Мерфи повесил трубку и снова заговорил с Вито.
– Можешь себе такое представить? Я женат двадцать пять лет. Мне-то плевать, но жена говорит, что будет молиться за тебя.
– И о чем же она собирается молиться?
– Она думает, тебе нужен друг.
– Может быть, и так. Что ты хочешь знать?
– Прежде всего, убеди меня, что ты заслуживаешь доверия как свидетель. Мне нужно что-то, с чем я могу прийти в кабинет государственного прокурора. Я работаю на важного человека, Уолтера Мэка, и он мог бы кое-что сделать для тебя, если ты передумаешь.
– Я угнал кучу машин.
– Подумаешь. Это я и так знаю. Нужно что-нибудь получше.
Вито поёрзал, прикинул в уме и выложил старшую карту – местонахождение жертвы, убийство которой принесло ему работу в банде.
– Я отдам тебе Джоуи Скорни.
Мерфи вспомнил, что это имя одного из пропавших угонщиков. Оно значилось на какой-то из его диаграмм.
– Где он?
– Точно не помню, но где-то в бочке на острове.
– Откуда ты знаешь, что это Джоуи Скорни?
– Это я его туда засунул.
Мерфи спросил, о каких еще убийствах знал Вито. Вито знал много, но сначала он хотел получить одно заверение.
– Этот Уолтер Мэк, если он такой крутой, сможет ли он вытащить Джоуи Ли из округа Саффолк и посадить в тюрьму вместе со мной?
Мерфи ответил, что это возможно, и достал список жертв. Вито начал указывать на некоторые имена и называть, в чем сам он был замешан.
– Я был там, когда они это сделали. Я знаю об этом. Я слышал об этом.
Вся ночь ушла на то, чтобы установить причастность Вито к грабежам и провести опознание, в которых жертвы идентифицировали его как грабителя. Рано утром в субботу Мерфи сообщил Уолтеру о единственном требовании Вито; Уолтер не терял времени. Он заявился домой к судье и добился судебного приказа, требующего от властей Саффолка освободить Джоуи Ли.
Вместе с Гарри Брэйди Мерфи вернулся в Саффолк и забрал Джоуи Ли. Тридцатитрехлетний Брэйди, сын детектива, и сам находился на пути к этой должности. Он был на пятнадцать лет моложе Мерфи, но они подружились, как только вступили в оперативную группу. По пути в столичный исправительный центр, федеральную тюрьму по соседству со штаб-квартирой Южного округа, они свернули с шоссе на проселочную дорогу, решив заехать в ресторан.
Джоуи Ли заподозрил неладное, и его стала бить дрожь.
– Не убивайте меня! – взмолился он.
– Мы вообще-то больше по части кофе и пончиков, – отозвался Брэйди.
Тем временем Вито согласился встретиться с Уолтером. Оформление документов для его передачи под федеральную опеку затянулось до воскресенья. В тот вечер Уолтер впервые увидел Вито. К нему присоединились Мерфи и Брэйди, а также детектив Джозеф Коффи, начальник другого специального подразделения полиции Нью-Йорка – оперативной группы по расследованию убийств, связанных с организованной преступностью. Коффи был тем самым детективом, который придумал для прессы термин «западлячки».
Никто из них раньше не встречал никого, даже отдаленно похожего на Вито, великана-убийцу с очевидной слабостью к хлюпику вдвое моложе него.
– Что вы хотите за ваше сотрудничество? – спросил Уолтер.
– Все, чего я хочу, – быть в тюрьме вместе с моим другом Джоуи Ли.
Коффи поинтересовался:
– Вито, помимо очевидной причины, – почему?
– Я должен его защищать. Если меня не будет рядом, его будут насиловать и бить.
Очень скоро выяснится, что Вито на самом деле был более бескорыстным, чем казался, но при этом оставался таким же изворотливым, каким был в банде. Однако свидетелем он окажется и вправду незаменимым, и Уолтеру придется терпеть его.
В первую ночь Вито не умолкал до трех часов утра. Уолтер и остальные слушали. Они пытались оценить этого человека и его надежность, попутно всеми силами стремясь пройти точку невозвращения – когда он предоставит так много информации о себе, что уже не сможет отказаться от сделки о сотрудничестве.
Уже на следующий день обнаружился явный признак того, что оперативная группа напала на золотую жилу. Уолтеру позвонил адвокат и сообщил, что один друг Вито нанял его, чтобы проверить благополучие Вито и определить, нуждается ли он в представителе. Неудивительно, что друга Вито звали Рой Демео. Родственники Вито и Джоуи Ли предупредили его об аресте после того, как те совершили единственный разрешенный им телефонный звонок.
После допроса Вито и отдельной беседы с Уолтером адвокат сообщил Рою тревожную новость: Вито не хотел адвоката и был свидетелем со стороны правительства.
Отчет был точным, но прежде чем заключить сделку с Вито и представить его большому жюри, оперативная группа должна была проверить достоверность его сведений. Начать было логично с рассказа Вито о насильственной смерти Джозефа Скорни.
Пару дней спустя Вито привел Джозефа Коффи и других членов оперативной группы к пирсу недалеко от Сентер-Моричес на Лонг-Айленде и показал примерное место подводной могилы Скорни.
Через пару часов водолазы нашли заполненную бетоном бочку. Ее обвязали цепями и подняли на причал. Пожарные принялись кромсать сталь и бетон большими пилами. В этой жутковатой сцене нашлось место для черного юмора. «Впервые вижу, как пожарные проводят вскрытие», – сказал Гарри Брэйди.
Джозеф Коффи, высокий, развязный тип, чья болтливость в общении с репортерами сделала его одним из самых известных детективов города, пережидал обыск в соседнем баре. Как только началась операция, он вышел, выпив несколько коктейлей. На поверхность всплыл аквалангист и передал судмедэксперту кусок бетона, который отвалился от обветшалой бочки при подъеме. Из него торчала человеческая кость.
– Это бедренная кость, – заявил судмедэксперт, обращаясь к Коффи. Несколько копов от неожиданности чуть не попадали в воду, когда Коффи принялся распевать: «Бедренная кость соединяется с надбедренной костью…»[128]
Опознать тело Скорни не составило труда. Его руки были сложены на груди. Под скелетированной рукой в кармане куртки нашелся бумажник; в нем было несколько неповрежденных удостоверений личности. Некоторые полицейские полагали, что предприимчивый Вито намеренно оставил его на теле, чтобы заручиться на будущее доказательствами того, что ему можно верить. Бумажник был еще одним страховым полисом, подобно тому, который «Гарри» выписал для себя в ФБР.
Арест Вито стал настоящим лучом света в темной заплесневелой комнате, разогнавшим паразитов по своим норам. Ошибочно полагая, что их немедленно арестуют, Рой и бо́льшая часть банды внезапно исчезли из «Джемини» и других мест обитания. Рой держался подальше даже от собственного дома в Массапека Парке. Его исчезновение, в частности, укрепило уверенность оперативной группы в надежности Вито.
Надеясь усилить давление на Роя дома, Кенни Маккейб позвонил Глэдис Демео и сказал, что беспокоится о ее муже, потому что в последнее время его никто не видел.
– Я обязательно ему передам, – сказала она с равнодушием, которое показалось Кенни странным.
Несколько дней спустя, когда Рой все еще был «на ветру», Кенни пришел к ним домой, чтобы доставить ему повестку большого жюри. Глэдис не подошла к двери.
– Положите в почтовый ящик, – устало произнесла она из окна второго этажа.
Кенни почувствовал, что раскрыл еще один секрет Роя – несчастливую семейную жизнь. В подобных ситуациях Роуз Гаджи проявляла гораздо больше участия (к мужу) и неповиновения (властям). Несколько раз, выходя из дома, Роуз видела машины с копами на другой стороне улицы. Она улыбалась и издевательски махала рукой, потом возвращалась в дом и сообщала об этом Нино. Однажды из своей машины она увидела, что с противоположной стороны приближаются Кенни и Арти Раффлз; она развернулась и помчалась домой, чтобы предупредить Нино; проезжая мимо их машины, она просигналила и помахала рукой.
Семейная жизнь Роя была, однако, еще хуже, чем представлял себе Кенни, но то, что Глэдис не была похожа на Роуз, вполне могло помочь делу. Не получая поддержки дома, Рой будет испытывать еще больший дискомфорт, если давление на него усилить.
Пытаясь быть хорошим солдатом даже тогда, когда пришлось залечь на дно, Рой сказал Нино и Полу, что Вито «переметнулся». Нино и Пол обеспокоились, но внешне старались беспокойства не проявлять. Особенно волновался Пол – Вито знал, что в отсутствие Нино Рой был подотчетен Полу. Рой давно вынашивал мысли об убийстве Пола. Теперь Пол платил ему тем же.
В ФБР знали о реакции Пола благодаря тому, что агенты прослушивали разговоры банды Джона Готти в Куинсе. Через неделю после ареста Вито они записали на пленку, как брат Джона Готти, Джин, рассказывал другому члену группировки, что Пол вызвал Джона на встречу и «прощупал» возможность убить Роя, если тот начнет «колоться». Джин добавил, что Джон опасался брать заказ на Роя, потому что вокруг Роя сплотилась невероятно жестокая «армия».
Во время своего отсутствия Рой много раз звонил Фрэнку Форонджи, старому другу детства с авеню Пи во Флэтлендсе, который научил его обращению с оружием, и жаловался, что его преследует правительство. Форонджи в то время работал в успешной компании по электроснабжению на Лонг-Айленде и жил недалеко от Роя. Они все еще были близкими друзьями; в период между своими бракосочетаниями в конце 1970-х Форонджи выпивал в «Джемини Лаундж» и водил разных женщин в квартиру Дракулы в те ночи, когда она не использовалась для других целей. В 1980 году он занял двадцать тысяч долларов у Роя, который разрешил ему вернуть долг, когда он сможет.
Теперь Рой велел Форонджи начать выплаты по кредиту через шестнадцатилетнего сына Роя Альберта, потому что ему приходилось «поддерживать денежный поток» дома, пока он был «на ветру».
Допрос Вито продолжался много недель. Здоровяк не был пустозвоном и хотел, чтобы все об этом знали. Ему нравилось слушать себя. Некоторые слова его, казалось, исходили из уст самого Роя.
– Никто не понимает, что значит убивать, – сказал он Арти. – Власть, которой ты обладаешь, когда убиваешь кого-то, сродни власти бога. Хочу ли я, чтобы этот парень продолжал жить, или хочу убить его? Все в моих руках. Это невозможно понять, пока сам не сделаешь.