– Так или не так, – медленно проговорил Мэллори, – но если ты крикнешь, мне придётся тебя застрелить.
– Если бы вы его убили, я бы обязательно крикнул. Мэллори оглянулся на маркиза:
– Он дышит.
Последовало долгое молчание. Негр замер в нерешительности, прямой и напряжённый, как струна. Так платоновский конус, уравновешенный на своём острие, ожидает выходящего за рамки причинности толчка.
– Я возвращаюсь в Нью-Йорк. – Юпитер повернулся на одном до блеска начищенном каблуке, неторопливо зашагал прочь и вскоре исчез за нагромождениями тюков и ящиков.
Мэллори был уверен, что шума не будет, но всё же переждал несколько минут, чтобы утвердиться в этой уверенности. Маркиз шевельнулся и застонал. Мэллори сорвал с головы потомка крестоносцев окровавленную шаль, скомкал её и затолкал в нежный девичий рот.
Спрятать безвольное тело за массивную терракотовую вазу было делом одной минуты.
Теперь, когда потрясение осталось позади, Мэллори ощутил оглушительную жажду; его пересохший, словно песком обсыпанный язык с трудом ворочался во рту. Но пить было нечего, за исключением шарлатанского снадобья Флоренс Бартлетт – или как там её теперь?
Доктора Бартон. Мэллори вернулся к маркизу, нащупал в его кармане фляжку и осторожно прополоскал горло. Да нет, ничего особо страшного. Вкус не из самых приятных и горло немеет, зато щекочет язык, словно сухое шампанское, и, похоже, восстанавливает силы. Он выпил чуть не половину фляжки.
Вернувшись на лекцию, Мэллори сел рядом с Фрейзером.
Полицейский вопросительно приподнял бровь. Мэллори похлопал по рукоятке второго револьвера. Фрейзер едва заметно кивнул.
Флоренс Рассел Бартлетт продолжала разглагольствовать, повергая слушателей в оцепенение почти гипнотическое. Мэллори с ужасом осознал, что теперь она демонстрирует шарлатанские устройства для предотвращения беременности. Диск из гибкой резины, ком губки с прикреплённой к нему нитью. Мэллори содрогнулся, представив себе коитус с использованием этих странных объектов.
– Она только что убила кролика, – прошипел углом рта Фрейзер. – Сунула его носом в сигарный настой.
– Мальчишка живой, – прошептал в ответ Мэллори. – Я его только оглушил.
Он внимательно наблюдал за Бартлетт, которая успела перейти от противозачаточных средств к каким-то диким планам улучшения человеческой породы путём селективного размножения. Сколько можно было понять, в будущем нормальный брак исчезнет. На смену целомудрию придёт «всеобщая свободная любовь». Воспроизведение станет делом рук специалистов. (Рук? Это в каком, простите, смысле?) Эти идеи не доходили до Мэллори, зловещими тенями роились где-то на краю его сознания. Внезапно он вспомнил – безо всякой к тому причины, – что именно на сегодня, как раз на это время, была назначена его собственная триумфальная лекция о бронтозаврусе с кинотропным сопровождением мистера Китса. От этого ужасного совпадения его пробрал озноб.
Брайан перегнулся через Фрейзера и схватил Мэллори за руку.
– Нед! – прошептал он. – Пошли-ка мы отсюда!
– Не спеши, – ответил Мэллори. Но его решимость поколебалась. Он чувствовал ужас брата и сам им заражался. – Мы ещё не знаем, где прячется Свинг, он может быть в любом месте этого муравейника…
– Товарищи! – Голос Бартлетт был похож на заледеневшую бритву. – Да, вы четверо, сзади! Если вам совершенно необходимо нам мешать – если у вас есть такие уж срочные новости, – то почему бы вам не поделиться ими со своими товарищами по шатокуа?
Вся четвёрка замерла.
Бартлетт сжигала их взглядом Медузы Горгоны. Остальные слушатели вышли из противоестественного оцепенения и начали оборачиваться; в глазах толпы светилось злорадство, кровожадное веселье неисправимых школьников, обнаруживших, что грозившее им наказание обрушилось на чью-то чужую голову.
– Это она нам? – нервно прошептал Том.
– Господи, да что же теперь делать? – в тон ему откликнулся Брайан.
Это было похоже на дурной сон. Кошмар, который развеется от одного верно найденного слова.
– Она же просто женщина, – громко и спокойно сказал Мэллори.
– Заткнись! – прошипел Фрейзер. – Стихни!
– Так что же, вам нечего нам рассказать? – не унималась Бартлетт. – Я никак не думала… Мэллори поднялся на ноги:
– Мне есть что рассказать!
– Доктор Бартон! Доктор Бартон! – Трое из слушателей вскочили на ноги. Они тянули правые руки вверх с энтузиазмом отличников, точно знающих, сколько будет шестью семь.
Бартлетт благосклонно кивнула и указала своим мелоносным жезлом на одного из энтузиастов.
– Слово имеет товарищ Пай!
– Доктор Бартон, – крикнул Пай, – я не знаю этих товарищей. Они ведут себя отстало, и я… я думаю, их следует подвергнуть критике!
В аудитории повисло свирепое молчание.
– Садись, идиот. – Фрейзер дёрнул Мэллори за штанину. – Ты что, совсем сбрендил?
– У меня есть серьёзные новости! – прокричал сквозь маску Мэллори. – Новости для капитана Свинга!
Бартлетт заметно смешалась, её глаза забегали по аудитории.
– Так расскажите нам всем, – приказала она. – Мы все здесь равны и едины!
– Я знаю, где находится «Модус», миссис Бартлетт! – крикнул Мэллори. – Вы хотите, чтобы я рассказал это вашим малоумным приспешникам?
Загромыхали стулья, зал дружно вскочил на ноги. Бартлетт что-то ответила, но её визг затерялся в оглушительном гвалте.
– Мне нужен Свинг! Я должен поговорить с ним один на один!
Хаос нарастал; Мэллори отшвырнул ногою стоявший перед ним стул и выхватил из-за пояса револьверы.
– Сидеть, ублюдки! – Он направил оружие на аудиторию. – Я вышибу мозги первому же недоумку, который хоть пошевелится!
Ответом ему была беспорядочная пальба.
– Линяем! – прохрипел Брайан. Он и Том с Фрейзером бросились бежать.
По обеим сторонам от Мэллори трещали и падали стулья, слушатели дружно разряжали в него самое разнообразное оружие. Мэллори прицелился с двух рук в стоящую на подиуме Бартлетт…
Выстрелов не последовало – он позабыл взвести курки. К тому же на револьвере маркиза имелся какой-то никелированный предохранитель.
Мэллори отбил брошенный кем-то стул, но тут же что-то шарахнуло его по ноге. Болезненный удар несколько приглушил боевой дух Мэллори, напомнил ему, что временное отступление перед превосходящими силами противника – не позор, а тактическая необходимость.
Только вот бежать он толком не мог. Ему казалось, что в ноге что-то сломано. Пение пуль над головой будило ностальгические воспоминания о далёком Вайоминге.
Из бокового прохода отчаянно махал рукой Фрейзер. Мэллори добежал до него и развернулся, с трудом сохранив равновесие.
Инспектор невозмутимо вышел на открытое пространство и поднял свой многоствольный пистолет. Сейчас он был похож на дуэлянта – правая рука вытянута, тело повёрнуто боком, чтобы представлять меньшую цель, голова держится ровно, глаза прищурены. Он дважды выстрелил; сквозь шум и гам прорезались резкие, болезненные вскрики.
– Сюда! – Фрейзер схватил Мэллори за локоть.
Сердце Мэллори билось как бешеное, правая нога казалась чужой. Он опустил на мгновение глаза и увидел, почему так трудно идти, – шальная пуля оторвала от ботинка каблук. В тупике, которым окончился проход, Том подсаживал Брайана на высокую, шаткую гору картонных коробок. Фрейзер заметался среди гор барахла, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход, лаз, щель.
Мэллори остановился, повернулся, поднял револьверы – и увидел в проходе с полдюжины преследователей.
Здание содрогнулось от грохота, в воздухе повисло густое облако порохового дыма, дробно застучали по полу падающие консервные банки. Все шестеро бандитов рухнули в проходе, как сбитые шаром кегли.
– Нед! – крикнул Брайан с вершины картонной горы. – Собери их оружие!
Стоя на одном колене, он вставлял в дымящийся ещё казённик новый патрон – цилиндр из латуни и красной вощёной бумаги размером с хороший огурец.
Мэллори послушно бросился вперёд, поскользнулся и едва не упал в лужу крови. Пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул руками и случайно нажал на спуск «баллестер-молины». Громыхнул выстрел, пронзительно взвизгнула пуля, срикошетившая от какой-то балки. Мэллори задержался, теряя драгоценные секунды, осторожно спустил курок американского револьвера, проделал то же самое с револьвером маркиза и засунул весь свой арсенал за пояс.
Проход был залит кровью. Сноп картечи, выпущенный русской карманной гаубицей, изорвал отважных борцов за народное дело в клочья. Один из них ещё дышал, точнее – издавал жутковатые булькающие звуки. Мэллори вытащил из-под умирающего всё ту же допотопную «викторию» и брезгливо поморщился – приклад карабина был красный и липкий. Снять с бесчувственного тела патронташ было гораздо сложнее; Мэллори оставил это занятие, так и не добившись успеха, но зато подобрал с пола американский револьвер, валяющийся рядом с одним из трупов, – и чуть не вскрикнул от боли. Он недоумённо осмотрел пораненную ладонь, а затем – рукоятку револьвера. В рифлёной деревянной щёчке засел скрученный, бритвенно острый кусок металла.
Вдалеке защёлкали винтовочные выстрелы, над головой запели пули; некоторые из них врезались в груды товаров с мягким чмоканием, другие – с сухим треском или с весёлым звоном бьющегося стекла.
– Мэллори! Сюда, – крикнул Фрейзер.
Он обнаружил щель, идущую вдоль стены склада. Мэллори повернулся, чтобы закинуть карабин за плечо, поискал глазами Брайана и увидел, как тот метнулся через проход к другой огневой позиции.
Пыхтя и отдуваясь, Мэллори с Фрейзером преодолели узкую, в несколько ярдов длиной щель. Пули преследователей не представляли пока особой опасности, все они щёлкали о кирпич высоко над головой. Выбравшись из щели, Мэллори оказался в новом тупике, теперь это была большая открытая площадка. Том торопливо сооружал баррикаду, сваливая в кучу всё, что попадалось под руку. Очень странно выглядели в этом нагромождении дамские туалетные столики – их белые, изящно изогнутые ножки напоминали лапы дохлых тропических пауков.