Некоторое время спустя Вито Арена снова пришел в клуб переговорить с Роем насчет кувейтской сделки, которую приостановили до тех пор, пока не будет придуман надежный способ переправить краденые машины через границу. Вито заметил, что пол в ванной был покрыт свежей краской: несмотря на все предосторожности, кровь всегда попадала на пол.
– Этот пол много чего повидал, – сказал Дракула.
– Ты о чем?
– Говорю, красить его пришлось много раз.
Убийства совершались одно за другим. Через месяц после убийства Тодаро еще четыре человека лишились жизни – и тоже, как несложно догадаться, по методу «Джемини». Одной из жертв была женщина – вероятно, она стала первой из представительниц прекрасного пола, отправленных бандой на свалку. Эти жестокие убийства влекли за собой еще больше коварства и смертей, часто незапланированных, банда пошла вразнос и принялась кромсать на куски случайных прохожих. Кровавое действо, которое привело к смене состава группировки, получило известность как «Карибский кризис»[107].
Корни кризиса уходили в знакомую почву – автомобили и ссуды. В начале 1970-х годов Рой подружился с владельцем автомастерской во Флэтлендсе Чарльзом Пэдником, которого нанял установить пуленепробиваемые стекла в один из «кадиллаков», и ссудил ему деньги. Рой регулярно бывал у него в мастерской; кроме того, Рой и его жена Глэдис присутствовали на бар-мицве [108] сына Пэдника, Джейми.
Пэдник и его жена Мьюриел знали и Криса – правда, не как Кристофера Розалия, как было написано в его правах. Супруги Пэдник знали его как Харви Розенберга, они познакомились с ним и его родителями на курорте Кэтскилл в те годы, когда шестилетний Харви только начинал ненавидеть свое имя и еврейское происхождение.
В 1973-м Пэдник уехал из Бруклина и открыл похожий бизнес в Майами-Бич, однако к 1978 году его автомастерская еле держалась на плаву. Тогда он отправился в Нью-Йорк и взял взаймы у Роя двадцать тысяч долларов. Положение лучше не становилось, и он одолжил еще десять тысяч у других людей, чтобы заплатить проценты по займу Роя.
Однажды вечером в январе 1979 года Мьюриел Пэдник с удивлением увидела, что Харви Розенберг разговаривает с ее мужем на подъездной дорожке их дома. Заключив, что Харви приехал навестить своих родственников, живших неподалеку, и заскочил поздороваться, она тепло приветствовала его, дала ему подвеску макраме, которую связала сама, и попросила передать вещицу его тете, которая была ее подругой. Ей было невдомек, что, для того чтобы расплатиться с Роем, ее муж и двадцатилетний сын Джейми, работавший в мастерской отца, ввязались в бизнес по продаже кокаина. Они хотя и были новичками в этом деле, но начали с размахом – за неделю продали целый килограмм порошка.
Кокаин в Майами был настолько распространенным явлением, что множество законопослушных граждан, пытаясь обеспечить себе безбедную старость, становились наркодилерами. Связным Пэдников в этой «порошковой лихорадке» был еще один законопослушный гражданин, который на них работал, – кузовной мастер Уильям Серрано, иммигрант с Кубы, ухватившийся за шанс помочь боссам и заодно заработать денег для себя и своей семьи.
На своей прежней работе в алкогольном магазине Серрано сдружился с неким человеком, которого при членах «семьи» называл не иначе как «Пепон». Пепон состоял в дружеских отношениях с одним темнокожим кубинцем, который торговал кокаином и представлялся исключительно как «Эль Негро». Пепон сообщил Эль Негро, что люди, с которыми он работал – Чарльз и Джейми Пэдники, – знали целую группу «состоятельных итальянцев» из Нью-Йорка, желавших купить много кокаина; вот так и была организована контрольная закупка в один килограмм, служившая для проверки всех участников. Серрано вел переговоры, а Пепон и Эль Негро оставались в тени.
Сразу после убийства Тодаро, в феврале, Крис и Энтони отправились во Флориду и предложили Пэднику большую сделку – на двенадцать килограммов. Сумма сделки не разглашалась, но, скорее всего, речь шла о пятистах или даже шестистах тысячах долларов; впрочем, она могла быть какой угодно – платить они не собирались.
Транзакцию планировалось провести в субботу, 17 марта, в День святого Патрика. План заключался в том, что Чарльз Пэдник и Уильям Серрано полетят в Нью-Йорк в сопровождении двух союзников Эль Негро: его подружки, в свое время успевшей родить ему сына, и двоюродного брата, служившего его телохранителем. Эти союзники, путешествуя как семейная пара, должны были привезти кокаин в чемодане и передать его заказчику после того, как «состоятельные итальянцы» заплатят Пэднику и Серрано.
Необычная четверка прибыла в Нью-Йорк и приехала на свалку Фаунтин-авеню. По меньшей мере один из них – видимо, двоюродный брат Эль Негро – почуял неладное и успел сделать несколько выстрелов до того, как пал в неравном бою, Крис той ночью попал в больницу с поверхностными огнестрельными ранениями головы и левой руки. В больнице он рассказал, что в него стрелял водитель во время дорожной разборки.
В Майами начали бить тревогу, когда Эль Негро не дождался условленного телефонного звонка от своей подружки. В час ночи Мьюриел Пэдник приняла первый из многих панических звонков от человека, с которым до этого никогда не общалась: от Пепона. Он хотел поговорить с Джейми Пэдником, но женщина не стала будить его.
На следующий день Мьюриел рассказала Джейми об этих звонках. Он отправился в киоск и вернулся с газетой «Дейли Ньюс». Не объясняя матери, что он ищет – заметку о перестрелке с участием кокаиновых дилеров, он проштудировал газету от первой до последней строчки, затем сам сделал несколько звонков. Через несколько часов Мьюриел ушла по делам. Вернувшись, она обнаружила, что Джейми исчез – как оказалось, навсегда. Он улетел в Нью-Йорк выяснить, что́ произошло с его отцом и другими участниками событий, и оказался очередной жертвой метода «Джемини».
Двумя днями позже Мьюриел Пэдник позвонила Рою в «Джемини Лаундж». Ее муж оставил ей номер телефона и инструкции: позвонить его хорошему другу Рою, если ей будет что-нибудь нужно.
– Что-то случилось, и я не понимаю что, – сказала она Рою. – Джейми пропал, Чарли пропал, а я не знаю, что делать. Чарли уехал в Нью-Йорк. Думаю, Джейми тоже.
– Я приложу все силы, чтобы выяснить, что происходит, – солгал Рой. – Не волнуйтесь.
Тем временем во Флориде еще один из людей Эль Негро известил родственников, что все, кто отправился в Нью-Йорк, скорее всего, мертвы. Эль Негро лично позвал брата Серрано на тайную встречу в полумраке комнаты и, держась в тени, сказал: «Обещаю тебе, я с этим разберусь».
Мьюриел Пэдник больше не звонила Рою, но он вряд ли взял бы трубку, потому что его внезапно накрыла гораздо бо́льшая проблема, чем взволнованная жена и мать.
Ведя переговоры во Флориде относительно сделки, Крис допустил непростительную оплошность. Она явилась прямым следствием его страстной привычки представляться как Крис Демео и хвастаться незнакомцам, что его отец, Рой, был большим человеком в Бруклине. Рисоваться таким образом перед Серрано было не страшно, потому что Серрано находился уже на полпути к могиле; ошибкой было предположить, что поставщиком кокаина является Серрано, а не Эль Негро, которому Серрано передал всю информацию перед отъездом в Нью-Йорк.
Худшим из возможных совпадений для Роя и Криса было то, что Эль Негро знал кое-кого, кому было известно о «семье» Демео в Бруклине, – Паса Родригеса, торговца кокаином, «осчастливливавшего» Мэтти Регу и Доминика Монтильо.
Из-за того, что Доминик не уточнял, кто именно скрывался за термином «бруклинские контакты», предоставившие девяносто шесть тысяч долларов ссуды, которую Пас взял несколькими месяцами ранее (эти деньги при ином развитии событий, скорее всего, пошли бы на финансирование сделки с Эль Негро), Пас не знал Нино, Роя или кого-либо из банды. Однако он сказал Эль Негро, что два покупателя кокса, регулярно бывавших у него на квартире, наверняка знают, кто в Нью-Йорке способен на такое предательство, особенно из бруклинских.
– Можете выяснить, кто этот Крис Демео? – спросил Пас, когда Доминик, ничего не знавший о последних убийствах, пришел вместе с Регой на квартиру Паса. Передавая ему клочок бумаги с написанным на нем именем, Пас добавил:
– Он устроил сделку, и пять человек пропали без вести. Два еврея, три кубинца. Одна из них – женщина. Она была матерью сына моего друга, моего главного поставщика. Он хочет голову этого Криса.
По взгляду Реги Доминик предположил, что Рега уже сказал Пасу, кто такой Крис. Рега все еще имел на Криса зуб из-за той бесцеремонности, с какой Крис собирал платежи по займам Роя. Также Доминик предположил, что Крис, скорее всего, и замешан в исчезновении пятерых человек в ходе кокаинового налета. Он решил держать язык за зубами, пока не поговорит с Нино.
– Не знаю никакого Криса Демео, но проверю.
Уезжая от Паса, он был крайне удивлен тем, что Крис, этот обожатель Роя, мог столь безответственно отнестись к своим словам, организуя столь ответственное ограбление. Затем он вспомнил, как Крис ухмылялся, говоря об убийстве Дэнни Грилло; вспомнил и свое предсказание, сделанное в разговоре с Генри, о том, что Крис «когда-нибудь выроет себе могилу», – и мысленно улыбнулся. Если этот день настанет, мир станет чище. Приехав домой, он доложил Энтони Гаджи, что принес дурные новости.
– Что еще натворили эти сраные ковбои?
– Похоже, они подставили кучу людей и завалили их, и теперь некоторые кубинцы во Флориде рвут и мечут.
Нино велел Доминику ехать к Рою и выяснить все подробности. Рой, однако, уклонился от встречи и порекомендовал Доминику «притормозить» кубинцев, пока он точно не узнает, что́ произошло.
Ни Нино, ни Доминик ни на секунду не сомневались, что Рой уже знает, что́ произошло, и, более того, был замешан в этом лично, но Нино велел Доминику все же попытаться «притормозить» кубинцев. На следующий день Пас сообщил Доминику: