Когда пришел Пергола, Стефани плакала. Джоуи и Энтони тоже пустили слезу – но не Генри. Стефани сообщила Перголе, что в тот вечер ее муж работал в их доме в Непонсит, который они купили на подаренные на свадьбу деньги. Она ума не приложит, кому понадобилось убивать ее мужа, который обеспечивал семью, работая мастером автотюнинга, пока она ходила на учебу.
Продолжая вести себя как можно более удрученно, Джоуи согласился побеседовать с Перголой и сообщил, что ранее этим вечером он навещал ребенка своего брата в больнице. Энтони и Генри независимо друг от друга заявили, что им неведомо, кто мог желать Крису плохого. Правда, далее от каждого из них последовали слова: «Дальше я буду говорить только со своим адвокатом». Пергола не поверил никому из них и покинул квартиру в уверенности, что он побывал в компании необычайно омерзительных персонажей.
После его ухода Джоуи и Энтони сопроводили Стефани в городской морг. Джоуи и Стефани не смогли посмотреть на тело. Энтони, находясь в скорбном амплуа, опознал покойного как Харви Розенберга, он же Крис Розалия, но не Крис Демео.
На следующий день Рой позвал Доминика в «Джемини». Если он чувствовал скорбь или вину – внешне он никак этого не показывал.
– Мы решили вопрос прошлым вечером, – произнес он, передавая Доминику вырезку из газеты: в ней сообщалось, что двадцатидевятилетний угонщик со стажем и связями в мире организованной преступности был найден в роскошной машине, изрешеченный пулями.
– Крис пытался встать, – добавил Рой, – но Энтони его завалил.
Разъезжая по округе в «мерседесе» 450 SL, которым Рега дал ему попользоваться, Доминик завез вырезку Пасу, а затем с самодовольным видом доложил Нино:
– Пас говорит, что вопрос закрыт, но этот хренов Рой даже не сказал спасибо за то, что я столько времени потратил, чтобы уладить дело.
– Спасибо? А ты что-то сделал?
– Да я два месяца тусовался с толпой сраных кубинцев!
– Ну и какого черта ты хочешь? Еще одну медаль? Увидимся в клубе, когда приеду.
– Конечно, Нино, – последовал саркастический ответ. – До встречи.
Генри выказал бо́льшую благодарность. Он обнял Доминика и поцеловал его в щеку.
– Этот ублюдок получил по заслугам!
Через несколько дней в 12-м отделении по уголовным делам раздался анонимный звонок. Некто сообщил следователю Фрэнку Перголе о том, что «бандит по имени Рой Демео замешан в убийстве Криса Розенберга».
Пергола несколько раз возвращался к Стефани, но она уже стала классической вдовой – отвечала уклончиво, была настроена враждебно.
– Мы не обсуждали ни бизнес, ни учебу, это было одним из правил нашей жизни, – в конце концов рассказала она Перголе, который не знал, что Рой дал ей десять тысяч долларов – ничтожную сумму, учитывая те сотни тысяч, которые стали поступать в качестве дохода от украденного кокаина.
Следуя анонимной наводке, Пергола, не знакомый ни с одним агентом ФБР, наугад позвонил в Бюро и спросил, нет ли у них каких-либо данных на Роя. Подобный звонок он совершил и в отделение уголовной полиции при окружном прокуроре Бруклина, но не попросил к телефону ни Кенни Маккейба, ни Джозефа Уэндлинга, которых никогда не встречал. Естественно, оба звонка окончились ничем, и дело заглохло, а шесть связанных с ним убийств остались нераскрытыми.
Когда «Карибский кризис» закончился, старое дело против одного из членов группировки, на год выпавшего из течения жизни, ненадолго пришло в движение.
В марте Питер Ляфроша, нарастивший новые мышцы, но верный традиционной бороде, был задержан полицией в Мемфисе, штат Теннесси, по ордеру на арест, только-только выйдя из тюрьмы, где отбывал годичный срок за нарушение правил условно-досрочного освобождения. Джозеф Уэндлинг прибыл в Теннесси и привез Ляфроша обратно в Нью-Йорк, чтобы тот предстал перед судом по делу об убийстве Джона Куинна.
Уэндлинг потратил целый год, убеждая бывшего партнера Ляфроша, автомобильных дел мастера Вилли Кампфа, дать показания. Вначале он вынудил Кампфа вернуться в Бруклин из его далекого убежища на основании ордера, в котором тот был указан как подозреваемый в деле об умышленном поджоге. Затем он убедил его поговорить, поведав правду о том, что Питер Ляфроша спит с его подружкой, ничуть не смущаясь, что они являются партнерами.
Как Уэндлинг ни старался, он не мог убедить никого больше дать показания против Ляфроша. Двоюродный брат Куинна, Джозеф Беннетт, – тот, кого Рой и Ляфроша попросили заманить в ловушку Куинна и Чери Голден, – был все еще слишком напуган, чтобы сообщить что-либо, кроме своего имени. Другой возможный свидетель, найденный Уэндлингом в тюрьме штата и отбывавший пожизненный срок за убийство, которое, как сказали Уэндлингу, помог совершить Ляфроша, тоже отверг его предложение скостить срок в обмен на сотрудничество.
В попытках повлиять на решение заключенного, Уэндлинг организовал визит в тюрьму для его жены и малютки-дочери в день допроса.
– Тебя не будет рядом с дочерью, когда она увидит свой первый кошмар, – сказал Уэндлинг.
– Ты не понимаешь, – ответил заключенный. – Ты столкнулся с людьми, которые убьют и ее, и мою жену не моргнув глазом.
На полпути к цели у Уэндлинга зародились подозрения в отношении сотрудника полиции Нормана Блау, копа из Канарси, который представил его Кампфу и вызвался сопровождать его во Флориду на первую очную встречу. Впервые Уэндлинг почувствовал беспокойство, когда команда наружного наблюдения увидела, как Блау встречается с одним из бывших подельников Кампфа. Он доложил об этом своему боссу, и тот распорядился отстранить Блау от дела.
– Теперь меня беспокоит, кто еще знает столько же, сколько мы, – сказал Уэндлинг инспектору Джону Невинсу.
Тем не менее, когда в июне 1979 года дело дошло до суда, Уэндлинг и помощник окружного прокурора Стивен Сэмьюел были уверены в себе. У них был свидетель, который мог дать показания об отношениях между Джоном Куинном и Питером Ляфроша, о мотиве убийства и признании Ляфроша в том, что он помог убить Куинна. Имелась у них и запись голосового сообщения, которое «Пит» оставил Куинну по телефону за несколько часов до того, как тело Куинна было обнаружено.
После того как Сэмьюел закончил выступление со стороны обвинения, за дело принялся Фред Абрамс – имевший обширные политические связи бруклинский адвокат, хорошо зарабатывавший на защите членов банды Демео. Он вызвал бывшую подружку Кампфа, которая заявила, что Вилли был просто сердит на Ляфроша из-за их романа. Однако Сэмьюел нанес ответный удар, представив запись телефонного разговора, сделанную Вилли, в котором она велела ему держать рот на замке. Эта запись выставила ее как лгунью.
«Дело закрыто», – отметил про себя Уэндлинг.
В середине дня в пятницу Абрамс объявил, что в понедельник утром намерен вызвать неожиданного свидетеля – полицейского Нормана Блау.
Уэндлинг и его коллеги все выходные пытались вычислить Блау – дело в том, что сотрудники полиции обязаны извещать Управление в том случае, если намереваются давать показания против штата, – но Блау был неуловим. В понедельник он вышел к свидетельской трибуне в полицейской форме и заявил, что, пока он находился во Флориде с Уэндлингом и Кампфом, последний отвел его в сторону и сказал, что сделает все, чтобы добраться до Питера Ляфроша. Кампф, добавил он, не тот человек, которому можно верить.
И дело действительно было закрыто. «Невиновен», – решили присяжные.
Сэмьюел и Уэндлинг были опустошены. После стольких усилий их разгромил какой-то полицейский. Выйдя из зала суда, Ляфроша рассмеялся им в лицо.
15. Автомастерская
Худшим годом для преступной группировки был 1979-й, самым невыносимым было то, что не прошло и полугода с тех пор, как «кровавый ураган» забрал жизни Доминика Рагуччи и Криса Розенберга. Рой вернулся к своим обычным делам. Своей правой рукой вместо Криса он избрал Джоуи Тесту. Не то чтобы ему не нравился столь же способный Генри Борелли, но к Джоуи он чувствовал бо́льшую близость: тот, как и он сам, был когда-то помощником мясника, а сейчас стал профессионалом. Рой сложил последние элементы головоломки своей крупной сделки по машинам, но не забывал и о других сделках, которые влекли его – а с ним и Нино – по пути ужасающих убийств, и одна из таких сделок в итоге привела того в тюрьму.
Генри испытал горькое разочарование, когда Рой выбрал не его, а более молодого Джоуи, но Рой быстро нашел способ залечить раны, нанесенные его чувствам. Поручив Джоуи и Энтони транспортировку всего украденного кокаина, Рой назначил Генри исполнять ответственную роль в деле переправки угнанных машин в Кувейт. Работа была пустяковая, но она позволила Генри стать одним из пяти важнейших партнеров, участвовавших в сделке.
Деятельность в этом направлении была приостановлена на несколько месяцев, пока еще один партнер, продавец подержанных машин с Лонг-Айленда, изобретал вменяемую схему переправки автомобилей от лица некой транспортно-экспедиторской компании. Этим продавцом был Рональд Устика, тридцатичетырехлетний житель района Болдуин на Лонг-Айленде. Рой познакомился с ним, когда продавал машины для другого магазина подержанных машин, владелец которого был вечным должником Роя. Устика отличался приятными манерами, недавно женился и не имел с Роем и его подельниками ничего общего, кроме склонности к воровству.
Он вместе с Роем придумал эту аферу после того, как познакомился с арабскими импортерами, прибывшими в Нью-Йорк в качестве партнеров, чтобы купить подержанные машины для последующей перепродажи в Кувейте. В ходе разговоров с ними Устика выяснил, что один из партнеров по имени Абдулла Хассан имеет такую же тягу к воровству, как и он. При поощрении Роя Устика сообщил импортерам, что он может поставить им много качественных подержанных автомобилей по пять тысяч долларов каждый, если, конечно, они не против иметь дело с угнанными машинами. Хассан не возражал, понимая, что в Кувейте может перепродать их по меньшей мере вдвое дороже. Возражал его партнер, поэтому тот вышел из сделки. Партнер поклялся, что останется в Нью-Йорке и займется легальным бизнесом. Хассан вернулся в Кувейт и ждал там прибытия машин.