка собирался проучить не только неверную жену своего друга.
– Я должен с вами обсудить теперь тему, – сказал Нишка. – Нашу маленькую сделку. Или не такую уж маленькую.
– Да, – ответил Бэджер. – Да, конечно. Я так и думал, что вы об этом. Понимаете, мистер Нишка, тут возникло одно затрудненьице.
– Затрудненьице. Это слово я знаю.
– Да, и…
– Но у меня, – продолжал Нишка, – есть собственное затрудненьице, которое делает меня не очень озабоченным насчет всех ваших затрудненьиц.
– Правда?
– «Машина иллюзий» мне больше не нужна.
Бэджер ахнул. Может, он ослышался? Может, это ловушка?
– Вам… она не нужна?
– Верно. Я к ней остыл.
– Что?
– Мистар Баджер, за два дня, с тех пор как мы с вами говорили в прошлый раз, появилась новая информация. От человека, посмею ли я сказать, высокопоставленного в Альянсе. «Машина иллюзий», как вы помните, является частью партии из двадцати четырех штук. Остальные были доставлены Альянсу, но похоже, что компания «Синее солнце» не была совсем честной относительно своего товара. Это позор, великий позор. Бесчестность в бизнесе – оно, словно кривое зеркало, представляет всех нас в дурном свете.
– В чем «Синее солнце» было нечестным?
– «Машина иллюзий» – это якобы усмирительное устройство.
– Да, так вы мне сказали.
– И так мне сказал мой человек из Альянса, – ответил Нишка. – У нее есть цель: делать группу неуправляемых людей – толпу – мирной. Как она это делает?
– Без понятия, мистер Нишка. Это вы мне скажите.
– И я скажу. Инфразвук. Машина, если ее включить, посылает дозвуковые частоты, которые действуют на часть человеческого мозга. Очень особенные звуковые волны, которые действуют на очень особую часть мозга, известную как «септальные ядра». Септальные ядра также известны как «центр удовольствия». Они создают счастье.
– Ясно…
– Когда септальные ядра активированы инфразвуком «Машины иллюзий», человек быстро переходит в умиротворенное состояние, похожее на сон. Словно психотропный препарат, только действует быстрее, почти мгновенно. Итак, если толпа бунтует, ее можно остановить с помощью «Машины иллюзий». Никто не пострадал. Все в безопасности. Для картинки это лучше, чем использовать водометы или делать без сознания газом, не говоря о том, чтобы бить дубинками или стрелять. Тогда офицеры Альянса скажут: «Смотрите, проблему решили тихо – без грязи, без шума. Разве мы не хорошие люди?» А все бунтари под кайфом, можно брать и увозить в тюремных фургонах. Никакой агрессии. Дело сделано… Но у «Синего солнца», нужно к сожалению сказать, результаты исследований состряпались. «Состряпались» – это другой способ сказать «сфальсифицировались», да? Они рассказывают лишь часть истории, но не всю. Потому что у «Машины иллюзий» есть дополнительный эффект. Вскоре после первого применения она начинает влиять на другую часть мозга – на часть по соседству с септальными ядрами. Часть, которая называется… Надеюсь, я правильно это произношу. Миндалевидное тело.
Бэджеру показалось, что таким словом должна называться какая-то экзотическая еда.
– И это…
– Миндалевидное тело, – сказал Нишка, – это орган, который отвечает за реакции страха и агрессии. Он заставляет нас бояться и быть враждебными. Если человек находится под действием «Машины иллюзий» более нескольких минут, волшебные умиротворяющие сны становятся мерзкими. Начинается паника, смятение, фобии. Неуправляемые ужасы. Некоторые от этого даже умирают. Кровяное давление резко растет. Инсульт. Остановка сердца. Другие становятся агрессивными, представляют опасность для себя и для окружающих.
– Ой, – сказал Бэджер. – Значит, в конце концов «Машина иллюзий» создает эффект, противоположный ожидаемому.
– Именно. Именно. Именно. Теперь вы видите затрудненьице, мистар Баджер? «Машина иллюзий» делает сердитых людей спокойными, но потом сразу снова сердитыми – злее, чем раньше, – или напуганными, или теми и другими одновременно. Она контрпродуктивна. «Синее солнце» скрывает этот прискорбный факт, потому что им нужно, чтобы Альянс купил прибор, но Альянс узнал. Альянс больше не хочет «Машину иллюзий». И я, я тоже больше ее не хочу.
– А зачем она вам вообще понадобилась, позвольте спросить?
– Позволяю. Спрашивайте.
– Насколько я понимаю, вы собирались использовать технологию как своего рода наркотик? Вы сказали, что «Машина иллюзий» работает как препарат. Вы могли бы подсаживать на нее людей и продавать им ее дозы.
– Нет. Слишком сложно. Моя причина более простая. Человек, который занимается такой работой, как у меня, иногда оказывается в сложном положении. Чтобы дать пример: не так давно на мой комплекс на орбите Эзры было совершено нападение. Я не стану донимать вас деталями. Если вкратце, то началась стрельба, и я потерял работников.
Бэджеру уже рассказывали нечто подобное. По слухам, нападавшие – это команда Рейнольдса, и прибыли они, чтобы вырвать самого Мэла и его пилота из лап Нишки.
Проклятый Рейнольдс. Такое чувство, что весь мир крутится вокруг него.
– А теперь представьте, если я имею «Машину иллюзий». Начинается нападение. Я запускаю машину. Все внезапно смиреют. Инцидент устранен без кровопролития и разрушения. Чужаков легко поймать. В теории. Но теперь я знаю, что «Машина иллюзий» неэффективна. Могла сделать всю ситуацию хуже. Поэтому я уже не хочу ее.