– На вашем месте я сказал бы вашему мужу не водиться с этим арабом – до добра это не доведет.
Дело было передано следователю отдела поиска пропавших Биллу О’Лафлину. Он допросил Устику, но тот включил дурачка – и весьма успешно. Как и много раз до этого, дело развалилось.
16. «На ветру»
Неуважение к Рою и его подельникам, которое начал выражать Доминик в ходе событий, связанных с Эпполито, в лицо называя его Индюком, отпуская саркастические замечания о комнате ужасов, – зародилось не за одну ночь. Его корни уходили в то время, когда банда приравняла к трусости отвращение Генри к расчленению. Оно зрело, когда они заставили исчезнуть Дэнни Грилло и Рой в безоглядной панике убил молодого продавца пылесосов. Имея с ними определенные дела и учитывая свои далеко не праведные поступки, Доминик тем не менее чувствовал, что он им не ровня. Он был подавлен и встревожен, его настиг личностный кризис, выхода из которого он не видел. Все эти ощущения обострились несколько месяцев назад, вскоре после его вынужденного дипломатического участия в разрешении «Карибского кризиса».
Одним из его любимых прибежищ было «Грушевое дерево», бистро на Манхэттене, где за несколько лет до этого они стали встречаться с Генри. Там обычно собирались интересные люди. Доминик встретил, например, друга детства Нино, бывшего чемпиона по боксу в среднем весе Джейка Лямотту, а также писателя Трумена Капоте, которому представился как Доминик Сантамария – имя, под которым он был известен в ряде мест, нечто вроде псевдонима, в лучших сицилийских традициях.
Как-то вечером Генри принес в «Грушевое дерево» новости, которые подтолкнули Доминика к очередной пьянке. Пусть Доминик больше не чувствовал особой близости с Генри, поскольку после убийства Дэнни Грилло последнему казалось, что Доминик теперь должен убить его, они все же остались в дружеских отношениях. Генри по-прежнему держал его в курсе того, что происходило в банде Роя.
Теперь на масштабной сделке с машинами Генри стал зарабатывать по-легкому, но его разочаровывало, что Рой избрал своим заместителем Джоуи.
– На его месте должен был быть я, – сокрушался он.
– Почему бы тебе не шлепнуть их обоих? – шутил Доминик.
– Очень смешно. Если я даже очень захочу, Рой не из тех, кого можно убить. Не знаю, что это – шестое чувство или еще что, – но чую, что он не даст себя убить.
– Мне кажется, Рой так же думает о Нино. Нино – вот единственный, кого он боится. Нино чувствует, кто хочет его убить, и стреляет первым. Вот почему ни у кого не возникает плохих мыслей. И все прекрасно.
– Я-то думал, что эта работа как раз для меня. Знаешь, сколько я всего сделал?
– Могу себе представить. Работа как раз для тебя, но Индюку показалось, что ты слишком большой друг мне. Джоуи – его цепной пес, и он знает, что Джоуи ненавидит меня, потому что меня ненавидел Крис. Джоуи мне ничего не говорит, а это означает, что ему не придется беспокоиться из-за Нино.
– Я занимался «делами» задолго до этого сраного Джоуи.
– Такова жизнь. Это команда Индюка. Мой дядя никогда в жизни не будет в этом замешан, если ты на это намекаешь.
– Кстати, о Нино. Помнишь ту историю с кубинцами? Твой дядя поднял сто пятьдесят косарей.
– Что?
– Да. Рой дал ему сотню и половину того, что они на этом сделали.
Доминик почувствовал, что закипает, пока слушал рассказ Генри о том, как Рой, Джоуи и Энтони продали бо́льшую часть из украденных двенадцати килограммов по хорошей цене, а самую крупную из партий отдали Нино. Он разъяренно зашипел:
– Сраный Индюшина даже спасибо не сказал за то, что я вытащил его из этого дерьма! А мой дядя еще орал на меня за то, что я об этом заикнулся! Твари, не могут закинуть хоть десятку! Больные жадные ублюдки!
– Яйца у них есть, это точно, только Рой не станет даже пытаться что-то утаить от твоего дяди. Все верно, это единственный человек, которого он боится.
– Да он просто жопу ему лижет, вот что он делает! Сто пятьдесят чертовых косарей, просто чтобы подлизаться! А мне не дали ни цента! Суки!
Большой куш, неожиданно свалившийся на Нино, – недавно он сообщил Доминику, что они с Роуз подыскивают новый дом в Бат-Бич, получше, – был не единственным результатом «Карибского кризиса».
Вскоре жуткий транжира Мэтти Рега пригласил нескольких друзей слетать с ним в Лас-Вегас пошалить недельку в отеле «МГМ Гранд»[117]. В число приглашенных входили подружка Реги и две женщины Доминика – Черил Андерсон и Дениз, до сих пор не ведавшая об истинных отношениях между Черил и собственным мужем. Черил заняла отдельный номер, Доминик и Дениз устроились в роскошных апартаментах. Он оставался с ней, пока она не засыпала.
Еще перед поездкой Рега сообщил, что пытался купить кокаин у Паса, но тот, против обыкновения, оказался «сух» и сам был не прочь закупиться. Доминик обратился к Генри, и тот привез пять унций[118]. Рега и Доминик отсыпали себе пол-унции, отдали остаток Пасу и поехали в Неваду.
В Лас-Вегасе, играя в блек-джек под кайфом, Рега и Доминик спустили тридцать шесть тысяч долларов, которые они подняли на торговле наркотиками. Придя в себя, они сообразили, что кокаин был настолько забористым, что его не брал даже испытанный куаалюд «Lemmon 714». Они позвонили Пасу, который подтвердил, что кокаин был хорош, и спросил, не могут ли они достать еще. Они позвонили Генри, который, нагло посмеиваясь, сказал, что достать, конечно, можно, и добавил:
– Пас должен знать, откуда товар. Это та часть, которая хранилась у Роя. Это от той сделки с кубинцами.
Летом 1979 года Доминик отчаянно пускал свою жизнь под откос. Если бы он был игроком, он давно проторил бы себе дорогу на свалку Фаунтин-авеню. Но его страстью были алкоголь, женщины и музыка – и просто безумное количество кокаина. Имея жену, которая позволяла ему все, и дядю во Флориде, который (особенно после того, как разошлись кокаиновые запасы по окончании «Карибского кризиса») распоряжался им, как владелец магазина распоряжается посыльным, он окончательно слетел с катушек.
Разъезжая на черном «мерседесе», полученном от Мэтти Реги, Доминик часто проводил с Регой время (не зная, что тот был гораздо более коварным, чем можно было себе представить) – в ресторане «Дно бочки»; с Генри – в ночном клубе в южном Бронксе, которым тот управлял; с Черил Андерсон – в «Дыре в стене»; со старым школьным приятелем Ричардом Эммоло – в Сохо; и с новым лучшим другом Баззи Шоли – повсюду.
После очередного вечера дебошей и продажи кокаина на своем, ставшем уже традиционным, посту – у женского туалета в клубе «Студио 54» – они и Баззи сняли дорогие апартаменты в отеле «Плаза» у Центрального парка и продолжили тупо напиваться.
– Мы родились не в том веке! – орал Баззи, когда они писали «крестиком» в один унитаз. – Нам надо было быть великими пиратами!
– Точно! Мы флибустьеры!
При таком образе жизни крах кого-либо из круга Монтильо был всего лишь вопросом времени. Первыми пали Мэтти Рега и Черил: федеральное большое жюри на Манхэттене предъявило им обвинение в торговле куаалюдом в крупных объемах. Агенты из отдела по борьбе с наркотиками вышли на них, расследуя деятельность Фрэнка Элмана, пожилого фармацевта из Гринвич-виллидж, снабжавшего товаром Черил, которая, в свою очередь, снабжала им Регу. Также агенты провели обыск в загородном доме фармацевта в Коннектикуте и обнаружили семьсот пятьдесят тысяч долларов наличными, закопанных под подъездной дорожкой. Ма Баркер знала, о чем говорила, когда годом ранее предлагала ограбить старика.
Доминик сразу понял, что агенты находятся в шаге от него и остальных. «Дыру в стене» прикрыли. Оставалось надеяться, что Рега и Черил поступят правильно и не расколются. Впрочем, Черил незамедлительно вычеркнула себя из этого уравнения, «уйдя с ветром» (как они это называли) – то есть скрывшись от правосудия.
На этом внезапно ставшем мрачным фоне Нино вернулся и занялся неотложными делами. Узнав об аресте Реги, они с Роем решили «отозвать» свой заем – то есть потребовать немедленного погашения всей суммы, которая на данный момент достигла примерно двухсот пятидесяти тысяч долларов. Клиент, уверенной походкой шагающий в тюрьму, представлялся не очень выгодным вложением.
На встрече с Нино и Роем Рега возразил, что он был должен на тридцать тысяч меньше, потому что летом передал их Доминику для Нино. Если Нино не получил их, значит, его племянник их украл или потерял, увлекшись махинациями с Генри.
– Мы поговорим с Домом и продолжим с тобой, – сказал Нино.
Доминик был в бешенстве. Он сказал Нино:
– Мэтти – сраный пидор! Я ничего у тебя не крал. Я добыл для тебя миллион или около того и не взял себе ни цента. Мэтти – мудак, он просто пытается зажать твои деньги.
Пока он говорил все это, он понял, что таки украл часть денег Нино – это была доля Нино в уничтоженных фишках Дэнни Грилло, – но признаваться в этом сейчас было бы неуместно. Поэтому он был очень рад услышать слова Нино:
– Я знаю. Не психуй. Я тебе верю. Посмотришь, как мы отберем ресторан у этого ублюдка.
Решение этой проблемы было для Нино не таким простым, как в случае с большей частью других клиентов, поскольку через своего отца Рега был связан с правящей верхушкой одной из мафиозных семей. У некоторых родственников Реги имелась своя доля и в «Дне бочки». Все это означало, что для улаживания вопроса понадобится созвать заседание. Это могло занять время, но Нино поклялся себе, что в итоге получит ресторан.
Доминик отправился в Нью-Джерси повидать Регу, но тот поселился в доме своей подружки и залег на дно. Доминик оставил для него сообщение в «Дне бочки», но Рега на него не ответил. Имея массу поводов для беспокойства и не видя Черил, которая была где-то «на ветру», Доминик тоже залег на дно. Он стал проводить больше времени с Дениз и детьми. В сентябре он попросил Чака Андерсона, теперь отошедшего от «Клуба 21» и работавшего на издателя