За несколько лет исколесив Канарси вдоль и поперек, Вюрт не поддался на уловку.
– Знаю я одного Энтони Сентера и знаю, что живет он в Бруклине, – заметил он.
– Почему спешим? – спросил Синьорелли.
В этот момент к ним подошел друг Энтони. Он стал объяснять, почему позвонил Сентеру. Синьорелли взялся «пробивать» Энтони по полицейской базе на предмет арестов – обычная процедура.
Среди результатов запроса была выдана информация о том, что Энтони находится в розыске в Нью-Джерси за неуплату штрафа, назначенного в 1976 году за попытку зарегистрировать автомобиль с поддельным паспортом технического средства.
– Ты арестован, приятель, – отчеканил Вюрт.
При обыске Энтони в одном из его носков Вюрт нашел пузырек с кокаином. На переднем сиденье автомобиля друга Энтони с транзитными номерами, выданными Пэтти Тестой, Вюрт обнаружил «Смит-Вессон» 38-го калибра и еще пять граммов кокаина в темно-бордовом мешочке – немалая доза, которая в случае Энтони предназначалась для личного пользования.
На этом приятель Энтони ударился в панику. Получалось, что его бездумный телефонный звонок привел его друга с безусловными связями в мафии прямиком в капкан. Он закричал на Вюрта:
– Это мой ствол, мой мешок! Меня арестуй! Я тебе приплачу, если арестуешь!
– Ты бы лучше заткнулся, а то и вправду арестую – за попытку подкупа.
Но друг Энтони продолжал настаивать на том, чтобы арестовали его:
– Говорю же, это мой кокс, мой ствол! – и в конце концов его действительно арестовали.
В полицейском участке в Канарси Вюрт и Синьорелли описали прочее имущество, изъятое у Энтони: три тысячи долларов наличными, телефонная книжка и маленький блокнот на пружинке с именами нескольких человек, с указанием определенных сумм в долларах напротив каждого, – явный признак того, что перед ними учетная книга ростовщика.
То, что начиналось как обычное происшествие на дороге, обернулось весьма серьезным арестом. Однако и тут не обошлось без демонстрации того, почему банда так долго процветала в Канарси. К полицейским подошел сержант и сказал, что Энтони и его друг были его знакомыми. Он не отменил арест, но приказал снять с арестованных наручники и вернуть им их имущество.
– Я их знаю. Я за них поручусь.
Вюрт и Синьорелли были в бешенстве. Перед тем как отдать ростовщический блокнот, они тайно сняли с него копию. Сержант между тем получил еще один повод для расстройства. Развивая тему его сочувствия подозреваемым, вскоре прибыли еще двое полицейских – с еще одним жителем Канарси, закованным в наручники.
– Да что здесь, на хрен, происходит? – заорал сержант. – Вы решили всех моих друзей закрыть в этом сраном участке?!
Энтони внес залог, и его дело тянулось еще около двух лет. Через несколько месяцев Вюрта повысили до детектива – и отдел внутренних расследований Управления полиции Нью-Йорка взялся за сержанта, которому пришлось уволиться.
28 июня, через две недели после ареста Энтони, был произведен другой арест, в свете которого первый просто померк. В Бруклине двое полицейских под прикрытием, проводивших наблюдение за подозрительной авторазборкой, заметили машину с тремя темными личностями, которая раз за разом объезжала квартал. Они решили тормознуть их, но те вдруг дали по газам и понеслись прочь. Началась погоня по оживленным улицам и переполненной автостоянке.
Выяснилось, что троица преследовала некую женщину, которая обедала с друзьями в придорожном кафе. Они решили ограбить ее, когда увидели, что она подъехала к кафе на «мерседесе». Выбросив пистолет на Белт-Паркуэй, преследуемые решили, что им больше ничего не угрожает. Самой большой их проблемой была разве что машина, числившаяся в угоне, и ее номера, тоже спалившиеся, но это были такие мелочи по сравнению с вооруженным ограблением, что они покорно остановились. Вито Арена, Джоуи Ли и еще один их сообщник сдались без сопротивления.
Незадолго до всех этих событий Вито на некоторое время вернулся в Нью-Йорк, ничего не сказав Рою и остальным пособникам. Дело в том, что, когда Вито сообщил Джоуи Ли, что Доминик Монтильо «свалил» и сейчас лучше залечь на дно, они на несколько недель уехали во Флориду, в основном для того, чтобы погулять по Диснейленду. С тех пор они жили в мотеле в округе Саффолк, пользуясь навыками Вито, которые он приобрел еще до сделки по тачкам – вооруженные ограбления офисов дантистов и прочих докторов. Несостоявшееся ограбление женщины в «мерседесе» было спонтанным решением Вито и его друга.
Вито и Джоуи наведывались к дантистам и практикующим врачам ближе к вечеру, когда те уже собирались закрывать свои кабинеты. Вначале заходил один Джоуи с жалобой на зубную боль или еще какой-нибудь недуг, требовавший неотложного вмешательства. Субтильный, изможденный наркотиками Джоуи неизменно производил впечатление больного человека, поэтому приманка всегда срабатывала. После него заходил Вито, изображавший расстроенного отца, и доставал пистолет. Затем они связывали докторов, медсестер, пациентов и забирали у всех деньги, а иногда еще и ключи от машин.
Вито не возвращался к Рою и банде, поскольку считал, что у них не было перспектив. Признаков этого было предостаточно. Из-за проводившегося расследования Рой велел членам группировки найти для проформы работу – им ведь нужно было как-то оправдывать свои высокие жизненные стандарты. Затем Фредди заявил, что хочет убить следователя Кенни Маккейба или, на худой конец, его жену. Затем Рой и Генри убили автомастера Дэниела Скутаро в мастерской Ричи – просто потому, что тот зашел спросить о своем друге и партнере Чарльзе Монгиторе.
Пусть Вито и сам проявил немалую жестокость, предав казни Джоуи Скорни и заработав себе тем самым место в преступной группировке, убийство Скутаро выходило даже за его рамки. Он пришел к убеждению, что кто-нибудь из банды в один прекрасный день может завалить и его, просто ради забавы. Со временем его паранойя становилась все острее. Его всего трясло, когда ему нужно было зайти по делу в комнату ужасов или остаться один на один с Роем, Генри, Джоуи или Энтони.
Отдельным пунктом стояла гомосексуальность Вито. Пусть Рою и секс-авантюристу Фредди не было до нее дела, но это был барьер, который определял Вито от остальных членов банды. К нему относились как к чужаку, как к кому-то заведомо менее надежному, чем остальные. Такое отношение отдавало гомофобией, но на самом деле вопрос был всего лишь в деньгах.
Через несколько дней после обыска на бульваре Империи Вито позвонил в отделение ФБР в Ньюарке и представился специальному агенту Фрэнку Барлетто как Гарри.
Тем, что он предоставил ФБР некоторые подробности и имена Фредди и Генри, Вито сделал тогда вклад в свой страховой полис на будущее: если расследование в отношении бульвара Империи выведет на него, он может раскрыться и с легкостью заключить сделку с правительством, избежав тюрьмы или, по крайней мере, скостив себе срок.
И вот теперь, после ареста в Бруклине, он снова позвонил специальному агенту Барлетто и назвал свое настоящее имя.
– Я могу рассказать такое, о чем вы даже подумать не могли, – сказал он.
В надежде, что ФБР поможет ему избежать наказания, Вито договорился о встрече; тем временем арестовавший его полицейский по имени Джерри Фридмен, сидя в угнанной машине, в которой они и попались, обнаружил альбом с фотографиями, на которых Вито, Джоуи Ли и другие мужчины были запечатлены во время любовных утех. Вито предположил, что, если он не станет сотрудничать с полицией, они будут шантажировать его этими фотографиями, а возможно, даже покажут их Рою. Это уж точно будет путь в один конец – Рой предпочтет решить проблему шантажа, разделавшись с его потенциальной жертвой.
Итак, Вито решил стать информатором Управления полиции Нью-Йорка. Он сказал Фридмену, что может поделиться информацией об угнанных машинах и таком количестве убийств, что оно потянет на «мафиозное кладбище». Сделка была нужна ему немедленно. Начальники Фридмена, на которых давило их собственное руководство по поводу перерасхода по сверхурочным, велели ему отложить разговор с Вито до следующего дня. Невероятно, но ни у кого не возникла мысль сообщить прокурорам, насколько важно было оставить Вито под стражей, назначив более высокий, чем обычно, залог при предъявлении обвинения, – из-за его особой важности как свидетеля.
Через двадцать четыре часа Фридмену поступило шокирующее известие: его такой важный свидетель был отпущен под малюсенький залог. Джоуи тоже отпустили. В высшей степени изумленный абсурдностью действий со стороны системы, Вито тут же передумал становиться информатором, и они с Джоуи снова сбежали. Не появился «Гарри» и на встрече с ФБР. Зачем вкладываться в страховой полис, если он не понадобится?
Когда все полицейские и агенты, заинтересованные в информации о банде Демео, узнали, что Вито ускользнул у них из-под носа, они буквально пришли в бешенство. Впрочем, раскрытие личности Гарри уже было прорывом. Вито успел сообщить ФБР столько подробностей, что из него со всей очевидностью можно было сделать не просто информатора, а сотрудничающего свидетеля на судебном процессе. Он был бы настоящим подарком – но только при условии, что его найдут. И начались поиски.
В рабочее и свободное от работы время, безо всякой поддержки со стороны чересчур занятых прокуроров Южного округа, полицейские вели наблюдение за домом матери Вито, а также за гей-барами и местами сходок преступных элементов в Гринвич-Виллидж – однако ни мать, ни кто-либо еще не признались в том, что видели Вито или Джоуи Ли.
Полицейские ощутимо прибавили хлопот Рою и его подельникам. Они попросили коллег-инспекторов из ведомств города и штата нанести визиты в места преступных сборищ на предмет проверки соблюдения мер противопожарной безопасности и разрешения на строительство, а также на продажу спиртных напитков. Они продолжали вести назойливое наблюдение и со временем стали обнаруживать признаки желанной паранойи. Стоило им притормозить около бара или дискотеки, как члены группировки сгребали в охапку своих жен, подружек, официанток и уезжали прочь. Некоторые взялись тонировать стекла своих «мерседесов» и «порше», так что внутри ничего не было видно.